– Впредь я постараюсь обставлять свое появление с большим шумом, особенно когда ты так задумчива. Я положительно не желаю довести тебя до раннего помрачения рассудка. Тебе ведь прекрасно известно, что я не желаю видеть рядом никого другого, кроме тебя.
– Мне очень приятно это слышать, Мэдди, – возразила Андреа с усталой улыбкой, – но боюсь, что ты не права. Я с ходу могу назвать тебе не меньше десятка девушек, которые с радостью пожертвовали бы своей правой рукой за счастье быть твоей компаньонкой.
– Ну, а поскольку мне нужна именно ты, то пусть поберегут свои конечности ради другого случая, – и Мэдди кивнула в сторону двери. – Ты только что пришла или собираешься уходить, дорогая?
– Я ухожу. У меня есть несколько важных дел. Если только я не нужна тебе в ближайшее время.
– Я надеялась, что ты поможешь мне разыскать мою вязальную иголку. Похоже, что я потеряла одну из своего набора.
– Ты воткнула ее себе в прическу, – сказала Андреа, не в силах подавить улыбки, невзирая на свои грустные мысли. – Ты теперь похожа на одну из этих восточных аристократок с японских картин на шелке, Мэдди.
– Ох! – смущенно улыбнулась Мэдди. – Возможно, я таким образом дам новое направление в развитии моды. Скажи, а к иголке случайно не прицепился мой клубок ниток? Я умудрилась потерять его тоже.
– Вот этот? – спросила Андреа, указав на закрытый зонтик, из складок которого свешивался конец пушистой ярко-розовой нитки.
– Святые угодники, это он! Нет, Андреа, я еще раз хочу заявить, что не способна обходиться без тебя! Кстати, ты не могла бы заняться моими перчатками, скроить их сегодня, чтобы завтра Милли начала их шить?
– Я обязательно постараюсь, и, если сегодня мне это не удастся, я непременно примусь за них прямо с завтрашнего утра.
– Ты сегодня уже не вернешься? – уточнила Мэдди. – Да, я знаю, что мы сегодня никуда не собирались выезжать вечером, – она запнулась и неуверенно нахмурилась, – не так ли?
– Нет, не собирались, – мягко согласилась Андреа.
– Отлично. Я было подумала о том, что мы могли бы спокойно провести вечер вдвоем, как это бывало до той поры, когда твою сестру угораздило подхватить эту ужасную болезнь и отправиться в мир иной. Если хочешь, приведи с собой Стивена – мы устроим его спать в одной из комнат для гостей.
– Стиви на некоторое время взял к себе отец, – напомнила Андреа своей рассеянной хозяйке. Ей пришлось сказать Мэдди об этом, не вдаваясь в подробности. Иначе как объяснишь, почему с некоторых пор она перестала приводить мальчика с собою и почему она не спешит каждый вечер сломя голову домой, к Стиви.
– Он все еще там, – нахмурилась Мэдди. – Надеюсь, это не означает, что мальчик решил остаться там навсегда?
– Хотела бы и я надеяться, что это не так. – Глаза Андреа неожиданно наполнились слезами. – Я так соскучилась по нему! Конечно, он прожил со мною всего лишь пару месяцев, что минули со смерти бедняжки Лилли, но я за это время успела так привязаться к малышу!
– Конечно, ты успела полюбить его, дорогая, – подтвердила Мэдди. – А как же иначе? Он ужасно мил. И мое сердце он завоевал. Мне до сих пор невдомек, почему ты игнорируешь мое предложение вернуться в мой дом вместе с ним после того, как твоя сестра скончалась. Мне скучно здесь одной без тебя, а в доме хватит места для дюжины таких, как твой Стиви. Даже несмотря на присутствие слуг, у меня вечерами такое чувство, будто я катаюсь по этому огромному пустому дому, словно мраморный шарик в жестянке из-под леденцов!
– Но малыш слишком живой и шумный!
– Я, кажется, сказала тебе, что меня это не волнует, – возразила Мэдди. – Конечно, я стара и рассеянна, но пока еще не болтаю всякой чепухи, о которой потом сама забываю. И я прекрасно представляю себе беспокойство, которое способны причинять старым леди двухгодовалые мальчишки. Если бы я не хотела, чтобы вы оба жили у меня, я бы никогда об этом не заговорила. Так что не забывай, что мое предложение остается в силе. Как только отец вернет малыша на твое попечение, ты оставишь ту убогую каморку, которую вы снимали вместе с сестрой, и переедешь ко мне. Ты, Стивен и его няня.
– Я подумаю об этом, – отвечала Андреа, ослепнув от слез, заполнивших ее глаза. – Правда, я подумаю, – и она поспешила удалиться, пока еще могла сохранять над собой контроль.
По правде сказать, Андреа давно бы уже приняла предложение Мэдди, сделанное уже не в первый раз. Более того, она не переставала попрекать себя за то, что не согласилась с предложением Мэдди сразу же, как только та завела об этом речь. Если бы не ее неуместная щепетильность… Ведь из дома Мэдди Ральф не смог бы похитить Стиви так запросто. А вышло, что он попросту заявился в меблированные комнаты, где жила Андреа, припугнул несчастную няню и без труда забрал ребенка с собой. Соседи, конечно, слышала крики и просьбы о помощи, но предпочли не вмешиваться. В том квартале, где помещались эти комнаты, всякий, совавший нос в чужие дела, рисковал поплатиться головой за излишнее любопытство.
Андреа до сих пор помнит, как в тот вечер – почти две недели назад – она вернулась с работы домой и обнаружила бившуюся в истерике няню, которая только и твердила, что она ни в чем не виновата. Она честно попыталась помешать этому злодею похитить Стиви, но заработала множество синяков и огромную шишку на голове. Прошло немало времени, пока Андреа удалось привести бедняжку в чувство, и еще больше, пока та успокоилась настолько, что вспомнила про письмо, оставленное Ральфом.
Прочитав его, Андреа остолбенела. Она не сразу смогла поверить в то, что кто-то – пусть даже такое отребье, как Ральф, – способен на такую жестокость и подлость. Но отсутствие Стиви и ужасное письмо, полное угроз, говорили сами за себя. Первым порывом девушки было бежать и заявить в полицию, но тут она успела прочесть письмо Ральфа и задумалась. Он писал, что, если только она посмеет сообщить в полицию, ей не видать малыша, как своих ушей! И самому Стиви тоже не поздоровится!
Когда до Андреа дошло, какую сумму Ральф запросил в качестве выкупа за Стиви, у нее опустились руки. Двадцать пять тысяч долларов! С равным успехом он мог бы потребовать у нее целый миллион – для нее это была столь же недосягаемая сумма. Неужели он всерьез ожидает, что она способна даже за всю свою жизнь скопить столько денег? При ее-то жаловании? Это же смешно!
Хотя, по чести говоря, Мэдди была на редкость щедрой хозяйкой. В дополнение к обычной заработной плате она взяла на себя расходы по обеспечению Андреа жильем, питанием и даже нарядами, соответствующими ее положению компаньонки для дамы из высших кругов вашингтонского общества. Хозяйка позаботились о том, чтобы ее юная помощница получила уроки не только по правилам хорошего тона, но и по таким предметам, как ряд иностранных языков (в особенности французский), литература, география, и некоторым другим – чтобы Андреа не выглядела дурочкой в элитарном кругу друзей Мэдди. Андреа стала разбираться в музыке, в театральном искусстве, в балете.
