– Бедное дитя! Вам очень больно? – Гай осторожно и нежно коснулся ее волос. – Ого! Какая огромная шишка! Вам надо непременно прикладывать что-нибудь холодное, тогда опухоль непременно спадет.
– Вы, как всегда, правы. – Каролайн слабо улыбнулась.
– Выздоравливайте скорее. – Гай, улыбнувшись в ответ, поднес ее руку к своим губам. – Желаю вам доброй ночи, очень скоро я навещу вас, чтобы увидеть снова и узнать о вашем самочувствии. Я расскажу о событиях ближайших дней.
Тремя днями позже он сдержал свое обещание и приехал в Брайтстоун-парк. Только он знал, сколько самообладания потребовалось ему, чтобы удержаться и не приехать значительно раньше.
Стояла прекрасная погода, настроение у Гая Рэйвиншоу было расчудесное. Когда он въехал в знакомые ворота, его взгляд невольно обратился к приметному большому кедру, росшему неподалеку от дома. На скамейке под деревом сидела худенькая девушка, рыжая голова склонилась над книгой. Мистер Рэйвиншоу немедленно протянул поводья груму, сидевшему возле него, приказал поставить лошадей в конюшню, а сам почти бегом поспешил к ней.
Мисс Крэссуэлл подняла глаза от книги, румянец на ее щеках вспыхнул ярче, и Гай с облегчением отметил, что она явно оправилась от выпавшего на ее долю сурового испытания. Поцеловав протянутую руку, он улыбнулся:
– Нет нужды, дорогая, интересоваться вашим здоровьем. Надо только взглянуть на вас.
Она рассмеялась и поправила рыжую прядку.
– Действительно, мистер Рэйвиншоу, я чувствую себя великолепно. Правда, шишка до сих пор еще не прошла, но ее закрывают волосы. Я все думала, какая невероятная удача, что меня не ударили в бровь. Синяку под глазом было бы чрезвычайно трудно найти объяснение.
– У вас завидный талант, мисс Крессуэлл, во всем отыскивать положительные стороны. Я уже неоднократно замечал это.
– Вы согласитесь, я думаю, – бодро ответила она, – что в этой жизни мне есть чему радоваться и есть за что благодарить судьбу.
– Мне тоже, – согласился он с улыбкой, – Найти вас одну – это больше, чем я смел надеяться.
Она покраснела еще гуще, но весело заметила:
– Разумеется, это большая удача! Вы же приехали рассказать мне, как вам удалось столь своевременно появиться той ночью?
– Да, это одна из причин моего приезда сюда, – согласился он. – Нам удастся поговорить спокойно или нам могут помешать?
– Не думаю, в доме сейчас такой переполох, про нас могут и не вспомнить. Я не сказала – Дженни и Роланд приехали вчера вечером, а полчаса назад нагрянула еще и леди Линли. Ее милость еще не простила меня, и я подумала, что надо дать ей возможность сначала примириться с дочерью и зятем, а уж потом появляться перед ее очами.
– В таком случае, – мистер Рэйвиншоу протянул Каролайн руку, – давайте удалимся подальше от дома. Я желаю капитану Уайльду и Дженнифер только хорошего, но нашей первой встрече непременно будет сопутствовать некоторая неловкость, и я предпочел бы повременить с этим. Итак, дорогая, если вы соблаговолите прогуляться со мной по парку, я смогу дать ответы на те вопросы, которые вас интересуют.
Поскольку Каролайн с восторгом приняла его предложение, они отправились к озеру. По дороге он описал свою встречу с Бенджамином Крэйном и как эта встреча дала ему ключ к загадке.
– Мысль, что Бартоломью Тренч преследует меня, должно быть, потрясла вас?
– Да, не скрою, – ответил он. – Уже одно то, что вы вознамерились еще раз вступить в борьбу с Тренчем и никто, кроме молодого Крессуэлла, не сможет вам помочь, наполнило меня гнетущей тревогой. Конечно, я не допускал, что это вы спланировали грабеж или просто замешаны в этой истории. Меня мучило другое. Помимо безумного страха за вас, не менее горько было осознавать то, что вы, по всей видимости, не сочли меня человеком, заслуживающим вашего доверия.
– Ох, если бы вы только знали, как мне хотелось все рассказать вам! – пылко возразила девушка. – Во время нашего прощания и всю дорогу из Лондона я только и думала, как это сделать, мне пришлось собрать свою волю в кулак, чтобы не раскрыть вам эту историю. Кстати, Джордж хотел, чтобы я вам открылась.
– Это, – отметил Гай, – является явным свидетельством, что ваш кузен не лишен здравого смысла. И почему вы не последовали его совету?
– Ох, ну как я могла? Вы были так добры, оказали мне неоценимую помощь, а тут такой ужас! Не могла же я вовлечь вас в преступление… – Она замолчала, собираясь с мыслями.
Они вышли на берег озера, и маленький павильон оказался на расстоянии всего нескольких ярдов. Каролайн в нерешительности остановилась:
– Давайте повернем назад! Ненавижу это место! Мне никогда не удастся перебороть себя и снова войти в этот павильон.
– Ерунда! – решительно возразил мистер Рэйвиншоу. – У вас с этим местом связаны не самые приятные воспоминания, но вам не следует позволять им терзать вашу душу. Тренч надежно упрятан за решетку, ничто не должно вызывать у вас тревогу.
Он взял Каролайн под руку, крепко прижав ее локоть к себе, и заставил подняться вместе с ним по ступенькам. Павильон, который еще называли Храмом Дианы, был невелик, с двумя изящными мраморными скамейками и нишей, в которой стояла статуя древнеримской богини Дианы. Стены украшали каменные барельефы со сценами, иллюстрирующими легенду о несчастном Актеоне. Колонны отбрасывали легкие тени на мраморный пол, озеро искрилось солнечными брызгами у самого подножия лестницы, казалось, это место было создано для любовных свиданий.
– Посмотрите – мягко обратился к ней Гай, – здесь нас никто не потревожит. Славное место, не стоит бояться, это всего лишь павильон для увеселения гостей.
Каролайн словно взглянула вокруг другими глазами. Жуткие призраки, все эти дни одолевавшие ее, растаяли в лучах солнечного света.
Девушка неуверенно посмотрела на Гая.
– Да, – сказала она, – вы совершенно правы. Чего здесь бояться? Я вела себя глупо, мне даже стыдно, извините меня.
Она прошла и села на скамеечку. Гай, словно зачарованный, любовался мерцающей гладью озера.
– Вы абсолютно уверены, сэр, что никто не узнает об этом деле и по городу не поползут слухи?
– Абсолютно уверен, – успокоил ее мистер Рэйвиншоу. – Полицейский Крэйн получил преступника и достаточно доказательств для обвинения, а вашего кузена убедительно попросили сохранять благоразумное молчание. Я отвозил его в Лондон, в то время как Крэйн повез Тренча в тюрьму на его же двуколке, и воспользовался возможностью прочитать ему назидательную проповедь о безумии позволять таким людям, как Тренч, наживаться на нем. Я не знаю, извлечет ли он какой-нибудь урок из всего случившегося, но он обещал вернуться на работу в контору деда. Я думаю, он достаточно напуган и теперь с усердием посвятит себя работе. На какое-то время, разумеется.
