Лавиния побагровела от ярости.
– Заткните ей рот! – приказала она сообщникам и одарила Агату ледяной улыбкой. – Джеймс будет слишком занят, пытаясь спасти тебя, так что он мне не помешает… Желаю ему удачи. Надеюсь, он не забудет раздобыть рыболовные сети. – Она обернулась к одному из похитителей. – Поторапливайтесь, у нас есть дела поважнее. Осталось только разделаться со стариком, и тогда я наконец-то смогу навсегда покинуть эту ужасную страну.
Несмотря на то что он безумно беспокоился за Агату, Джеймс был вынужден признать разумность плана, предложенного Саймоном.
– Лавиния запаниковала, она испугана и делает ошибки. Теперь похищение Агаты обеспечивает нам возможность обыскать ее владения, прежде чем она исчезнет навсегда. Наш долг – раскрыть заговор, не забывай об этом, Джеймс. Ты прежде всего «лжец» и лишь потом брат и… любовник.
– Но почему бы просто не арестовать всю эту компанию, включая Уинчелла?
– Существует какая-то причина, заставляющая Лавинию продолжать работать в Лондоне после твоего побега, и мы должны узнать, что это за причина. Что до Агаты, то пока Лавиния чувствует Себя в безопасности, она не причинит ей никакого вреда.
Теперь, работая по заданию Саймона, Джеймс, достав из сумки маленькую жестяную коробочку с солью, осторожно открыл ее и поставил на дощатый настил уборной рядом с отверстием. К коробочке было прикреплено несколько футов тонкой цепи; другой конец цепи Джеймс перекинул через плечо. Потом он удалил крышку с небольшого горшочка, где на кучке золы тлели несколько угольков. С помощью маленьких щипцов он быстро перенес угольки в коробку с солью, и содержимое коробки сразу же стало издавать резкий запах.
– Вот так! – прошептал он и, отбросив горшочек в сторону, стал опускать коробку с солью в отверстие, пока она не коснулась дна. – Отлично! – Теперь газ, выделяемый солью, за считанные секунды смешался со зловонными миазмами, исходившими от туалета.
Убедившись, что коробка стоит прочно, Джеймс отпустил цепочку.
– Готово! – Выскочив из отхожего места, он укрылся за калиткой, выходившей в проход между домами.
Саймон наблюдал из-за угла дома, как Джеймс скрылся за калиткой. Потом послышался приглушенный звук, и Саймон почувствовал, как земля дрогнула под его ногами. Крыша отхожего места Уинчелла взлетела высоко в воздух, подкинутая брызнувшей вверх струей грязи и пламени.
Зрелище получилось впечатляющее: облако коричневато-зеленых нечистот на мгновение повисло в воздухе, потом осело толстым слоем на всей округе. Услышав, как Джеймс издал мстительный возглас, Саймон злобно усмехнулся. Потом в нос ему ударило зловоние, и он торопливо натянул налицо капюшон, который специально захватил с собой: по сравнению с этим зловонием даже запах влажной шерсти внутри капюшона мог показаться вполне приятным.
В тот же момент двери распахнулись и слуги, выбежав во двор, в ужасе разбежались в разные стороны. Некоторые из них, поскользнувшись в жидкой грязи, едва удержались на йогах, но были и такие, кто, шлепнувшись в грязь, стали протягивать руки и умолять помочь им встать.
Неожиданно толпа слуг расступилась, пропуская лорда Уинчелла, у которого даже щеки зашевелились от изумления, когда он увидел, во что превратилась его территория.
Лавинии нигде не было видно, но Саймон на это и рассчитывал.
Пора было приниматься за работу. Оторвав взгляд от великолепного зрелища, Саймон быстро обошел вокруг дома и убедился, что боковое окно осталось открытым. Не медля ни секунды, он перелез через подоконник.
На этот раз он прошел мимо кабинета Уинчелла, даже не заглянув туда: его цель находилась наверху, в таинственном дамском будуаре.
Поднимаясь по ступенькам лестницы, Саймон вспомнил, что Агата первой разоблачила Лавинию Уинчелл. Хорошо бы поговорить с ней сейчас и узнать ее мнение относительно места поисков…
Если бы он тогда остался с ней… Если бы…
Однако в данный момент сожаления ничем не могли ему помочь. Саймон решил сосредоточиться на поисках. Добравшись до спальни Лавинии, он вошел внутрь. Аромат, которым пропахла комната, подтвердил, что он не ошибся – это был удушливо-мускусный запах любимых духов Лавинии.
Достав из кармана свечу, он торопливо зажег ее, потом внимательно осмотрел комнату. Как он и предполагал, секретер на изогнутых ножках не содержал ничего, кроме бумаги, чернил и гусиных перьев. Книги в комнате отсутствовали, очевидно, Лавиния не являлась любительницей чтения.
Саймон быстро обыскал все ящики и полки в комнате, включая огромный гардероб и роскошно оборудованную ванную комнату, но все было тщетно. Тогда он запустил руки под пуховые перины. Пусто. Взобравшись на кровать, он осмотрел балдахин, потом заполз под кровать и ощупал каждую перекладину. Опять ничего.
Тогда он закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь думать гак, как думала бы Агата, подчиняясь интуиции. Лавиния страдала подозрительностью. Она была хитрой, но не очень умной и явно не имела способности организовывать заговоры. Тем не менее она обладала азартом и проигрывала огромные суммы. Подверженная низменным страстям, импульсивная, жестокая и… примитивная.
Саймон мрачно усмехнулся, потом уверенно поднял сиденье похожего на трон стульчака и, вытащив фарфоровый горшок Лавинии, обнаружил под ним пакет, обернутый в клеенку.
– Вот ты и попалась, змея, – довольно прошептал он.
Бумаги в пакете оказались сухими, и Саймон быстро просмотрел его содержимое. Это были письма от любовников, записи некоторых на удивление крупных долгов, недавно оплаченных наличными, а еще нацарапанная корявым почерком грязная расписка в получении денег за продажу «одной маленькой лодки по имени Мэри Клер». Очевидно, речь шла о той самой лодке, на которой держали в заточении Джеймса и где скорее всего сейчас находилась Агата. Внизу расписки стояла подпись: «Джон Суэй».
Ну вот, появился и еще один объект для охоты. Капитаны, как правило, продолжают следить за своими судами, даже если больше не являются их владельцами.
Саймон засунул расписку в нагрудный карман и уже собрался уйти, но вдруг остановился и окинул взглядом кучу любовных писем. Нередко бывало, что важная разведывательная информация содержалась в самых неподходящих местах.
Содержимое записок колебалось от трогательных юношеских объяснений до изысканной эротики; похоже, леди не отдавала предпочтения ни одному, ни другому типу любовников.
На самом дне Саймон обнаружил странное письмо, которое начиналось с пресных стихов на первой странице и неожиданно переходило на деловой тон на второй, где столбиком располагались тщательно записанные суммы выплат и даты.
