Лаура Паркер - Буря страсти

Ей впервые предстояло пойти в комнату мужчины. В спальню отца ее перестали пускать с тех пор, как умерла мать. Она представляла, хотя и смутно, где поселили Джейми, — однажды услышала, как один из джентльменов спросил, выходит ли его комната на знаменитые Муллдонохские горы. Джейми ответил, что, увы, его спальня расположена в восточном крыле на противоположной стороне дома. Его поселили одного или с кем-нибудь? Скоро она это выяснит.

— Джейми! Джейми!

Джейми отмахнулся. Сейчас уже слишком поздно, и он слишком пьян, чтобы беседовать с кем-либо.

— Джейми? Это ты?

Голос принадлежит женщине. Наверное, ему снится сон. Какая жестокая несправедливость, что женщины — источник всех его бед — преследуют его даже во сне.

Закрытые веки, освещенные затухающим огнем камина, казались красными. Он мрачно усмехнулся. Он всегда предпочитал тепло кресла у камина холоду простыней.

Кто-то тронул его за плечо. Он сбросил руку.

— Не ме-ме-мешайте мне!

На его щеку легла чья-то ладонь.

— Мне так жаль, Джейми.

— Нет! — Он в ужасе вскочил, споткнулся и упал. Его голова с глухим стуком ударилась об пол.

— О, Джейми, тебе больно?

— Не знаю, — произнес он.

Сделав над собой усилие, Джейми поднялся на четвереньки и по-собачьи затряс головой, пытаясь прогнать пьяный туман. Но туман не исчез. Его мозги превратились в вязкую жидкость.

— Бедняжка Джейми.

Чьи-то руки обхватили его со спины, и он сел, но при этом ударился о что-то твердое. С трудом разлепив веки, он увидел неясные очертания ножки кресла. Наверное, в этом кресле он и заснул.

— И-идите в кровать, — пробормотал он.

— Я помогу тебе.

Джейми не удосужился выяснить, кто же эта молодая женщина, с чьей помощью он поднялся на ноги. Может, одна из горничных Мейна? Как же он ненавидит его!

— Чтоб ему сгореть в аду!

Его проклятие прозвучало нечетко, но это не имело значения. Четкость речи не влияет на эмоции.

Джейми с гордостью обнаружил, что стоит вертикально. Он не понимал, как оказался в этом положении, пока его рука не нащупала мягкую округлость величиной с ладонь. Естественно, он сжал ее.

— Джейми!

Его руку оттолкнули, и он криво ухмыльнулся.

— Грудь!

Это было первое слово, произнесенное членораздельно. Похоть всегда действовала на него стимулирующе. Вот и сейчас он протрезвел, вернее, смог сфокусировать взгляд на том, что ему досталось.

Он посмотрел на девушку, которая вела его через комнату, обхватив за талию. Ее макушка доставала ему до плеча. Длинные темные волосы скрывали ее лицо. Впрочем, сейчас внешность не имела значения. Обняв ее за плечи и прижав к себе, Джейми всем телом ощутил прикосновение ее округлых форм. Мягкая, нежная, соблазнительная.

Горничная Мейна, решил он. Очень благородно со стороны графа — послать ему утешение.

Внезапно его настроение изменилось, и он отверг щедрый дар. На его лице падшего ангела появилось гордое выражение. Он не нуждается в утешении, да притом от человека, перехитрившего его! Его сердце вырвали из груди и швырнули под ноги красоте!

Он был ошеломлен тем, как изящно построил фразу. Поэзия! Не меньше! Перо гордился бы им! Только вот где его найти? Более двух месяцев назад он исчез из Англии, даже не попрощавшись! А еще друг называется! И все же надо записать для него эту фразу… так что он там сказал… или подумал… или…

Джейми повернул голову туда, где, по его предположениям, находилась кровать, и зашатался. Его провожатая едва удержалась на ногах.

— Осторожнее, Джейми!

Голос! Он знает этот властный голос.

— Матап? — сделал он осторожную попытку. Ответом ему послужил сдавленный смешок. Они добрались до кровати, и Джейми рухнул на матрац как подкошенный. Он уже проваливался в небытие, когда почувствовал, что с него снимают сапоги. Естественно. Горничные обучены подобным вещам, промелькнуло в его пьяном мозгу.

Спустя минуту он ощутил на своем лице какую-то тряпку и начал в панике хватать ртом воздух. Только потом сообразил, что с него через голову стягивают рубашку. Он послушно поднял руку, и очередной проблеск сознания принес новую мысль. Почему он не видит это восхитительное создание, так умело заботящееся о нем?

Медленно, как солнце, восходящее из-за горизонта, к нему пришел ответ. Причина, очевидно, в том, что у него закрыты глаза. Он задумался над тем, а не стоит ли открыть их. Потом стал представлять, какие у него возникнут эмоции, если он ошибся насчет миловидности пухленькой горничной. Может, у нее лошадиное лицо, а на подбородке растут волосы. Нет! Он не откроет глаза и не испортит прелесть момента — ведь уже многие месяцы женское общество не приносит ему удовольствия.

Джейми вздохнул, ему стало жалко самого себя. Уголки его мужественного рта поползли вниз. Он наговорил Кларетте всяких гадостей. Надо помириться с Котенком! На самом-то деле он не верит, что она — причина всех его несчастий. Но надо же кого-то обвинить, а она…

— Эй! — Он крайне удивился, когда чьи-то руки коснулись его голого живота. Ему стало щекотно.

— Мне нужно расстегнуть твои бриджи.

Его сознание не поспевало за телом, проявлявшим удивительные признаки жизни, несмотря на опьянение. Им двигала естественная реакция молодого, здорового мужчины на присутствие женщины.

Он сжал пальцами неумелые руки, которые никак не могли справиться с непослушной застежкой.

— Не там. Здесь. — Он раскрыл ее ладони и положил их на бугор, распиравший бриджи. До его ушей донесся тихий вскрик. — Надо вот так, — прямолинейно заявил он и начал показывать, как его ласкать.

— О, Джейми!

Какой знакомый голос! Нет, наверное, он ошибся. Он не просит ни о чем, только бы ему позволили расслабиться на короткое время. Не нужно ни лиц, ни имен, ни обещаний, только удовольствие…

Джейми провел руками по телу женщины, пока не коснулся ее щеки. А кожа-то молодая! Одну руку он запустил ей в волосы, а другой обхватил за талию и повалил на кровать.

Она ничего не сказала, когда он слепо тыкался губами в ее лицо, ища губы. Когда же он нашел их, она лишь слабо вскрикнула. От нее пахло солнцем — сочно, вкусно, — и он улыбнулся. Затем он зарылся лицом в ее волосы и вдохнул свежий аромат душистого мыла и вереска. Желание огненным потоком разлилось по его телу, и он принялся неистово целовать ее. С каждой секундой его гнев и обида таяли, уступая место всепоглощающей страсти. Он знал, что однажды уже испытал ее. Но где и когда?

Он чувствовал под собой ее тело, чувствовал, как его пульсирующая плоть упирается в ее бедра, и наслаждался своими ощущениями. Увы, он оказался слишком пьяным, чтобы сохранить силу своих порывов.