— Я понимаю, что мой внук обеспечил вам комфортную жизнь, — начала графиня, приподняв брови и глядя на Арли свысока, словно они не были друзьями всего несколько недель назад. — Я не стану ходить вокруг да около. Я думала, вы другая, Арли. Я думала, вы захотите видеть рядом с собой человека, который, по крайней мере, на вас женится. Дом никогда на вас не женится. Я знаю его так же хорошо, как себя саму. Он такой же, как его отец, а его отец, который женился только потому, что я заставила его это сделать. Мать Доминика была хорошей женщиной, и она искренне любила моего сына. К сожалению, он был не в состоянии хранить ей верность, и, в конце концов, это убило ее. Мне бы не хотелось, чтобы то же случилось с вами.
Щеки Арли вспыхнули:
— Я понимаю, что вы в нас разочаровались, но я всем сердцем люблю вашего внука.
Графиня покачала головой:
— Что случилось с той девочкой, которая мечтала о прекрасном будущем? Вы недавно обещали мне, что не позволите мужчине вас использовать. Но взгляните на себя. Арли. Именно это вы и сделали. Вы позволили ему поступить с вами так, как ему захотелось, и что с вами станется, когда он устанет от вас?
— Он меня не оставит.
Вдовствующая графиня жестко рассмеялась:
— Вы еще так молоды, Арли. Вы ничего не знаете о жизни. Сейчас Доминик доволен, но как долго это продлится? Сколько продолжаются все его связи? А когда всё закончится и он не станет больше оплачивать ваши счета, где вы тогда будете? Я скажу вам где. На улице, в поисках еще одного состоятельного мужчины, который возьмет вас на содержание. Осмелюсь предположить, мисс Уитман, что вы закончите так же, как ваша мать.
Арли вздрогнула. Ей не понравилось упоминание о матери. Арли искрение любила Доминика. Ее мать понятия не имела, что такое любовь, и искала ее в объятиях множества мужчин. Но Арли точно знала: то, что она испытывает к Доминику, и есть настоящая любовь. Графиня печально улыбнулась:
— Когда-нибудь он женится, Арли. И вы ничего не сможете с этим поделать. Какое-то время вы будете его любовницей, но никогда не узнаете, каково это — идти с ним к алтарю или просыпаться каждое утро в его постели.
Арли, у которой голова шла кругом от этой словесной атаки, спросила:
— Зачем вы все это говорите?
— Потому что вы довольствуетесь малым, а заслуживаете гораздо большего. Вы хорошая женщина и заслуживаете мужчину, который женится на вас и подарит вам сыновей и дочерей. Но этот мужчина не мой внук. Я слишком хорошо его знаю. А еще я знаю вас. Сможете ли вы быть счастливой, если будете всего лишь любовницей? Будете ли сидеть и ждать, когда он придет к вам — ждать, пока он исполняет свой семейный долг?
Арли точно знала, что имеет в виду графиня. И от одной мысли о такой жизни ей стало больно. Особенно теперь, когда она носила под сердцем ребенка Доминика. Арли хотелось сказать графине, что она носит наследника рода Рочфордов, но не смогла заставить себя произнести эти слова, боясь того, что может услышать в ответ.
— Оставьте его, Арли. Освободите его.
— Оставить его? Я никогда его не оставлю… никогда. Мне все равно, даже если он женится на королеве, я все равно буду сидеть в своем доме и каждую ночь ждать, когда он придет ко мне. А когда он придет, я буду любить его так страстно, что ему будет очень трудно уйти от меня.
— Бабушка, что ты делаешь? Хотя стоит ли спрашивать, — сказал Доминик и взял Арли за руку.
— Я просто интересовалась, как идут дела у мисс Уит-ман. Похоже, ты хорошо о ней позаботился — как ты заботишься обо всех своих женщинах.
— Бабушка, ты как всегда очаровательна. И как бы мне ни хотелось продлить наш визит, нам пора уходить. До свидания.
Следующие несколько часов они провели за легкой светской беседой. И Арли честно старалась хорошо провести время. Но как она ни старалась, все время вспоминала слова графини. У Арли вдруг появилось ощущение, что это начало конца.
Глядя на Дэниела, Арли задумалась, что было бы, если бы она поступила по-другому и не стала разрывать помолвку. Она все еще была бы помолвлена с Дэниелом, но жила бы в доме Доминика, и они бы занимались любовью при любой возможности. Хотя так, как есть, наверное, лучше. По крайней мере, она честна сама с собой и никому, не причиняет боли.
Дэниел вел себя вполне любезно, даже перекинулся с Арли парой слов, пытаясь делать вид, что все хорошо, хотя она и чувствовала, что сам он так не думает. Но Арли не могла его ни в чем обвинять. Она даже не надеялась, на столь вежливое обращение.
Когда они вернулись в свой лондонский дом, Арли позволила Доминику отвести ее в спальню прямо к покрытой шелковым покрывалом кровати. Пока она медленно раздевалась, Доминик лежал на кровати и пожирал ее жарким взглядом. Ей очень нравилось осознавать свою власть над ним, и с болью в сердце Арли поняла, что это единственная ситуация, когда она контролирует их отношения. Во всех остальных случаях она была марионеткой, и ее это вполне устраивало, потому что она любила Доминика.
Арли забралась на кровать и с лукавой улыбкой стянула с Доминика брюки. Она поцеловала пальцы его ног, колено, потом бедро. Его плоть пульсировала от неудовлетворенного желания. Она взяла его член в рот, проводя языком по нежной головке. Ей так нравилось ощущать его плоть, ласкать его так интимно. Его пенис задергался от ее ласк, и Арли еще глубже взяла его в рот и скользила губами вверх-вниз, пока Доминик не начал задыхаться от наслаждения.
Ее живот, в котором весь день все было сжато в комок, наконец-то начал расслабляться. На смену неприятным ощущениям пришли совсем другие, по телу разлилось приятное тепло. Арли тесно сжала бедра, настолько сильно ей хотелось ощутить его внутри своего тела. Но она хотела доставить ему удовольствие, потому что знала, что когда-нибудь он будет спать с другой женщиной.
Арли поцеловала живот, грудь Доминика, а потом оседлала его. Его огромный жезл покачивался между их телами. Он обхватил руками ее грудь, его взгляд опустился на член, а потом он снова посмотрел ей в лицо. Арли знала, чего он хочет, она и сама хотела того же. Она наклонилась над ним, прижимаясь своим тесным лоном к его эрегированному члену. Доминик судорожно втянул в грудь воздух, и она поцеловала его. Он приподнял бедра, а Арли опустилась, впустив в себя его плоть. Доминик чуть изменил положение, сев так, чтобы ему удобнее было дотронуться до ее соска, а потом стал ласкать его зубами и языком. Арли ускорила темп своих движений, и через некоторое время ее плоть сжалась вокруг него, и они достигли кульминации.
Доминик знал, что проигрывать его бабушка не просто не умела — она совершенно не желала этого делать. Наоборот, судя по слухам, она готова была пойти на все, лишь бы добиться своего.
