Джем спрятал голову под подушку.
– Знаю, тебе эта идея не по вкусу, – с сочувствием в голосе проговорила она. – Но тебе вовсе не обязательно отправлять ее в школу, если тебе этого не хочется. Есть и другой вариант. Если бы ты согласился время от времени отпускать ее ко мне, я бы устроила так, чтобы в доме все время были дети. У меня очень милые соседи, поверь. Из них получились бы прекрасные подружки для Юджинии.
Он пробормотал что-то из-под подушки, но что именно, Гарриет не смогла разобрать.
– Между прочим, Юджинии очень не нравится, что ты вечно держишь ее под замком, как будто она пленница в этом доме.
Подушка полетела на пол.
– Проклятие! – прорычал Джем, рывком поднявшись с постели. Подойдя к почти потухшему камину, он швырнул в него полено. – Это я во всем виноват! Мне следовало давным-давно отослать ее из дома!
– Да, наверное, так было бы лучше, – осторожно проговорила Гарриет.
– Но когда мне сказали, что Салли... умерла, а потом принесли Юджинию... Знаешь, она была такая страшненькая. Голова у нее была такая уродливая... я даже сначала перепугался, но мне объяснили, что это из-за того, что Салли так долго мучилась родами. Я решил, что она похожа на обезьянку. А потом она вдруг посмотрела на меня... я увидел ее глаза и понял, что Салли вернулась ко мне.
– Это здорово, – пробормотала Гарриет, почувствовав, как у нее все холодеет внутри.
– На самом деле не так уж и здорово, – покачал головой Джем. – Видишь ли, я понял, что у нее глаза ее матери, что Салли, уходя, оставила мне частичку самой себя – и это сокровище я должен оберегать до конца моих дней. Так что я купил этот дом, отвел Юджинии все западное крыло, а потом позаботился, чтобы она была там в безопасности.
– Но, ради всего святого, объясни, почему ты так боишься за нее? – не выдержала Гарриет. – Я просто не понимаю...
– Но ведь я один из самых богатых людей в Англии, – с тяжелым вздохом сказал Джем. – У моего отца было огромное состояние. А моя сестра... – Он замолчал.
– Что случилось с твоей сестрой? – нахмурилась Гарриет.
– Один тип похитил ее... заставил выйти за него замуж. Конечно, брак был фиктивным. Мой отец потом выследил его, нашел и убил. Вот так и случилось, что моя сестра стала вдовой.
– Господи, ужас какой! Представляю, что ей пришлось пережить! – всплеснула руками Гарриет. – Наверное, она была в отчаянии?
– Она была в отчаянии задолго до того, как все это случилось, – пробормотал Джем. Но это было сказано таким тоном, что Гарриет не решилась расспрашивать.
– Но все равно – так больше не может продолжаться! У Юджинии должно быть нормальное детство, – осторожно сказала она. – Если она станет время от времени гостить в моем доме, ни одна живая душа не узнает, кто она такая. Она будет в полной безопасности, уверяю тебя.
– Я подумаю об этом, обещаю, – кивнул Джем. – О том, чтобы отпустить ее к тебе, и все такое... Но ведь ты еще не уехала, Гарриет! Ты еще здесь, в моем доме... – Как она любила этот его взгляд! – В моей постели...
Рука его скользнула под простыни, коснулась обнаженного тела Гарриет. Она попыталась что-то сказать, но губы Джема уже прижались к ее груди. Он жадно втянул в рот ее сосок, и все возражения моментально вылетели у нее из головы... По телу Гарриет пробежала дрожь.
Приподняв ее грудь, он снова поднес ее к губам. Потом, склонившись к ней, стал осыпать обжигающими поцелуями ее тело, слегка покусывая его, и кожа Гарриет моментально покрылась мурашками.
Потом он вдруг отодвинулся. Гарриет снова открыла глаза. Теперь в глазах Джема вспыхнул огонек неприкрытого желания.
– Я хочу тебя. Сейчас. – Он осторожно обвел кончиком пальца ее сосок. – Ты понимаешь, Гарриет?
– Да, – чуть слышно прошептала она. Он сильнее сжал ее грудь.
– Что-то мне подсказывает, что утром мне снова захочется заняться с тобой любовью. Еще раз.
Гарриет открыла, было, рот, но не успела. Слова замерли у нее на губах, потому что в этот момент рука Джема раздвинула ее ноги, нащупала чувствительное местечко между ними, и вместо слов из горла Гарриет вырвалось слабое «ах!».
Не сводя глаз с ее исказившегося лица, Джем снова обхватил ладонями ее грудь.
– Послушай, Гарриет, ты не зритель, а участник, – промурлыкал он ей на ухо.
– Да, конечно... я знаю, – пролепетала она. Теперь и в ее собственном голосе слышалось желание. И только тут смысл его слов вдруг дошел до ее сознания. – Что ты хочешь, чтобы я сделала? – Приподнявшись на локтях, Гарриет с вожделением оглядела его обнаженное тело. Возможно, ему хочется, чтобы она тоже его поцеловала, предположила она.
Он усмехнулся. Глаза Джема заискрились смехом, но стоило ему снова взглянуть на нее, как они потемнели от желания.
– Для начала просто ляг на спину и говори, что ты чувствуешь, когда я буду к тебе прикасаться.
Но ей мешало полученное в детстве воспитание...
– Да, – наконец услышала она собственный голос. – Нет, не здесь... о да, здесь! – Кончилось все тем, что трясущиеся губы отказались ей повиноваться, но к этому времени Джем успел превратить ее тело в чуткий музыкальный инструмент, откликавшийся на каждое движение его умелых пальцев. Гарриет казалось, Джем перебирает его струны – и в ответ рождается восхитительная мелодия.
Джем знал ее наизусть. И любил ее.
Потом они приняли ванну, после чего вытерлись полотенцем и снова забрались в постель. Вернее, кое-как добрались до постели, рухнули на кровать и уснули почти мгновенно. Оказывается, от любви тоже можно устать.
Открыв глаза, Гарриет почувствовала рядом горячее тело Джема. Свернувшись калачиком, он мирно посапывал возле нее. «Конечно, я не просто зритель, – улыбнулась про себя Гарриет. – Я участник!»
Все, что происходило между ней и Джемом – точнее, как все это происходило, – было для нее настолько ново и необычно, что она до сих пор не могла прийти в себя от удивления. Вообще говоря, до сих пор она всегда была именно зрителем. Или, точнее, слушателем, когда Бенджамин часами описывал ей очередную партию в шахматы.
Впервые почувствовать себя в совершенно другой роли было необычно. И... приятно.
Она осторожно провела кончиком пальца по его мускулистой груди. Джем, что-то, сонно пробормотав, перевернулся на спину и снова крепко уснул.
Какая все-таки странная штука этот... как его... пенис, подумала Гарриет.
На ощупь он оказался гладким и твердым словно мрамор. Она коснулась пальцем его плоти и почувствовала, что сгорает от желания.
А он в это время мирно спал – длинные густые ресницы лежали на щеках, грудь ровно и спокойно вздымалась в такт дыханию. Но Гарриет все никак не могла забыть, как еще совсем недавно он целовал ее, и при этом губы его касались самых сокровенных мест ее тела. Невольная дрожь пробежала по всему ее телу. Интересно, что будет, если и она сделает нечто подобное? Наверное, ему должно понравиться, решила она.
