Из своей богатой коллекции Демьен выбрал для предстоящей операции старинный кинжал с украшенной бриллиантами ручкой и отточенным до бритвенной остроты лезвием. Герцог уже занял свое место возле стола, окруженный по сторонам своими ассистентами, как из-за двери послышался голос слуги:
– Прошу прощения, ваша светлость, но только что прибыл мистер О'Мара!
– О'Мара? – откликнулся Демьен.
Он припомнил этого человека, бывшего на балу-маскараде в Олдвич-Эбби в костюме инквизитора. Демьен говорил тогда с ним, понял, что О'Мара – начинающий маг, живо интересующийся колдовством и желающий узнать как можно больше о тайнах черной магии. И, что очень важно, он не произвел на Демьена впечатления человека глупого – не в пример этим двум помощничкам, что в нерешительности топчутся возле стола.
– Хорошо! – крикнул Демьен. – Дайте ему накидку и приведите сюда!
Спустя короткое время в восьмиугольную комнату вошел Габриель – в черной накидке, с капюшоном, надвинутым на лицо. Войдя, он тут же заметил лежащую на столе Шайну – бледную, холодную, бездыханную.
– Она… – прошептал Габриель.
– Мертва? – закончил за него Демьен. – Нет. Еще нет. Но скоро умрет. Умрет, как только мы принесем ее в жертву силам тьмы.
Он сладострастно улыбнулся.
– Красивая женщина, не правда ли?
Герцог провел рукой по бедру Шайны, наслаждаясь прикосновением к ее шелковистой коже.
– Подойдите, – обратился он к Габриелю. – Станьте здесь, рядом со мной. Когда настанет время, будете держать вот этот кубок.
– Зачем? – спросил Габриель.
– Мы положим в него ее сердце, – спокойно объяснил ему Демьен. – Оно необходимо мне для колдовства, и я собираюсь вынуть его у нее из груди.
– Вы просто дьявол! – прорычал Габриель.
Демьен удивленно повернулся к Габриелю и был застигнут врасплох его молниеносным броском. Габриель вырвал из руки черного мага острый кинжал и с силой вонзил его в грудь негодяя. Герцог беззвучно свалился на пол – с раскрытым ртом, с бессмысленно выпученными, ничего уже не видящими глазами.
Виконт Лангон завизжал от страха, увидев кровь, хлынувшую на пол из груди герцога. Габриель повернулся к нему, и виконт в ужасе перебежал к противоположному краю стола, где стоял лорд Роберт – такой же испуганный, как и Лангон.
Несостоявшиеся ассистенты черного мага де Фонвилля вцепились друг в друга – дрожащие и испуганные, словно дети.
– А ну вы, двое! – приказал им Габриель и махнул рукой в сторону маленькой комнатки без окон. Этой парочке придется какое-то время посидеть в темноте. – Марш туда!
Запихнув дрожащих подручных черного мага в темную комнатку, Габриель закрыл за ними дверь и запер ее на массивный железный штырь, который просунул в дверные петли. Даже когда они осмелеют настолько, что начнут звать на помощь, – их не скоро услышат.
Теперь надо было заняться Шайной. Габриель скинул с себя черную накидку и завернул в нее холодное, безжизненное тело. Взял на руки и поспешно понес к выходу, возле которого оставил легкую коляску, на которой прискакал сюда из Лондона.
Покидая восьмиугольную комнату, он даже не взглянул на распростертого на полу де Фонвилля. Ему было безразлично, жив этот человек или мертв. Для самого Габриеля он уже перестал существовать – словно и не было его на свете.
Шайна – вот что сейчас было единственно важным для Габриеля. Погоняя лошадей, стремительно мчась сквозь ночной мрак, он подумал об иронии судьбы: ведь он сейчас спасает жизнь женщины, которую поклялся убить!
Шайна очнулась и осмотрелась по сторонам. Комната, в которой она лежала, была ей незнакома. Тяжелые занавеси на окнах приглушали льющийся снаружи свет, и было непонятно, идет ли солнце к зениту или уже клонится к вечеру.
Она попыталась подняться, но нахлынувшая слабость заставила ее вновь откинуться на подушки. Шайна нахмурилась и еще раз, уже внимательнее, осмотрела комнату. Заметила на себе незнакомую, тонкого полотна кремовую ночную рубашку. Впрочем, это была не просто незнакомая ей рубашка. Она явно была мужская.
Итак, на ней мужская рубашка. Но чья? Демьена? Вряд ли. Она находится не в Олдвич-Эбби – в этом Шайна была уверена. Когда она уехала оттуда? И каким образом ей это удалось? Шайна прижала руку ко лбу, пытаясь припомнить. Но все воспоминания обрывались с того момента, когда ей подали ужин. Его она помнила хорошо, во всех подробностях: жареный цыпленок, бокал вина… А затем все расплывалось.
Проклятый Демьен! Снова он что-то подмешал ей в вино или в угощение! Ему нужно было усыпить ее, сделать бесчувственной и безвольной. Но зачем? Какой еще дьявольский план созрел в его черной душе?
Сквозь туман, неясно, призрачно всплыло в памяти еще одно воспоминание. В полузабытьи она лежала на сиденье бешено мчащейся куда-то коляски. И рядом был какой-то человек. Мужчина. Но не Демьен. Шайна помнила, что на ней была одна из черных монашеских накидок Демьена – он любил рядиться в них, – а под накидкой на ней не было ничего. Совершенно ничего. Она попыталась тогда сосредоточиться, понять, что же такое происходит, но не смогла и вновь провалилась в черную пустоту небытия.
А мужчина там был – это точно. Он сидел напротив нее и смотрел – внимательно, молча. Если бы только ей удалось вспомнить его лицо! Но оно упорно ускользало из памяти. Во-первых, было темно, а во-вторых, Шайна тогда никак не могла удержать свой одурманенный взгляд и могла видеть окружающее только сквозь радужный туман. И все же надо постараться вспомнить… Надо попробовать восстановить все по порядку. Ведь что-то должно было остаться в памяти.
Ну, скажем, рост.
Да, сидевший напротив мужчина был высок. Уже кое-что. Ну еще, еще… Одет в темное. Глаза спрятаны под полями шляпы, а нижняя часть лица тоже была чем-то скрыта… Чем же? Ах да – бородой.
Бородой?!
Шайна ахнула. Бородатый мужчина в черном! Это он! Тот, кто прятался напротив особняка леди Саттон и напротив дома на Джермин-стрит! Тот, что был в Олдвич-Эбби в ту злополучную ночь! Инквизитор! Тот, кто так напугал ее, вынырнув из темноты в коридоре, перед тем как она скатилась с лестницы!
Но откуда он взялся? Куда вез ее и зачем? И как Демьен позволил ему забрать, увезти ее?
Тысячи вопросов закружились в мозгу Шайны. Она откинула одеяло и спустила на пол ноги, нащупывая туфли. Длинные рукава рубашки – единственного ее туалета – упали вниз, прикрыв пальцы. Шайна поддернула рукава и потуже завязала тесемки на манжетах.
Изучающим взглядом обвела обстановку.
Комната была обставлена со вкусом: стенные панели из старого, золотисто-коричневого дерева. Старинная же, массивная мебель в стиле прошлого века – похоже, еще времен Реставрации. Окна за задернутыми занавесками заперты снаружи специальными крючками, не позволяющими раскрыть створки изнутри. Рамы крепкие, стекла очень толстые – не разбить.
