— Шутишь над тем, что стало для Перегринов вопросом жизни и смерти?
— Я вообще привык шутить над всем и всеми, — улыбнулся он. — Разве ты еще этого не поняла? Я твердо верю в то, что смех продлевает жизнь. Скажи, твой брат хоть когда-нибудь улыбается?
— Да, когда он с Лайаной, — нетерпеливо бросила она и тут же отвернулась. — Значит, у нас последняя ночь вместе…
Тирл уселся на кровать и принялся снимать сапоги.
— Не собираешься спать со мной в доме своего брата?
Заред не сразу поняла смысл его слов, а поняв, бросилась к нему.
— Ты не можешь ехать с нами!
Тирл лукаво усмехнулся:
— Значит, ты можешь выносить это мрачное место, а я нет? По-твоему, ты больше мужчина, чем я?
Заред встала перед ним на колени.
— Не шути над этим! Мой брат убьет тебя! И не обязательно собственными руками. Упавший камень, соскользнувшее лезвие, полетевший не туда топор…
— Я подумал о чем-то подобном и упомянул об этом твоему брату. Если бы он не боялся за жизни тех, кого любит, не задумался бы прикончить меня сегодня. По крайней мере с большим удовольствием попытался бы. Никогда не видел столько ненависти в человеке!
— Он убьет тебя при первой же возможности. Не смей никуда с ним ехать!
Он приподнял ее подбородок.
— Я не настолько слаб, глуп и доверчив, как ты, похоже, считаешь. Да и твой брат не всемогущ. Знаешь, в детстве я считал Оливера самым сильным, храбрым…
— Оливер Говард — разжиревшее ничтожество и… — Она осеклась, поняв, куда он клонит. — Ты считаешь, что я вижу брата в неверном свете. Роган не слаб и не разжирел.
Он подался вперед:
— И я тоже.
Заред присела на корточки. Почему каждый мужчина считает себя непобедимым?
— О чем вы договорились с моим братом? — спросила она, прищурившись. — Во что ты его впутал?
— А, наконец ты признала, что есть нечто такое, в чем я превзошел твоего брата.
— Говори, — потребовала она.
— Он согласился на то, что я задумал с самого начала. Я еду с тобой в замок Морей. Твой брат не верит, что его сестра нужна мне для иной цели, чем служить заложницей. Я сказал, что возжелал твоего тела, но даже этим не рассмешил.
Заред поморщилась. Нет, подобные вещи не смешат Рогана.
— Но зачем тебе это? Почему ты хочешь покинуть эту роскошь ради бедности?
Тирл так долго молчал, что она взглянула на него и даже зажмурилась: такая нежность светилась в его глазах. Он сделает все, лишь бы быть рядом с ней. Роган так упрям, уперт, что не поверит, даже если она поклянется, что пришла к Говарду по собственной воле, — настолько он уверен, что ее заставили. И он сделает все, что посчитает необходимым, лишь бы вернуть сестру, Заред придется уйти с братом.
— Ты не обязан ехать со мной, — прошептала она. — Может, я сумею вернуться к тебе… позже.
— Ха! — воскликнул Тирл. — Думаю, твой брат еще хуже, чем ты описывала. Этот человек не слушает доводов разума. Знаешь, что я предлагал ему этот дом, если он остановит войну? И половину поместий Говардов после смерти брата.
— Он наверняка откажется. Перегринам принадлежит все, чем владеют Говарды.
— О нет, — улыбнулся он, — ты была нужна ему больше.
И в ответ на изумленный взгляд Заред Тирл кивнул:
— Это правда. Он сказал, что потерял почти всех родных и больше не вынесет потерь. Он не променяет тебя на все богатства мира.
Заред отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Как приятно, что брат так сильно ее любит!
— Теперь ты сам видишь, что я должна ехать с ним, — вздохнула она.
— Я прекрасно это понимаю, как и то, что не отпущу тебя. Кто будет согревать мою постель по ночам?
— Ты найдешь себе новых женщин. Как все мужчины… — выдохнула она.
— Ни одна женщина не станет загонять меня на деревья и угрожать мечом. Ни одну я не нахожу столь желанной.
Заред закрыла лицо руками.
— Ты не можешь ехать со мной.
— Могу и поеду. Твой брат, твердолобый брат, больше ни на что не соглашается. Я поеду с тобой и стану жить в замке, пока твой брат не поймет, что вражда между нашими семьями не имеет никакого отношения к моей женитьбе на тебе. — Тирл задумчиво нахмурился. — Хотя я боюсь за свою жизнь, если он услышит, как ты кричишь по ночам. А вдруг он подумает, что я терзаю тебя?
— Ничего я не кричу!
Он ответил самодовольной улыбкой.
— Подойди и поцелуй меня! Завтра мы уедем с твоим братом, и я стану жить в замке. Не может быть, что он так плох, как ты расписывала!
— Еще хуже, — заверила она, забираясь к нему на колени. — Ты не вынесешь такой жизни.
Тирл провел ладонью по ее бедру.
— Я сделан из более крепкого материала, чем ты думаешь, а именно — из стали. Ничего не знаешь о ножнах, в которых я мог бы спрятать свой меч?
— О, Тирл, ты дурак, — пробормотала она, смеясь, и, обняв его, принялась целовать.
Лайана откинулась на подушки и зажмурилась от боли. Два дня назад она родила большого, крепкого темноволосого мальчишку и сама едва не умерла. До сих пор она не могла пошевелиться, чтобы не вскрикнуть.
— Как они? — прошептала она служанке Джойс, прибиравшейся в комнате.
— Все по-прежнему, — вздохнула та, покачивая головой. — Так больше продолжаться не может.
Лайана согласно кивнула. Прошел уже месяц после приезда Заред и ее мужа, и с той поры ненависть сгустилась в замке темным облаком. Лайана так и не смогла утихомирить безрассудную неприязнь мужа к Тирлу Говарду.
— Теперь он муж твоей сестры, — твердила она, но Роган отказывался слушать. Отказывался видеть в этом человеке что-то, кроме того, что хотел видеть. А хотел он видеть в нем врага.
Последние четыре недели Роган из кожи вон лез, чтобы сломить Говарда. Тренировал на ристалище, пока несчастный едва не падал с ног от усталости, изобретал ужасные испытания вроде того, когда заставил шесть здоровенных рыцарей напасть на него в коридоре, и все это после целого дня тренировок! То, что проделывал с ним Роган, давно бы свело в могилу большинство мужчин.
Но Говард принимал все как должное и ни разу не пожаловался. Лайана видела, что в его глазах светится решимость, словно он был готов принять все, что уготовил ему Роган, или умереть.
Последние дни беременности Лайана чувствовала себя такой тяжелой и неуклюжей, что даже не спускалась вниз и многого не видела. Служанки рассказывали ей обо всем, что творилось в замке, и, честно говоря, она с трудом выносила даже то, что слышала.
Когда до них впервые дошла весть об истинном имени мужа Заред, Лайана думала, что Роган умрет от удара. Сила его ярости была такова, что она испугалась. Правда, несколько лет назад, когда Оливер Говард захватил Лайану в плен, очевидцы тоже клялись, что с ее мужем творилось неладное. Он так бился и кричал, что окружающие боялись за его рассудок.
