Каррик закрыл глаза, вспоминая спящую Глинис. Легкая улыбка блуждала в уголках ее губ. Он бы все отдал за эти минуты любви. Но палача не надуешь. Слава Богу, у него хватило ума не сказать ей о том, что он решил переместиться в ее время вместе с ней. Ведь в этом случае его казнь стала бы для нее еще большим ударом.
Поворот ключа в двери отвлек ее от мыслей о Глинис. Он повернулся и увидел, как охранник открывает дверь перед полковником Хьюлетом.
— Вы от моей сестры, полковник? — поинтересовался Каррик, прислонившись к оконной раме.
— Да. У вас замечательная семья, молодой человек, они очень достойно встретили эту трагическую весть.
— Надеюсь, они так же достойно выслушали мои просьбы.
Полковник снял шляпу, положил на выщербленный стол и расстегнул мундир.
— Муж вашей сестры сказал, что они будут молиться за вас.
— Похоже на Горацио, — заметил Каррик с кривой улыбкой и пожал плечами. — Только вряд ли молитва мне поможет.
Хьюлет сел на стул, вытянув ноги.
— Ваш кузен передал, что отошлет мальчишку домой, но сам хочет увидеть все собственными глазами.
— Этого можно было ожидать. — Каррик невидящим взглядом уставился в небо поверх крыш окружающих домов.
— А мои родители?
— Ваша мать очень любезная женщина. Она, конечно, потрясена, но виду не подает. Ваш отец велел передать, что сделает все от него зависящее, чтобы выполнить ваши просьбы относительно мисс Глинис Малдун.
— А Глинис? Она согласилась уехать домой? — спросил Каррик, скрывая волнение.
— А вы как думаете?
— Подозреваю, что слова, которые она просила вас мне передать, не очень похожи на сладкие прощальные речи.
— Передаю дословно: «Когда свиньи начнут летать».
Каррик от души рассмеялся.
— Моя Глинис! — Он подмигнул полковнику. — Зная се, я догадываюсь, что она могла сказать кое-что и похуже.
— Она просила передать, что любит вас.
Сердце Каррика болезненно сжалось. В глазах потемнело.
— Ваш отец обещал воззвать к благоразумию мисс Малдун.
Каррик отошел от окна»и начал мерить камеру шагами.
— Она не должна меня любить, если у нее есть хоть капля здравого смысла.
— Откровенно говоря, у юной леди есть все основания питать к вам нежные чувства.
Каррик удивленно посмотрел на полковника.
— Моя война против короны и убийство майора Каннингема, надеюсь, не в счет?
Хьюлет кивнул и поднялся.
— Весьма сожалею о своей роли в предстоящей казни. Подобные обязанности мне в тягость.
— Спасибо, полковник.
Англичанин застегнул мундир.
— Я заказал номера в гостинице для ваших родных. Меня поставят в известность, как только они приедут. Хотите что-нибудь передать им?
Каррик подумал и покачал головой:
— Спасибо, не стоит.
Полковник кивнул и вызвал охранника. Через секунду дверь в камеру распахнулась и снова захлопнулась, когда полковник вышел в коридор. Из-за двери донесся шепот. Не успел он опомниться, как дверь снова открылась и на пороге возник Роберт.
Какое-то время Каррик смотрел на Роберта, но потом не выдержал и отвернулся к окну.
— Я просил полковника Хьюлета передать, что никого не хочу видеть.
— Он передал, — ответил Роберт, подходя ближе, — но считай, что я этого не слышал.
Каррик ничего не ответил.
— Что они с тобой делали? Пытали? — спросил Роберт.
Каррик выдавил из себя улыбку.
— После того как я застрелил Каннингема, произошла небольшая потасовка. Я отделался небольшим синяком.
— Хорошо, — тихо произнес Роберт, подходя к окну и глядя на эшафот. Потом вдруг ударил Каррика. Тот сложился пополам, хватая воздух. Колени у него подогнулись, в глазах потемнело. Он едва устоял на ногах.
— Господи, Роберт!
— Ты чертов идиот! — прорычал Роберт, схватив Каррика за ворот рубашки и прижав к стене. — Почему ты пошел сюда один?
— Ты знаешь почему, — простонал Каррик. Еще один удар, теперь по скуле. — Боже, ты сломаешь мне челюсть.
— Ничего. — Роберт ударил еще раз.
Каррик сполз по стене, подумав, что заслужил это наказание. Говоря по правде, он еще легко отделался.
— Ты сукин сын, — рычал Роберт, — чертов сукин сын!
— Нуда, а ты мой брат, — ответил Каррик, поднимаясь на ноги.
— Они привезли Патрика в гробу в дом к твоему отцу сегодня утром. — Роберт стоял со сжатыми кулаками. — Ихан полуживой. Когда я уезжал сюда, тетя Аланна и Сараид делали все, чтобы ему помочь. Ухаживать за лошадьми ему уже не под силу. Да что там говорить… Он и ходить не сможет. Никогда.
Каррик осторожно подтянулся на каменный подоконник.
— Где Глинис?
— Не все ли тебе равно?
— Где она? — повторил Каррик. — С ней все в порядке?
— Ты погубил ее. После такого удара она не оправится. На этот раз ты превзошел себя.
— Ради Бога, Роберт, надеюсь, ты не привез ее с собой?
— Нет, она у Сараид. Плачет дни и ночи.
Каррик закрыл глаза и прислонился виском к холодной решетке.
— Что произошло, Каррик? — спросил Роберт. В его голосе уже не было злости, только усталость и боль.
Каррик понимал, что находится в неоплатном долгу перед Робертом.
— Что тебе рассказал Хьюлет? — спросил он.
— Что ты пытался освободить Ихана. Убил Каннингема. А потом признался, что ты и есть Дракон. И что сообщников у тебя не было. Спасибо, но я бы хотел знать, как все было.
Воспоминания об этой ночи были самыми тяжелыми в жизни Каррика. Ничего подобного он и представить себе не мог.
— Я нашел их в кузнице, услышав пронзительные крики. Их было трое. Ихан лежал окровавленный на земле. Каннингем обрабатывал Патрика возле кузнечного горна.
— О Господи!
Каррик продолжил, решив покончить с этим раз и навсегда:
— Каннингем поднял голову, когда я вошел. Он засмеялся, и я понял… Откуда-то сзади появились шесть рядовых, которым он представил меня как Дракона и приказал отобрать у меня оружие. Пока они мешкали, Патрик поднял голову и посмотрел на меня.
Каррик вспомнил, какая боль была в глазах Патрика. Боль и стыд.
— Он сказал: «Прости, Каррик». И в этот момент Каннингем просто сломал ему шею. Каннингем засмеялся, но рядовые испугались и замерли в нерешительности. Тогда-то я и успел выстрелить ему в голову. — Глядя в глаза Роберта, Каррик указал пальцем на свой лоб. — Прямо сюда.
— Перед лицом Господа и полудюжиной английских солдат!
— Это и есть основное обвинение, как я Полагаю. Мое признание просто формальность.
— Хороша формальность. Ведь признание под пыткой не является доказательством, по крайней мере не в наши дни и не в нашей стране.
— Да какое это имеет значение? — сказал Каррик, пожав плечами. — Корона не прощает тех, кто убивает ее офицеров.
