Сигимор хмыкнул:
– Да она меня просто клюнула в щеку, а не поцеловала. И потом, девушка должна время от времени чувствовать, что мужчина обращает на нее внимание.
– Не думаю, чтобы Фиона когда-нибудь страдала от отсутствия мужского внимании.
– Еще как страдала, После того как на щеках ее появились шрамы. Джиллиан мне об этом рассказывала. Многие мужчины, которые ухаживали за Фионой до того, как лицо ее обезобразили шрамы, нашли себе другие объекты для обожания, настоящих красавиц, естественно. Нашлись и такие, которые смотрели на нее с ужасом, словно она прокаженная. Конечно, Фиона не настолько тщеславна или глупа, чтобы поверить, когда ей говорят, что она писаная красавица. Однако Джиллиан считает, что Фиона вбила себе а голову, что ее шрамы уродливее, чем они есть на самом деле.
– Какие же мужчины дураки, – пробормотал Эван, и Cигимор кивнул.
Эвану знакома была боль, которую испытываешь, видя, как люди отворачиваются, взглянув на твое обезображенное шрамами лицо. И молодой красивой женщине наверняка было в тысячу раз больнее. По правде говоря, он подозревал, что отсутствие тщеславия у Фионы лишь усложняло ее жизнь. Она была вынуждена признавать, что очень немногие люди замечали в ней не внешнюю, а внутреннюю красоту. А поскольку была умной женщиной, наверняка видела, что те немногочисленные комплименты, которыми ее награждали, говорились не от чистого сердца. «Перестанет ли она наконец испытывать эту боль, и хватит ли у меня умения и сил помочь ей?» – с грустью подумал Эван.
Когда он отправился в постель, то был уже довольно пьян. «Может быть, и к лучшему, что Фиона крепко спит», – мелькнула в голове у него мысль, когда он улегся с ней рядом, иначе он вполне мог бы опозориться, если бы решил заняться с ней любовью. Он притянул ее к себе, теплую, мягкую, и удовлетворенно вздохнул, когда она прошептала во сне его имя.
Все шло настолько хорошо, что Эван даже ощутил смутное беспокойство. Отец, похоже, наконец-то превращается из ребенка во взрослого человека. Может быть, злость и боль, которые он носил в себе долгие годы, начали постепенно покидать его, после того как он рассказал всю правду о своем прошлом, Эван был уверен, что когда отец узнал, что его ребенок не умер, с души его свалился тяжелый груз, о существовании которого Эван даже не подозревал. С тех пор как в замке появилась Фиона, отец очень изменился, причем изменился к лучшему, и Эван чувствовал, что после сегодняшнего разговора эти перемены еще более усилятся. Наконец-то отец сможет поставить на своем прошлом крест.
Воссоединение с Камеронами принесет их клану огромную пользу, хотя к Сигимору не так-то просто будет привыкнуть. Эвана мало радовало, что в Скарглас теперь то и дело будут приезжать крупные, сильные, красивые мужчины, однако он понимал, что прилетел с этим смириться. Ecли он хочет иметь союзников. А иметь их Эван очень хотел, если судить по тому, что рассказал ему Сигимор, встреча с Макенроями, которая ему еще предстоит, тоже будет непростой равно как и с их многочисленными родственниками. Но если Сигимор прав, как только Джиллиан признает его своим, ее поддержат все Мюрреи, а родни у них полным-полно. Конечно, с Макенроямии Камеронами из Дабхайдленла союз будет крепче, однако приятно сознавать, что в случае необходимости можно обратиться за помощью не к одному клану, а к очень многим.
Подобные перемены открывают большие перспективы и для его братьев. Конечно, жизнь в Скаргласе неплоха и станет еще лучше, когда враги поостерегутся на них нападать, зная, что у них столько надежных союзников. Теперь братья смогут без опаски выезжать из замка, а это открывает для них новые возможности. Может быть, некоторые из них даже найдут себе богатых невест, которые в качестве приданого принесут в семью земли и деньги либо укрепят союз Макфингелов с другими кланами.
Никогда еще жизнь не сулила таких благ. Даже не верится, что его ожидает столько перемен к лучшему. Он коснулся щекой мягких волос Фионы и приказал себе не будить лиха, пока спит тихо. У него красивая, страстная жена, отец становится мягче и терпимее, две половинки семьи Камеронов воссоединились, у него появились союзники, о которых он всегда мечтал. Жизнь прекрасна. Остается лишь наслаждаться ею. Эван закрыл глаза, притянул к себе Фиону еще ближе и, заставив себя не думать о плохом, попытался заснуть.
Напрасно Эван заставлял себя не думать о плохом, в десятый раз перечитывая безграмотно написанную записку, которую держал в руке. Неужели вчера вечером он считал, что жизнь прекрасна и сулит ему лишь блага? Кажется, с тех пор прошла целая вечность. А сегодня зловещий призрак прошлого, подкравшись незаметно, уже протянул руки, грозя отобрать его счастье.
Хелена родила ему ребенка, по крайней мере так утверждалось в записке. И этот ребенок живет сейчас с пожилой парой в одном из маленьких домишек, в изобилии разбросанных по его, Эвана, землям. Удивляло не то, что Хелена бросила их ребенка, а то, что она сделала это спустя столько лет.
Выйдя из комнаты, в которой обычно работал над гроссбухом, Эван отправился на поиски Грегора. Это внезапное появление ребенка, о существовании которого он и не догадывался, было крайне подозрительно. Хелена принадлежала к клану Греев и однажды уже предала его. Вполне вероятно, что никакого ребенка она не родила – по крайней мере от него, – а ложь эта ей нужна, чтобы заманить его в ловушку.
Грегора он обнаружил в его спальне с молоденькой служанкой, с которой братец явно намеревался поразвлечься. Отослав девушку, Эван укоризненно взглянул на Грегора и покачал годовой. «Похоже, пора уже изыскать способ уберечь женшин, работающих в замке, от посягательств Грегора и других мужчин, – решил он, – иначе ни о чем, кроме развлечений, эти олухи и думать не будут».
– Не смотри на меня так сурово, – проговорил Грегор и улыбнулся. – Она и сама была не прочь.
– Не сомневаюсь, – ответил Эван. – Мейзи любит одаривать мужчин своей благосклонностью. Поэтому у нее уже трое детей. Ты собрался сделать ей еще одного незаконнорожденного? – Грегор удивленно взглянул на него, и Эван понял, что злость и беспокойство, вызванные собственными проблемами, заставили его повысить на брата голос. – Я только что получил послание, которое испортило мне настроение. Оно как раз касается незаконнорожденных детей.
Прочитав записку, Грегор выругался:
– И ты этому веришь?
– И да, и нет. Очень может быть, что она и в самом деле родила от меня ребенка, хотя я старался сделать нее возможное, чтобы этого не случилось. Но сам понимаешь, всякое бывает.
