— Мы можем отступить к холмам и скрыться или встретить их на дороге.
— Мы будем сражаться. — Один из его солдат обнажил саблю. Другие подхватили его призыв. Драгуны уже пустили лошадей в галоп. Бригем усмехнулся. Он надеялся на такой ответ.
— Тогда покажем им лица людей законного короля. — Снова повернув лошадь, он возглавил атаку.
Они мчались, словно в ад, крича по-гэльски и размахивая клинками. Стена столкнулась со стеной, и пустынные холмы отозвались яростным эхом. Люди вокруг Бригема дрались как демоны и падали, умирая от сабельных ударов. Снег окрасился кровью.
Бригем редко допускал в бою внешнее проявление эмоций. Теперь же, после недель разочарования и гнева, он как безумный прорывался сквозь ряды наступающих драгун, не видя их лиц, — только безымянную толпу, именуемую врагом. Его шпага пронзала тела, когда он быстро поворачивал лошадь в разные стороны.
Они погнали драгун на скалы, безжалостно их преследуя. Недели ожидания возбудили в людях Бригема азарт и желание реванша.
Когда битва закончилась, пять якобитов лежали мертвыми или умирающими рядом с дюжиной драгун. Остатки правительственных войск удирали среди скал, как кролики.
— За ними, ребята! — крикнул один из хайлэндеров.
Но Бригем поставил лошадь поперек, блокируя атаку.
— С какой целью? — Он спешился, чтобы почистить клинок в снегу. — Мы сделали, что нужно, а теперь позаботимся о жертвах.
Рядом кто-то застонал. Спрятав шпагу в ножны, Бригем подошел к нему.
— Англичан похороним здесь, а наших мертвых и раненых отвезем в Инвернесс.
— Оставим англичан коршунам.
Бригем резко обернулся. Его глаза вновь стали холодными, взгляд пронзил здоровенного шотландца с окровавленным лицом.
— Мы не звери. Мы похороним мертвых — друзей и врагов.
В итоге мертвых англичан погребли под грудой камней. Земля была промерзшей, слишком твердой для могил.
Люди по-прежнему были голодными и усталыми, когда повернули лошадей к Инвернессу. Они ехали медленно, отягощенные ранеными. Всю дорогу Бригему не давала покоя мысль о том, как близко были драгуны от Гленроу.
В апрельском холоде гремели барабаны и играли волынки. В Инвернессе армия готовилась к битве. В двенадцати милях Камберленд разбил лагерь.
— Мне не нравится почва. — Марри снова выступал советником Чарлза, хотя трещина между ними, вызванная отступлением, так и не срослась полностью. — Драмосси-Мур хорошо подходит для тактики английской армии, но не для нашей. Ваше высочество… — Возможно, зная, что Чарлз все еще не простил ему отступления на север, Марри с осторожностью подбирал слова. — Эта обширная, голая пустошь отлично приспособлена для маневров пехоты Камберленда, но абсолютно не годится для хайлэндеров.
— Значит, нам снова отступать? — вмешался О’Салливан. Он был таким же преданным и храбрым солдатом, как Марри, но у него напрочь отсутствовала расчетливая практичность англичанина. — Ваше высочество, разве хайлэндеры не показали себя бесстрашными и грозными воинами, а вы — способным полководцем? Вы снова и снова разбивали англичан.
— Здесь у противника не просто численное превосходство. — Марри повернулся спиной к О’Салливану и обратился к принцу: — Земля — самое страшное оружие. Если мы снова отойдем на север через Нерн-Уотер…
— Мы останемся здесь и встретимся с Камберлендом. — Бесстрастным взглядом, со скрещенными на груди руками, Чарлз наблюдал за своими самыми доверенными людьми. — Мы не добежим снова. Зиму мы переждали. — Он знал, что ожидание разочаровало и обескуражило его людей. Это подстегивало его, вероятно, еще сильнее, чем лесть О’Салливана и собственное нетерпение. — Больше мы ждать не будем. Генерал-квартирмейстер О’Салливан выбрал место, и мы будем сражаться.
Марри на мгновение встретился взглядом с Бригемом. Они уже обсудили решение принца.
— Если ваш выбор окончателен, ваше высочество, могу я предложить маневр, который способен усилить наше преимущество?
— Если он не включает отступление, милорд.
Щеки Марри порозовели, но он продолжал:
— Сегодня день рождения герцога, и его люди будут это отмечать. Они напьются, как сапожники. Неожиданная ночная атака может иметь успех.
Принц задумался.
— Я нахожу это интересным. Продолжайте.
— Две колонны солдат, — начал Марри, используя подсвечники для иллюстрации, — возьмут лагерь в тиски и уничтожат большую часть армии Камберленда, прежде чем она проспится после праздничного бренди.
— Хороший план, — пробормотал принц, его глаза возбужденно блеснули. — Пусть герцог как следует отметит день рождения, ибо празднование будет недолгим.
Армия якобитов двинулась вперед. Людям, накормленным только овсяными лепешками, предстояло преодолеть двенадцать миль в темноте и холоде. План был хорошим, но солдаты, которых послали осуществлять его, были усталыми и голодными. Несколько раз они теряли ориентацию, пока не превратились в толпу, скитающуюся в ночи.
Сидя на лошадях при свете восходящего солнца, Бригем и Колл наблюдали за их возвращением в лагерь.
— Боже! — пробормотал шотландец. — До чего мы дошли!
Под тяжестью собственной усталости Бригем едва мог пошевелиться в седле. Истощенные маршем и голодом люди падали наземь; многие засыпали в парке Каллоден-Хаус или возле дороги. Другие громко роптали, хотя принц ехал среди них.
Обернувшись, Бригем посмотрел на Драмосси-Мур. Широкая пустошь была охвачена утренним морозом, над поверхностью клубился туман. Бригему она казалась плац-парадом для пехоты Камберленда. К северу, за рекой Нерн, земля была холмистой. Там, думал Бригем, мог оставаться шанс на победу.
Но О’Салливан завладел ухом принца, и об отходе не могло быть и речи.
— Это закончится здесь, — тихо произнес Бригем. — К лучшему или худшему.
На востоке сквозь облака пробивалось солнце. Пришпорив лошадь, он поскакал через лагерь.
— Подъем! — скомандовал Бригем. — Или вы будете спать, пока вам не перережут глотки? Разве вы не слышите, как английские барабаны призывают к оружию?
Поднявшись, люди начали собираться в свои кланы. Артиллерия была укомплектована. Солдатам раздали оставшуюся пищу, но она не могла наполнить желудки. С пиками и топорами, ружьями и косами они сбивались в кучи под знаменами. Мак-Грегоры и Мак-Доналды, Кэмероны и Чизхолмы, Макинтоши и Робертсоны. Их было пять тысяч, голодных, скверно экипированных людей, поддерживаемых только целью, которая все еще объединяла их.
Чарлз выглядел истинным принцем, когда скакал вдоль рядов в своем камзоле из тартана и берете с кокардой. Это были его люди, и клятва, которую он дал им, была не менее священной, чем та, которую они дали ему.
