– Как и следует современной женщине.
– Однако современной женщине хорошо известно, что надо бы произвести на своего джентльмена такое впечатление, чтобы он никогда не мог до конца изгнать ее образ из своей памяти. Если ты дашь мне хоть малейший намек относительно природы твоего сюрприза, это, безусловно, разожжет мой аппетит и ты получишь гарантии, что во время моего отсутствия я не смогу думать ни о чем другом.
Кэтрин замерла, даже дышать перестала, только глаза у нее сузились.
– Что ты сказал?
– Сказал, что если ты дашь мне намек...
– До этого.
Эндрю нахмурился и несколько секунд молчал.
– Думаю, я сказал, что современная женщина знает, что ей следует произвести неизгладимое впечатление на своего джентльмена. Чтобы он никогда не смог изгнать ее образ из своей памяти. Ты это имела в виду?
– Именно это. – Глаза Кэтрин стали еще уже. – Откуда ты это узнал?
– Как откуда? Конечно, из «Руководства для леди». Эндрю пришлось стиснуть зубы, чтобы не расхохотаться при виде ее ошарашенного лица.
– Черт возьми, откуда ты мог узнать, что написано в «Руководстве»?
– Возьми себя в руки, дорогая! Разве тебе не известно, что, если человек читает книгу, он может из нее что-нибудь узнать?
– Только не говори мне, что ты прочитал «Руководство»!
– Прекрасно. Я не буду тебе этого говорить, но только не могу понять, почему ты хочешь, чтобы я тебе лгал?
– Ты прочитал «Руководство»?
– Каждое слово. От корки до корки.
– Где? Когда? Как?
– Сколько в тебе любопытства! Дай подумать. Что касается «когда» – позавчера вечером, до того, как мы встретились у источников. Насчет «где» – у себя в комнате. Теперь касательно «как». Я купил экземпляр в то утро, когда мы уезжали из Лондона. Наш разговор на рауте у твоего отца заинтриговал меня, и я решил прочитать эту книгу, чтобы разобраться, отчего столько шума. Должен сказать, меня подстегнуло твое убеждение, что я не стану читать подобную чепуху.
– Это ты так сказал, а не я.
– Правда? Тогда я должен признать, что был не прав.
– В чем конкретно?
– «Руководство» показалось мне очень... информативным. И хорошо написанным.
В глазах Кэтрин явственно мелькнул огонек удовлетворения.
– По-моему, я это сразу говорила.
– Конечно. Ты защищала эту книгу и ее автора с такой самоотверженностью, с какой тигрица обычно защищает своего тигренка.
Кровь бросилась Кэтрин в лицо, и она отвела взгляд. Эндрю провел подушечкой большого пальца по ее разрумянившейся щеке.
– Безусловно, ты понимаешь, почему книга вызвала такой скандал.
Кэтрин покраснела еще сильнее.
– Конечно, понимаю. Думаю, что польза, которую могут извлечь из нее женщины, намного перевешивает убогие доводы общепринятой морали. Чарлз Брайтмор должен бы получить награду за то, что сделал.
– И снова ты его яростно защищаешь. Как будто... с ним знакома.
Кэтрин поджала губы и выскользнула из объятий Эндрю. Он выпустил ее без сопротивления и лежал, наблюдая, как она соскакивает с кровати и просовывает руки в шелковые рукава пеньюара. Завязав пояс, Кэтрин обернулась. Эндрю продолжал смотреть на нее с восхищением.
– Я защищаю его, потому что, видит Бог, жалею, что не могла прочесть такую книгу до того, как вышла замуж. Или в начале своей семейной жизни. В брачную ночь я абсолютно ничего не знала о том, что надо делать и чего ждать, не знала, что женщина может испытывать удовольствие в постели с мужчиной. Не знала, что супружеские отношения – это нечто большее, чем несколько минут в темной комнате, когда тебе просто задирают до пояса ночную рубашку. Я не знала, что тепло, которое возникает за эти несколько минут, если его распалить, способно превратиться в неудержимое пламя, сжигающее все на своем пути. Не знала, что способна на ту жадную страсть, которая, по моим представлениям, свойственна только мужчинам. Всему этому научил меня Чарлз Брайтмор. Он ободрял меня, учил не бояться все это чувствовать. И действовать в соответствии с этими понятиями.
– Понимаю. Ты знаешь, до меня доходили слухи, что Брайтмор на самом деле может оказаться женщиной, – как можно небрежнее проговорил Эндрю, внимательно наблюдая за лицом Кэтрин.
– Вот как? И где ты это слышал?
– В последний раз на рауте у твоего отца. Лично я считаю, что это очень интересно и, кстати, вполне возможно. Брайтмор пишет о женщинах с таким пониманием, какого я никогда не встречал у мужчин, пусть даже самых искушенных и опытных. – Он улыбнулся. – Кстати, большинство мужчин считают, что женщин вообще понять очень трудно. Тем не менее Брайтмор явно не страдает от тех затруднений, которые испытываем мы, заурядные представители мужского пола.
– Вероятно, он хорошо знает женщин.
– Очевидно. Но это заставляет задуматься вот над чем: каким образом ему удалось приобрести подобные знания?
– Думаю, посредством множества интимных встреч вроде той, которая только что была у нас, – проговорила Кэтрин, двигаясь в сторону Эндрю. Подойдя почти вплотную, она положила ладони ему на живот. Эндрю с радостью встретил это прикосновение, но у него возникло сильное подозрение, что Кэтрин явно пытается его отвлечь. Но если это действительно был маневр, то он удался – Эндрю решил отбросить свои подозрения в сторону.
– Возможно, – согласился он. – Ты, разумеется, понимаешь, что наш разговор – доказательство того, что именно я победил в нашем пари?
Кэтрин приподняла бровь.
– Ах вот как? Прошлой ночью ты утверждал, что выиграла я.
– Нет уж, прости. Насколько я помню, ты настаивала, и очень уверенно, что выиграла. И я, желая оставаться джентльменом, просто не мог с тобой спорить.
Кэтрин фыркнула, а Эндрю подавил улыбку.
– Не спорить со мной. Что ж, это тоже было впервые.
– Я почувствовал, что это самая мудрая линия поведения. Мне очень хотелось узнать, какое желание ты потребуешь выполнить. Поверь, я был просто счастлив, когда обнаружилось, что оно почти совпадает с моим собственным.
– Однако я тоже должна тебе фант.
– Боюсь, что так.
– И чего же ты хочешь?
Его пальцы коснулись талии Кэтрин.
– Так много всего... Трудно выбрать что-то одно. Тут нужно подумать. – Он провел ладонями вниз по ее бедрам. – А это что такое? – спросил Эндрю, нащупав пальцами небольшой жесткий бугорок на ее бедре.
Чуть помолчав, она сунула руку в карман, вынула оттуда колечко и поднесла его к свету. Засверкали бриллиантовые искры, отбрасывая особый свет на пол, стены и потолок, как будто Кэтрин подбросила вверх пригоршню звезд. – Мое обручальное кольцо, – ответила она.
При виде этого символа мужской власти сердце Эндрю сжалось от неуместной ревности. Он кое-что понимал в драгоценностях. Но тут любой бы понял, что камни в кольце особые. Заставив себя говорить как можно более безразличным тоном, он произнес:
