Он запнулся, потому что Селия, поудобнее усевшись на кровати, начала натягивать чулок. Она заметила, как его взгляд остановился на обнаженной части бедра, повыше чулка. Нарочито медленно — пусть он помучается! — она стала натягивать второй чулок.
Когда его дыхание участилось и он подался вперед, словно намереваясь схватить ее и снова уложить на кровать, она возликовала.
— Да? Так о чем ты там говорил? — насмешливо протянула она. — Кажется, что-то о моем состоянии?
Казалось, Джексон сразу пришел в себя и с нескрываемым раздражением бросил:
— Насчет состояния — это совсем не бесспорно.
— Почему?
Он продолжил одеваться, но в его движениях появилась нервозность.
— Твоя бабушка скорее всего не одобрит наш брак, и ты можешь лишиться своей части состояния.
— Не смеши меня! Ба никогда такого не сделает. — Она стояла, надевая корсет. — Ее требованием был брак. И она совершенно ясно дала понять, что ее не волнует, кто станет нашими избранниками. Главное — это должно произойти в течение года.
Он встал у нее за спиной и начал затягивать шнурки корсета.
— Давай представим себе, что она передумает. — Его голос стал хриплым и напряженным. — Предположим, она не одобрит твой выбор. Предположим, она лишит тебя состояния. Что дальше?
Неужели он придает этому так много значения?
— Тогда у нас не будет состояния. Я уже говорила тебе, меня это не волнует.
— Говорила, — тусклым голосом проговорил он.
Селию охватило гнетущее чувство. Она надела платье и снова повернулась так, чтобы он мог застегнуть его.
— Ты мне не веришь.
Он промолчал, и Селия почувствовала в груди холодок. Закончив с платьем, он сказал:
— Мне кажется, ты до конца не осознаешь, какая тебя ждет жизнь без тех денег, к которым ты привыкла.
Она повернулась к нему. Ей надоело его покровительственное отношение — можно подумать, ему навязывают избалованную жену, которая ни за что не выживет в его мире.
— Если ты не хочешь жениться на мне, Джексон…
— Я говорю не об этом.
— Но это звучит именно так. — Она надела ботинки и шляпку, не замечая, что волосы рассыпаны по плечам и шпильки куда-то исчезли. — Уже рассвело. Нам пора.
Он посмотрел на дверь, сквозь щели которой пробивался уже сероватый свет, и сказал:
— Да, пожалуй.
Пока она надевала перчатки, Джексон залил водой огонь в очаге и надел сюртук.
Он подошел к Селии с плащом в руках. Она попыталась выхватить его, но он сам набросил ей на плечи плащ и убедился, что он хорошо укрывает ее.
Обидевшись на него за оскорбительные намеки на свою трудную в будущем жизнь, Селия даже не взглянула на Джексона.
Он приподнял ее подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
— Я просто хотел убедиться, что ты относишься ко всему серьезно. Ты должна отдавать себе отчет, что тебя ожидает, если ты выйдешь за меня замуж.
«Опять! «Если ты выйдешь за меня замуж…»
— Поверь мне, — резко ответила она. — Я начинаю полностью осознавать, что меня ожидает.
Гордый и Добродетельный Пинтер — он не меняется. Преследующее его чувство вины за то, что он не принадлежит к состоятельным людям, отступило лишь однажды — перед чудесными мгновениями ночи любви.
Слезы застилали ей глаза, и она резко отстранилась от него, чтобы он не заметил этих слез.
Селия направилась к двери, но он остановил ее:
— Я выйду первым и пойду впереди. Наверное, здесь есть какая-нибудь тропинка, ведущая к дороге, которой пользуются браконьеры. Может быть, злоумышленники затаились где-то поблизости от нее, поэтому надо идти быстро и бесшумно. Не разговаривать. Держись как можно ближе ко мне и будь готова бежать, если я скажу. Понятно?
— Да, — беспрекословно согласилась она на этот раз — было бы глупо не учитывать опасность их положения.
Джексон открыл дверь, но перед тем как выйти, повернулся к ней и горячо поцеловал. Когда он оторвался от ее губ, на лице его было написано смятение.
— Я никогда никому не дам тебя в обиду. Ты ведь знаешь это, правда?
«Никому, кроме себя», — чуть не сказала она вслух, но вместо этого просто кивнула.
— Ты мне доверяешь?
— Конечно. — С ним она действительно чувствовала себя в безопасности.
Джексон вышел на улицу, за ним по пятам следовала Селия.
Они шли в полном молчании, и она вспоминала их разговор. Может быть, она была неправа, когда обиделась на него? В конце концов, он практичный человек. Надо добавить и это определение в ее список: Практичный, Добродетельный, Гордый Пинтер. Все те черты характера, которых у нее нет.
Ну, возможно, что-то все-таки есть — чуть-чуть от его гордости. Это чувство взыграло, когда он пытался представить ее надменной леди, которая жить не может без «сказочных фигурок из глазури», украшающих торт в день рождения.
Она не придала бы этому значения, если бы он признался ей в любви, но эта тема в их разговоре не упоминалась.
«Но ведь и ты не сказала, что любишь его», — напомнила она себе.
Селия застонала. Когда же она поняла, что любит его? После того как он спас ей жизнь? Или после смущающих откровений о Неде, когда он заявил, что убьет негодяя, а потом назвал ее «Сказочной Королевой»? Или во время секса с ним, когда она почувствовала себя на вершине блаженства?
Не важно, когда это произошло. Она любит его. Несмотря на его гордость, назидания, постоянное стремление заставить ее почувствовать себя никчемной аристократкой, она влюблена в этого ужасного человека.
Но после всего того, что от него услышала, черта с два она признается ему в любви! Пусть он сначала скажет, что хочет ее любви. Похоже, на сегодняшний день ему нужно только ее тело. И все-таки, может, он попросит ее руки? Хотя в данный момент она была совсем в этом не уверена.
Но в прошлую ночь он сказал, что будет принадлежать ей всегда. Если он и в самом деле был искренен, тогда все образуется, вместе они справятся со всеми трудностями. Его слова можно считать объяснением в любви, решила она.
Впрочем, выбора у них все равно нет. Ба может просто заставить его жениться.
Эта мысль воодушевила ее. Да, им придется пожениться. Тогда уж — хочет он того или нет — ему придется иметь дело и с ее состоянием, и с ее статусом, и с ее неспособностью расстаться с «шелками и атласами» и кружевами на платьях.
Но возможно, среди всего этого он найдет в ней такие черты характера, за которые ее можно полюбить.
Джексон почувствовал немалое облегчение, когда они беспрепятственно дошли до дороги. Видимо, их преследователь убрался, как только понял, что потерял их. Но это не значит, что опасность миновала, просто им ничего не угрожало на данный момент.
