Джеки Д`Алессандро - Леди-интриганка

– Никогда не видел, чтобы ты его носила. Почему оно у тебя в кармане?

– Я его действительно не ношу. Просто смотрела на него, а когда услышала стук в дверь, сунула в карман и забыла. – Кэтрин передала кольцо Эндрю. – Что ты о нем думаешь?

Он внимательно его рассмотрел.

– Все камни в отдельности очень хороши. Даже маленькие. И все-таки меня удивляет, что ты выбрала такое.

– Почему?

Эндрю вернул ей кольцо, не желая больше его касаться.

– Просто мне кажется, что оно тебе не подходит. – «Потому что не я тебе его подарил». – Оно чересчур помпезное для твоих тоненьких пальчиков. Но слишком больших драгоценностей, наверное, не бывает.

– А я думаю, бывают. И пусть многие сочли бы это кольцо красивым, сама я его ненавижу. И всегда ненавидела.

Он бросил на Кэтрин недоумевающий взгляд.

– Почему?

– Можешь мне не верить, но я вовсе не без ума от бриллиантов. Мне они почему-то кажутся бесцветными и холодными. Бернард знал об этом, но все равно подарил мне это кольцо. И не потому, что думал, будто оно мне понравится. Просто хотел, чтобы я его носила. Для него не имело значения, что мне нравится или чего я хочу. К несчастью, в то время я была слишком наивна, так как не смогла предвидеть все последующие события.

– А какое кольцо ты бы хотела?

– Любое другое: с изумрудом, с сапфиром. Чтобы в нем был цвет, была жизнь. Моя мать носила брошку с изумрудами. Мне она нравилась. Это моя самая ценная вещь. – Кэтрин склонила голову набок и с любопытством посмотрела на Эндрю. – Ты столько путешествовал. Наверняка собрал интересную коллекцию всяких редкостей? Что из них самое ценное?

Несколько мгновений Эндрю молчал, потом ответил:

– Лучше я не стану описывать, а покажу тебе. Завтра я привезу эту вещь с собой.

– Отлично.

– Кэтрин... Если ты так не любишь это кольцо, то зачем хранишь? – Почему ты на него смотрела?

– Это очень ценная для меня вещь. И вовсе не из-за его стоимости.

– А из-за чего?

– Это память. Память о том, что у меня было с Бернардом. – Она опустила взгляд на кольцо у себя на ладони. – Одиночество. Тоска. И память о том, чего не было. Смех. Любовь. Сочувствие. Наш союз был холодным и бесцветным, как эти камни.

Эндрю приподнял ее подбородок. Их глаза встретились.

– Почему же ты захотела об этом вспомнить? Взгляд Кэтрин стал как будто жестче.

– Потому что я не хочу забывать. Не хочу повторять ошибку. Не хочу снова отдавать свою жизнь другому мужчине. И не хочу допустить, чтобы моему сыну тоже пришлось этим пожертвовать. Не хочу позволить кому-то снова распоряжаться мною и Спенсером.

Эндрю чувствовал непреклонную решимость в голосе и глазах Кэтрин. У него сжалось сердце, когда он понял: ее слова – это осторожное предупреждение, и далеко не первое. Она, вероятно, не желает повторного брака, но Эндрю хотел этого больше всего на свете.

Он очень надеялся, что, вступив с ним в любовную связь, Кэтрин поймет: они созданы друг для друга. Эндрю очень хотел, чтобы в ее жизни нашлось для него место. Их отношения никогда не станут такими, как в ее первом замужестве, но кольцо говорило совсем о другом. Теперь ясно, что мысли, возникшие у нее после их первой ночи, оказались совсем не теми, на какие он рассчитывал.

Что ж, сражение он, видимо, проиграл. Но, черт возьми, войну он непременно выиграет!

Кэтрин вошла в библиотеку и улыбнулась Спенсеру, который сидел с книгой в своем любимом кресле у камина.

– Шекспир? – наугад спросила она.

– «Гамлет», – кивнул мальчик.

– Слишком грустная история для такого ясного дня. Спенсер пожал плечами и отвел взгляд, как будто увидел что-то интересное на ковре. Кэтрин тотчас узнала этот жест – что-то его беспокоило.

Она подошла к креслу и поцеловала еще влажные волосы сына.

– Ты утром хорошо искупался?

– Да.

– А нога болит?

– Нет.

– Не хочешь погулять со мной в саду?

– Нет.

– А поехать со мной к миссис Ролстон?

– Нет.

Кэтрин присела напротив Спенсера и, взяв его за руку, спросила:

– Ты можешь назвать три шахматные фигуры? Спенсер удивленно нахмурился.

– Слон, ладья, пешка. Почему ты спрашиваешь?

– Хотела услышать что-нибудь еще, кроме «да» и «нет», – поддразнивая его, отозвалась Кэтрин. Но Спенсер не ответил на ее улыбку. Тогда Кэтрин сжала его ладонь. – Что с тобой, дорогой? – с ласковой тревогой спросила она.

И снова он пожал плечами, теребя свободной рукой край куртки. Кэтрин ждала, когда Спенсер скажет, что его беспокоит.

Наконец он глубоко вздохнул и выпалил:

– Мистер Стэнтон уехал.

У Кэтрин перехватило дыхание. Ах вот как! Значит, в этом причина его мрачного настроения. Что ж, она его очень хорошо понимает.

– Да, я знаю. Он сказал мне, что проедет мимо источников, чтобы попрощаться с тобой. Он тебя нашел?

– Да. – Спенсер продолжал теребить край своей куртки. – Мне хочется, чтобы он мог здесь остаться.

«И мне». Эта мысль хлестнула Кэтрин, как холодная мокрая тряпка. Она стиснула зубы, в первый раз до конца осознав, насколько ей не хотелось, чтобы он уезжал.

Черт возьми, как ему удалось в столь короткий срок занять такое большое место в ее собственной жизни, в жизни Спенсера? Много лет они с сыном прекрасно обходились без всякого мужского присутствия. Кэтрин вдруг поняла, что присутствие Стэнтона угрожает миру и спокойствию, которыми они наслаждались все эти годы.

Она очень огорчилась, узнав, что Эндрю возвращается в Лондон, но совсем не подумала, как это отразится на Спенсере. Сейчас стало ясно, что сын успел привязаться к Стэнтону. Раз Спенсер так расстраивается из-за однодневной отлучки Эндрю, что он будет чувствовать, когда тот через неделю уедет от них навсегда?

– Он рассказал мне про вандализм в музее, – прервал ее размышления Спенсер. – Ты правда думаешь, что завтра вечером он вернется? – спросил мальчик голосом, полным надежды и сомнения. – Похоже, что в городе у него много дел.

– Эндрю будет стараться, но он не может уехать из Лондона, пока не решит все проблемы. Не расстраивайся, если ему придется задержаться.