Она наклонила голову, чтобы получше рассмотреть брата Джеймса, и поняла, что ей нравится этот трудный юноша, хотя они и познакомились недавно. Он был похож на молодого Джеймса; кроме того, когда брата не было рядом, манеры Родерика были лучше и он чаще улыбался. Если он обладает хотя бы крупицей амбиций Джеймса, то далеко пойдет.
Молодой человек поймал ее взгляд и приподнял бровь.
— Я подумала, — объяснила Фэйт, — что ты похож на Джеймса больше, чем тебе кажется.
Он поднес руку к сердцу.
— Ты и в самом деле знаешь, как ранить парня, не так ли?
Но она не отступала.
— Ты восхищаешься им, правда?
Его красноречивые брови поползли вверх.
— Кем, Джеймсом? — скептично переспросил он.
Фэйт кивнула.
— Почему ты так решила?
Она поднесла руку к лицу и ухмыльнулась.
— Думаю, я ясновидящая.
И тут вернулся Джеймс. Его голос был сердитым.
— Твоя подруга Лили, — сказал он, — не позволила мне сказать даже слово этой девчонке. Она запихнула ее в экипаж, на том дело и закончилось. — Он посмотрел на Фэйт, и его голос смягчился: — Это было то еще испытание для тебя, да? Давайте найдем тетю Марию и выразим соболезнования семье, после этого мы сможем уйти.
У Леди Коудрей было такое же намерение. Она стояла в очереди перед ними. Посмотрев на нее, Фэйт вспомнила свой разговор с ее светлостью и рассказала Джеймсу, почему та столько лет хранила дневник у себя, не пытаясь расшифровать его.
— Думаю, это доказывает ее истинный мотив, — заключила Фэйт. — Она не хотела обидеть жену своего любовника.
— Не оправдывай ее, — предупредил Джеймс. — Подозрения ни с кого не сняты.
Он думал о Доре Уинслет.
Во время недолгой поездки домой Фэйт старалась вести себя так, как будто ничего не произошло, но, поскольку тетя Мария была обеспокоена, ей пришлось кое-что рассказать. Фэйт сказала лишь, что одна из ее учениц заболела и должна была вернуться в школу.
Погрузившись в молчание, Фэйт краем уха прислушивалась к разговору в экипаже. Ей казалось, что эти похороны навсегда запечалятся в ее памяти. Они не уступали оперетте Гилберта и Салливана, только те рассмешили ее. От этой же мелодрамы ее бросало в дрожь.
Что-то, сказанное тетей Марией, привлекло внимание Фэйт, и она подняла глаза.
— Вы сказали, что кто-то забрался в комнату Роберта?
Тетя Мария кивнула.
— Так сказала мне его мать. Его отец зашел туда, чтобы взять что-то, и обнаружил беспорядок в комнате.
— Когда это было?
— Позавчера. Ничего не пропало, насколько известно мистеру Денверсу, но он все равно вызвал полицию.
Фэйт посмотрела на Джеймса. Тот кивнул, затем заговорил:
— Аластар Добин рассказал мне об этом. По его словам, полиция считает, что преступнику якобы нужна была какая-то вещь Роберта и он надеялся получить ее, поэтому заманил Роберта в сарай для лодок. Когда он ее не получил, то убил Роберта, а потом забрался в его комнату на Ридер-стрит.
В разговор вмешался Родерик:
— У него всегда была куча денег. По крайней мере, всякий раз, когда я встречал его.
— И мы все знаем, где это было, — угрюмо заметил Джеймс.
Юноша вызывающе улыбнулся ему.
Тетя Мария вернулась к тому, что больше всего ее интересовало.
— Миссис Денверс не упоминала о деньгах, да она бы и не сказала, правда?
— Почему вы так считаете? — спросила Фэйт.
— Это бы повлекло слишком много вопросов, например, где он взял их. Всем известно, что не от отца. Старик Денверс тот еще скряга.
Родерик добавил:
— Ну, ни в карты, ни на скачках он не выигрывал. — Он посмотрел на Джеймса, но на этот раз уже не дразнил его. — Я знаю, что он много проигрывал за карточным столом, но всегда отдавал долги.
— Может быть, — сказала тетя Мария, — он продавал семейное серебро или украшения матери.
Джеймс и Фэйт обменялись быстрыми взглядами. Их посетила одна и та же мысль: возможно, кто-то платил ему за оказанные услуги.
Приехав домой, первое, что сделала Фэйт, после того как переоделась, — это навестила Маргарет. Она нашла ее, пойдя на звук детского смеха в желтой гостиной. С ней была Гарриет; они сидели за маленьким столом и играли в карты. Обе посмотрели на девушку, когда та вошла, и Маргарет сразу же приняла виноватый вид.
— Чувствуете себя лучше? — спросила Фэйт.
Только когда она улыбнулась, Маргарет перестала выглядеть виноватой. Она слегка пожала плечами.
— Как видишь, я магическим образом выздоровела. — Они обе засмеялись. — Не присоединишься к нам?
— Да, давай! — умоляюще сказала Гарриет. — Маму невозможно научить играть в карты.
Фэйт посчитала, что поступит неучтиво, если откажется. Кроме того, она испытывала столько разных эмоций, а присутствие Маргарет, как открыла для себя девушка, действовало на нее успокаивающе.
— Спасибо, — сказала Фэйт, — я с удовольствием.
Она приставила к столику стул. Гарриет начала раздавать карты.
— Должна предупредить тебя, — обратилась она к Фэйт, — что я хорошо играю, поэтому не поддавайся из-за того, что я ребенок.
Фэйт поразило сходство Гарриет и Джеймса, когда они хотели добиться своего: хищное выражение глаз, сжатые губы и вид готовой наброситься на вас кошки.
— И не думала об этом, — ласково произнесла Фэйт.
Она не шутила. Она не простит себе, если позволит этому ребенку запугать ее. Одного Барнета более чем достаточно.
Маргарет не участвовала в игре, но в ходе ее начала расспрашивать Фэйт о похоронах. Та не стала особо распространяться, помня о юном возрасте Гарриет. Скоро Фэйт почувствовала, что напряжение спало. Светская беседа, явное удовольствие Гарриет от того, что играет с достойным соперником, улыбки и смех — все это и было нужно, чтобы компенсировать ужасные часы, проведенные в доме Денверсов.
Постепенно Маргарет увела разговор от неприятной и болезненной темы. Она поинтересовалась у Фэйт, как ей работалось учительницей в Сент-Уинифред. Фэйт была уверена, что она сделала это нарочно, и с еще большей признательностью посмотрела на нее.
При первом знакомстве она восприняла Маргарет как женщину, вышедшую замуж за человека, находившегося выше ее по социальному положению и державшуюся в его тени. Теперь она начала понимать, что Маргарет нравственно превосходила его. Если бы она не была в окружении стольких красивых и решительных родственников, то производила бы больший эффект. Тем не менее, все они были Барнетами. Только она и Маргарет стояли в тени этих неординарных личностей.
Мысли о собственной матери попытались просочиться в ее голову, но девушка отбросила их. Пусть недолго, но она не хотела думать ни о прошлом, ни о будущем. Ей нужно сосредоточиться, чтобы выиграть у этой противной маленькой Барнет, которая, естественно, постоянно выигрывала.
