Но Цирцен отмел страхи в сторону, и в этот раз позволил случиться неизбежному. В тот самый момент, когда наполнил Лизу, он почувствовал связь, вспыхнувшую между ними, словно между их душами пролег поток, позволивший частичке Лизы просочиться в него, а части Цирцена в неё. Это ощущение прожгло тело мужчины, прокладывая путь в ту часть его разума, где содержалась магия. Это было как слепящий до белого каления жар, что взревел внутри него и взорвался вспышкой поднимающегося осознания.
Это было самое невероятное ощущение, которое он когда-либо испытывал.
И тут неожиданно Цирцен смог почувствовать наслаждение, которое испытала Лиза, даже ощутил её благодарность за то, что помог ей забыть боль, сделав её первый опыт столь потрясающим.
Хмм , – подумал Цирцен, находя приятным эту новую связь. Он превзошел все ее ожидания по части любовных утех . Мужчина скользнул взглядом по девушке, поняв, что и она достигла того же. Впрочем, поскольку это был её первый и единственный опыт в постели, Лиза и не подозревала, что подобное тесное осознание друг друга не было обыденным следствием физической близости. Её широко распахнутые глаза были полны любопытства.
Цирцен не понимал, что образовалось в результате этой их возникшей необычной связи, гадая, какие последствия это могло бы иметь для девушки. Возможно, эликсир бессмертия изменил его, размышлял Цирцен, и тогда, может, из-за того, что он пролил семя внутри женщины, их связали узы. Лэрд многого не знал о самом себе.
А потом он больше ни о чем не думал, просто баюкал Лизу в колыбели своих рук и впервые за прошедшие столетия ощущал покой.
* * *
Позднее Лиза лежала, прижавшись щекой к груди Цирцена (при этом одна из его сильных рук была обернута вокруг её талии), удивляясь Господу, который счёл нужным столь многое забрать у неё, но, все же, даровал такого невероятного мужчину. Оказывается, она совсем не знала, что в любовной близости так ясно сознаешь, что чувствует другой. Как будто кто-то щёлкнул внутри неё рубильником девушку наполнил сильный жар, ослепительный до белого каления, и внезапно она смогла ощутить все чувства Цирцена, даже то, как он беспокоился о ней, вопрошая себя, доставил ли ей наслаждение. Это была необычная осведомлённость, ощущение напряжения, что он рядом, близко от неё. Никогда раньше Лиза не чувствовала себя настолько связанной с кем-то, даже с матерью, что носила ее когда-то в своей утробе.
Девушка поклялась с головой окунуться во все удовольствия, которые сможет обрести с Цирценом, поскольку никто не знает, сколько это продлится. Его мог раздавить камень при строительстве укреплений в замке, он мог бы пострадать от чего угодно, быть раненым в битве, например … Ох! Тут Лиза осознала, что сейчас июнь, и до крупной битвы при Баннокберне остались считанные недели.
Он не мог уйти после всего, что было. Она не могла позволить ему пойти на войну. При ее-то везении, скорей всего Лиза получит несколько счастливых недель с Цирценом, после чего его убьют в битве, а она останется одна-одинёшенька в четырнадцатом столетии. Её пальцы сжали руку Цирцена.
– Я не умру, любимая, – прошептал он Лизе на ухо.
– Вдобавок к умению накладывать заклятия, ты ещё и мысли читаешь? – испуганно спросила она.
– Неа. Но ты не умеешь скрывать чувства. Знаю, чего ты боишься. Ты боишься быть покинутой. Когда твоя рука напряглась в моей, я догадался, откуда эти страхи. Что, возможно, я умру слишком рано, как твой отец. – Цирцен вел себя так, словно их новая связь не была чем-то необычным. Так девушке легче было принять существование этой связи, поскольку, будучи неопытной, она не знала, что это не было обычным следствием совокупления.
– Но ты можешь умереть, – заметила Лиза. – Грядет война…
– Ш-ш-ш, – Цирцен крепче прижал девушку к себе и повернулся на бок так, что они теперь лежали лицом друг к другу на одной подушке, и их носы соприкасались. – Клянусь тебе, что не умру. Ты мне веришь, девушка?
– Да. Но я не понимаю. Как можно клясться, что не умрёшь? Даже ты не властен над этим.
– Поверь мне. Не бойся за меня, Лиза. Это напрасный страх. Скажем так: мои редкие таланты включают в себя также знание о том, когда придет моя смерть, а это случится ещё очень не скоро.
Лиза молчала, и Цирцен почувствовал, как по её телу пробежала дрожь.
Воин знал, что Лиза услышала больше, чем произнесенные вслух слова, почувствовала их скрытый смысл. Между ними было новое понимание за пределами слов, словно их души переплелись. Благодаря этой связи, Лиза успокоилась, ощущая правду в сказанном, хотя не понимала, как или почему так происходит. Цирцен обнимал её, наслаждаясь этими странными узами. Он почувствовал момент, когда страхи ее отступили, и Лиза расслабилась, и не только потому, что она облизнула губы и дерзко посмотрела на Цирцена.
А что он ощутил потом, не нуждалось в словах.
АДАМ ПРОСЕЯЛ ПЕСЧИНКИ ВРЕМЕНИ И СТРЕЛОЙ ринулся сквозь них на остров Морар. Он решил отдохнуть там с денек или около того, поразмышлять над происходящим, взвесить все возможности и определить, может, в каком-то месте потребуется кое-кого слегка подтолкнуть. События развивались прекрасно, и эльф не собирался терять того, чего он так долго добивался. Какое-то время он переживал, когда девушка закрылась в своей комнате и предалась горю. Впрочем, она воистину оказалась столь же сильной духом, как он и предполагал, и вышла уже готовой для любви.
А как же хороша она была, когда принимала ванну, с улыбкой вспомнил Адам.
Как только его ноги коснулись пляжа, эльф пожелал, чтобы его одежда исчезла. Потом неспешно стал прогуливаться, глубоко зарываясь босыми ступнями во влажный, шелковистый, тёплый песок. Как-то однажды он прошелся голышом по пляжу в Калифорнии в полном великолепии своего настоящего облика. Тогда тысячи калифорнийцев поразила сильнейшая лихорадка, переросшая в публичную демонстрацию повышенной половой возбудимости.
Ему нравилось быть Адамом.
Солнце палило его мускулистую грудь, тропический ветерок ласкал чёрные волосы. Он был языческим богом, который наслаждался своим миром – местом, лучше которого не было.
Большую часть времени.
По заливу проплывал корабль. Адам улыбнулся и помахал рукой. Достойные сожаления обитатели корабля были способны увидеть остров не больше, чем улететь к звездам. Экзотического острова не существовало в обычном понимании этого слова. Впрочем, таковы уж острова эльфов – пребывают в мире смертных, и в тоже время остаются незримыми. Время от времени рождались люди, способные видеть оба мира, но они были редкими созданиями, и обычно Туата де Даан похищали их сразу после рождения, сводя риск к минимуму. Даже после того, как Мананнан (Мананнан Мак Лир (т.е. Мананнан сын Лира) стоит особняком от остальных Туата Де Дананн, впервые упоминается в «Путешествии Брана», а в болеё поздних текстах он причислен к Туата Де Дананн и проводит инициацию короля Кормака– прим. пер. ) дал своим людям пригубить напиток бессмертия, и Договор был подписан, Туата де Даан с осторожностью проникали в мир людей.
