— Сомневаюсь! Спросите кого угодно — я никогда не бываю скучным, — беспечно парировал Айвес и осушил стакан вина.
Дьюхерст и Коулмен фыркнули от смеха, но Гримшоу не поддержал общего веселья. Настороженно глядя в смуглое лицо Айвеса, он пробормотал:
— Ловко вы все перефразировали, но мне кажется, милорд, вы умны во вред себе.
Не обращая внимания на прозвучавшую в голосе Гримшоу враждебность, Айвес пожал плечами и вызывающе улыбнулся.
Айвес оставался за столом ровно столько, сколько надо было, чтобы узнать, какие комментарии вызовет неожиданное исчезновение Мида. И почувствовал разочарование, когда кто-то упомянул о внезапном решении полковника поехать в Брайтон. Увы, никто не проявил интереса к его личности.
Возвращение домой совпало с приездом Софи из театра.
Айвес ускорил шаг и подошел как раз вовремя, чтобы помочь жене выйти из экипажа.
Софи была сильно удивлена, увидев мужа дома в столь ранний для него час, но ничего не сказала. Айвес был прав.
Ему удалось снова вернуться в ее постель, и хотя сегодня утром они вместе заинтересованно обсуждали вопрос о галстучной булавке, еще во многом Софи не доверяла мужу.
Софи, конечно, была очень рада провести вечер с Айвесом, но не обольщалась тем, что завтра его снова не потянет в «Голубиное гнездышко».
— Ты хорошо провела время? — спросил Айвес в кабинете, где супруги решили выпить по чашечке чаю с печеньем, прежде чем отправиться спать.
— Да. Представление было очень интересным. — Софи бросила на него взгляд из-под длинных ресниц. — А как твой вечер?
Айвес пожал плечами.
— Терпимо, хотя я предпочел бы остаться в твоем очаровательном обществе.
Софи удивленно приподняла брови.
— Ах, конечно! Но ты, видимо, тщательно скрывал свое желание.
— А вот здесь ты ошибаешься, дорогая. — И в зеленых глазах Айвеса загорелся хитрый огонь. — Помнится, совсем недавно я проявил самый решительный интерес к твоему обществу.
Софи вспыхнула при воспоминании об их ночи любви и была безмерно рада тому, что в этот момент Эмерсон внес поднос с напитками. Но после того как дворецкий ушел, она все-таки продолжила разговор:
— Твой крестный узнал галстучную булавку?
— Нет. Если откровенно, я оказался в тупике. У меня есть несколько планов действий, правда, в каждом имеется свой изъян.
Софи ожидала, что Айвес расскажет какие-то подробности, но, когда он этого не сделал, была разочарована. Несмотря на обещающее начало этим утром, очевидно, муж больше не собирался посвящать ее в свои дела.
Подавив боль, она холодно произнесла:
— Я не вижу, в чем здесь трудность. Уверена, что многие узнают булавку, если мы осторожно расспросим о ней, — Проблема в том, чтобы не спугнуть владельца булавки. Если мы сделаем одно неверное движение, он мгновенно ускользнет от нас.
Софи задумалась и стала рассуждать вслух:
— Мы полагаем, что Эдвард и мисс Уэтерби приблизились к своему убийце, когда пытались шантажировать его…
И мы полагаем, что их убийца находился в доме Марлоу, когда умер Саймон, и на вечеринке у Аллентонов… Мне кажется, нужно сравнить список гостей и выяснить, кто присутствовал на обеих вечеринках, чтобы исключить тех, кто не был хотя бы на одной.
Айвес кивнул. Он не хотел, чтобы Софи хоть как-то соприкасалась с этим щекотливым делом. При мысли о том, что Лис мог обратить на нее внимание, у Айвеса холодок пробежал по спине.
Софи не обратила внимания на отсутствие у него энтузиазма. Она подошла к письменному столу и начала составлять списки гостей.
Закончив, она с явным неудовольствием воскликнула:
— Вся проблема в том, что мы имеем дело практически с одной и той же группой людей! Поэтому у нас несколько подозреваемых: самый близкий приятель Эдварда лорд Беллингем, хотя я не могу представить, чтобы он мог кого-нибудь убить; Маркетт, Гримшоу, Коулмен, Дьюхерст, сам Аллентон и еще три или четыре человека, оказавшиеся в обоих списках. По крайней мере мы можем исключить твоего друга, Персиваля Форреста. Он пьянствовал в доме Марлоу, но не был у Аллентонов.
— Даже если бы Персиваль был на обеих вечеринках, я бы все равно исключил его из списка, — перебил жену Айвес. — Мы вместе сражались, я знаю этого человека, он не убийца.
— Когда-то, — мягко заметила Софи, — я тоже могла сказать, что ты не распутник.
Айвес вздохнул. Разве не понятно?
Она давала ему прекрасную возможность объясниться. Черт бы побрал этого Лиса! Но слова Софи согрели Айвеса, дали ему надежду на будущее.
— Милая, сейчас мы говорим не о моем поведении. Давай сосредоточимся на поисках убийцы.
Софи с досадой ответила: ,.
— Конечно. Давай посмотрим, есть ли в общем списке тот, кто кажется тебе наиболее вероятным кандидатом?
— Ну, нашим подозреваемым может, оказаться Гримшоу, — признался Айвес.
Едва эти слова слетели с его губ, как он обозвал себя глупцом. Черт побери! Решив оградить жену от любой опасности, сам же посвящает ее в детали расследования!
— О, и я так думаю! — воскликнула Софи. — Мне он всегда казался негодяем.
Айвес нахмурился и попытался исправить ситуацию:
— Это совсем не означает, что Уильям и есть убийца.
Возможно, нам следует начать с кого-нибудь еще.
— Ну нет! Пусть Гримшоу будет в списке первым, к кому мы приблизимся.
— Приблизимся? — осторожно повторил Айвес. — Ты не будешь так любезна объяснить, что это означает?
Софи радостно улыбнулась в ответ.
— У меня есть замечательный план. Я знаю, тебе он покажется шокирующим, но мы сами должны попытаться шантажировать его! Конечно, не ради денег, в это никто не поверит. Саймон, как ты знаешь, постоянно вынюхивал чужие тайны, чтобы потом держать за горло свои жертвы. Думаю, мы должны проделать то же самое с Гримшоу и посмотреть на его реакцию. И конечно, к нему должна подойти я. В конце концов это же я нашла булавку. И будет вполне логично, если после смерти Эдварда мне удастся обнаружить связь между булавкой и его убийством.
Айвес был поражен и сидел словно каменный. Приняв его молчание за одобрение, Софи убедительно продолжала:
— По крайней мере Гримшоу не покажется странным мой шантаж. Он знает, что я ненавижу его, и, вероятно, придет к заключению, будто я иду по стопам своего мужа и дяди.
Очень хороший план, ты не находишь?
Айвеса раздирали противоречивые чувства. Ему хотелось хорошенько встряхнуть жену за то, что она так напугала его, крепко расцеловать за сообразительность и искреннее желание помочь. Однако чувство страха, что Софи может оказаться в смертельной опасности, взяло верх.
