Ознакомительная версия.
Он молча изучал ее лицо. Она была невероятно бледна, но Баджи уверял, что никаких серьезных повреждений нет.
Дукесса наконец уснула. Это зрелище обезоруживало Марка. Возможно, и раньше в Дукессе было что-то слабое, беспомощное, но запрятанное очень глубоко, а он не сумел понять и разглядеть этого. Лучше бы она снова ругалась, кричала, называя его ублюдком и тупицей.
У кого же в доме поднялась на нее рука? Невозможно подозревать кого-то, кроме американских родственников. Тетя Вильгельмина — первый кандидат. Презренная старая потаскуха.
* * *
— Привет, — сказал он, подходя к ее постели, наклоняясь и целуя в щеку. Заглянув в ее глаза, он заметил, что они прояснились, мутная пелена спала. Можно уже не сомневаться, что она находится на пути к выздоровлению. — Теперь ты, Дукесса, должна еще больше ценить своих друзей, Баджи и Спирса, они не позволили отвратительному мистеру Тивиту приблизиться к тебе.
— Ах, я смутно припоминаю какого-то маленького толстого человека. Кажется, у него было красное лицо, и еще он позволял себе очень громко разговаривать. Да, его черный сюртук был весь в каких-то пятнах.
— Именно в пятнах. Я рад, что ты не догадалась еще взглянуть на его руки. Однако едва он успел достать инструменты для кровопускания и придвинуть тазик к твоей постели, как появился Баджи и приказал ему немедленно убираться. Мистер Тивит начал взывать ко мне, убеждая в необходимости этой процедуры, но я заявил, что ты и без того достаточно слаба, а после этого кровопускания можешь и вовсе превратиться в иссохший, пожелтевший лист и улететь отсюда. Он был настолько оскорблен нашим небрежением к его врачебному искусству, что не переставал испускать жалобные вскрики и стоны на всем обратном пути отсюда. Я слышал их, даже когда он был уже возле конюшни.
Марк взял Дукессу за руку, и она почувствовала его тепло и уверенность, его жизненную силу.
— Мистер Тивит — это просто старый дуралей, я никогда бы не подпустил его к тебе, но за ним послал Тревор, обеспокоенный твоим состоянием. Он не знал, что этот доктор и в более молодые годы имел репутацию полудурка, а теперь уж и вовсе ни на что не годен.
— А что говорят в доме о случившемся со мной? Никто ничего не знает?
— На что ты, собственно, рассчитываешь? Тетя Вильгельмина должна залиться слезами и покаяться во всем? Вряд ли это возможно. Выяснилось лишь, что Джеймс собирался пораньше, до восхода солнца, пробраться на руины в поисках сокровища. Поэтому он и обнаружил тебя раньше всех. Бедняга, можно считать, ему повезло. Вместо сокровища он бы подхватил воспаление легких на нашем сыром и холодном утреннем воздухе. Но что, если это именно он ударил тебя и похитил книгу, прежде чем поднять тревогу? Кто знает, Дукесса? — Сделав паузу, он вдруг заглянул ей прямо в глаза. — Скажи, почему ты вдруг решила оставить свою спальню?
— Я не хотела оставаться там, боялась, что в любой момент можешь войти ты.
— Понятно, — сказал он, ощутив боль от ее слов. Он слишком поспешил с этим вопросом. Его надо было задать, когда Дукесса поправится и вновь почувствует влечение к нему. Тогда он сможет сдернуть с нее все юбки и предаться любви. Но что, если она не позволит ему этого, а решит продолжить их скандал и выяснение отношений, если…
— Чему ты улыбаешься, Марк?
— Что? А, я думал об ужасном ячменном супе, который Баджи как раз сейчас готовит для тебя. Даже мою кошечку всю передернуло от этого запаха. Она с дикими воплями ринулась из кухни, в то время как Баджи стоял, спокойно помешивая это варево и напевая с довольным видом себе под нос какую-то песенку.
Кажется, его ложь удалась. Дукесса была вполне довольна этим объяснением. Слишком рано говорить ей, о чем он думает на самом деле.
— Лучше расскажи мне теперь, что ты увидела в той книге на последних страницах, которые были вырваны у мистера Боргеса.
Она начала в деталях рассказывать о старом кряжистом дубе, о камнях вокруг него, о колодце и бадье, о мужчинах и женщинах в средневековых костюмах.
Марк слушал ее, казалось, невнимательно, потом вдруг поднялся.
— Куда ты собрался?
Он усмехнулся, глядя на нее сверху вниз:
— Кажется, мою компанию ты предпочитаешь всем остальным, а, Дукесса? Не волнуйся так, сейчас придет тетушка Гвент и подежурит возле тебя. Она очень обеспокоена твоим состоянием и хочет видеть тебя. Поболтай пока с ней, а я скоро вернусь.
Не прошло и пяти минут, как появилась тетушка Гвент, вся воплощение заботы и внимания. Но вслед за ней в спальню вошла и Вильгельмина в величественном темно-пурпурном платье, оставлявшем открытой ее внушительных размеров грудь.
— О, дорогая Вилли, — обернувшись, заметила Гвент, — вряд ли Марку понравится, если здесь будет много посетителей, он просил навещать ее по одному. Дукесса еще очень слаба!
Широко раскрыв глаза, Дукесса смотрела в лицо, все еще очень привлекательное и даже приятное, если бы не выражение неудовольствия в сочетании с яростной воинственностью. Эта женщина была способна дать отпор любому. Вилли? Это уменьшительно-ласкательное имя вряд ли ей подходило — в нем слышалось что-то веселое, теплое и беззаботное. Оно очень странно звучит в приложении к ней, так же странно, как и имя Тревор.
— Итак, кто-то ударил тебя, оставив без сознания. Какое несчастье! И это в нашем доме! — сетовала тетушка Гвент.
— Да, кто-то сделал это, чтобы отнять у меня книгу, копию той, что была у мистера Боргеса.
— Ты лжешь, кому была нужна эта дурацкая книга?!
— Но, Вилли, Дукесса больна. Я прошу тебя оставить нас, ей нужен отдых.
— Жаль, что ты не умерла, проклятая шлюха!
— Что?! — выдохнула тетя Гвент. — Что ты сказала, Вилли?
— Я сказала, что готова кричать и молиться, лишь бы больше не повторилось ничего подобного в этом доме.
Закрыв глаза, Дукесса отвернулась от Вильгельмины. Понадобилось присутствие Близнецов и Урсулы, чтобы она убралась из спальни.
— Мама, пойдем отсюда. Дукесса должна отдыхать, — произнесла Урсула твердым голосом. — Фанни и Антония хотят показать тебе новую кормушку для птиц, которую они сами сделали, и я тоже помогала им. Конечно, мы не обошлись без мистера Осло, плотника, но расписали ее без его участия. Она совершенно как та, что была у нас дома в Балтиморе.
— О, отлично! Отдыхай, Дукесса, жаль, что не навеки.
— Вилли!
— Что-нибудь не так? Я лишь пожелала ей отдыхать и набираться сил.
— Идем же, мама!
Когда они наконец остались вдвоем, тетя Гвент сказала:
— Извини ее, Дукесса. У этой женщины была нелегкая жизнь, иногда она срывается.
— Вот как? Возможно, ваш брат выкопал ее из-под руин, прежде чем жениться, или она была сиротой в работном доме? Не перенесла ли она, случайно, оспу? А наверное, мой дядя и ваш брат, этот игрок и мот, поколачивал ее?
Ознакомительная версия.
