– Да, и она никогда не достанется проклятым янки. Мне завещал ее дед, а сегодня я уплатила налоги. Теперь никто не заберет у меня эту землю. А что делаете здесь вы?
– Я участвовал в войне и сейчас хочу побыть один и обдумать все ужасы, которые видел. Мне и в голову не пришло, что мое присутствие здесь кому–то помешает.
Холли снова вскинула ружье.
– Так вы проклятый янки или воевали на стороне южан? Нечего улыбаться! Если вы янки, я пристрелю вас, клянусь.
Скотт Колтер возблагодарил небеса за свое протяжное техасское произношение.
– Неужели вы так ненавидите янки? Странное чувство для столь красивой молодой девушки.
– Кстати, чему вы улыбаетесь?
– Меня забавляет ваша манера говорить, – пробормотал он.
Вы не ответили на мой вопрос, но я не стану повторять его. – Холли направила ружье на Скотта. Он мгновенно подскочил к ней, вырвал ружье и отбросил его.
– Я же сказал: мне не нравится, когда в меня целятся. Кстати, раз это так интересует вас, я южанин, из Техаса.
– Надо было сразу ответить.
– Не будь я южанином, вы бы выстрелили в меня? – спросил Скотт. – Ведь война закончилась. Почему бы не жить мирно?
– Так говорит и мать, но я ненавижу янки и всегда буду их ненавидеть. Вот почему я живу здесь, на болоте, где, слава Богу, нет ни одного янки.
Она подняла с земли ружье и, не глядя на Скотта, сказала:
– Мне пора. – Холли направилась к хижине.
– Куда вы и где живете?
– Не важно, а вы уходите отсюда. Я не хочу, чтобы по моей земле бродили посторонние.
Скотт последовал за ней.
– Я никогда еще не видел, чтобы женщина жила на болоте. Не возражаете, если я пойду с вами? Мне интересно поближе узнать вас.
– Возражаю.
– Пожалуй, мне больше по душе женщины–янки.
Холли остановилась.
– Что вы имеете в виду?
Он лукаво улыбнулся:
– Пусть это ваша земля, но вы негостеприимно встретили меня. Я со вчерашнего дня ничего не ел, поскольку потерял сумку с провизией, пытаясь переправиться на бревне через лагуну. Я знаю эти места не так хорошо, как Техас, поэтому не нашел пропитания.
– Некоторые едят лис, если голодны.
– Я пожалел лису.
Оба засмеялись, и напряжение исчезло.
– Ну ладно, идите со мной, будем голодать вместе. Я потеряла из–за вас кучу времени и не успела ничем запастись. Но у меня есть дрова и кофе.
Холли привела его к хижине и предложила подождать, пока она разведет костер. Когда через несколько минут она обернулась, Скотта на месте не было. «Что ж, – разочарованно подумала девушка, – пусть идет, он мне не нужен».
Она поставила на огонь кофейник и села под дерево. Холли любила эти вечерние часы, когда вокруг плясали тени от костра, весело стрекотали сверчки, в воздухе разливалась вечерняя прохлада, а пурпурное небо постепенно становилось угольно–черным.
Услышав хруст веток, Холли схватила ружье.
– Только не надо снова целиться в меня, – раздался голос Скотта Колтера, и через мгновение он подошел к костру, неся двух подстреленных кроликов.
– Где же вы их?..
– Я еще до нашей встречи разбил лагерь у реки, а потом думал, стоит ли предложить вам поужинать со мной.
Холли засмеялась:
– И вы решили, что стоит?
– Да, если вы научитесь придерживать язычок.
Девушка знала, что порой бывает несдержанна. Это она переняла от деда.
– Хорошо. Я постараюсь.
Скотт сел и начал потрошить кроликов.
– Долго ли вы пробудете здесь? – спросила она..
– Два–три дня. А теперь можно мне задать вопрос?
Она осторожно кивнула.
– Почему для вас война до сих пор не кончилась?
«С какой стати мне откровенничать с первым встречным? – подумала Холли. – Впрочем, с кем же еще поговорить? Может, сама судьба привела сюда этого человека?»
Она рассказала Скотту обо всем, и когда дошла до поджога Магнолия–Холл, у нее на глаза навернулись слезы. При воспоминании же о смерти деда она расплакалась.
– Вот и все, – немного успокоившись, проговорила девушка. – Я не могу ни простить, ни забыть. Поэтому мне лучше жить здесь, подальше от тяжких воспоминаний.
Скотт молча расположил над огнем вертел с кроликами, потом сел рядом с Холли.
– По–моему, скрываясь здесь, вы лишаете себя нормальной человеческой жизни. Разве вам не приходило в голову, что рано или поздно придется выйти замуж, обзавестись семьей?
– Мать говорит, что в Виксбурге сейчас много янки. Неужели вы полагаете, что я выйду за кого–нибудь из них?
Он беззлобно рассмеялся.
– Почему же за янки? Ведь не все южане погибли на войне.
Холли с вызовом посмотрела на него:
– А кто сказал, что женщина обязана выходить замуж?
Скотт протянул руку, чтобы коснуться ее волос, но она отшатнулась.
– Не двигайся, – сказал он, перейдя на ты, и ловко распустил ее косу. Волосы рассыпались по спине и плечам девушки.
Холли затрепетала. Почему прикосновение этого мужчины так странно действует на нее?
У Скотта загорелись глаза.
– А ты красивая, хотя и стараешься это скрыть! Зачем?
Холли смутилась:
– Вовсе не стараюсь. Просто… меня не интересуют такие… отношения.
– Разве? – Он прижался к ее губам. Его нежные поцелуи становились все более жадными. Наконец его язык проник в рот Холли.
Пытаясь оттолкнуть Скотта, она неистово вертела головой. Этот дразнящий язык пугал и манил девушку, и она помимо воли прижималась к Скотту и отвечала на его страстные поцелуи. Губы ее горели, этот огонь словно распространялся по всему телу.
Внезапно Холли отпрянула и уперлась руками ему в грудь.
– Нет, мы не должны! Пожалуйста! – воскликнула она.
Скотт посмотрел в глаза Холли и снова поцеловал ее.
– Не останавливай меня, Холли! – попросил он. – Позволь заняться с, тобой любовью!
Испуганная девушка молчала.
– Ты когда–нибудь была с мужчиной?
Холли покачала головой, тогда Скотт провел пальцем по ее щеке.
– Я и не подумал об этом! Так вот оно что, маленькая лицемерка! Ты просто не желаешь признаться, что хочешь этого!
Его рука легла ей на грудь, и Холли вышла из оцепенения. Оттолкнув Скотта, она воскликнула:
– Ты ошибаешься! А теперь отпусти меня!
– Прости, если я оскорбил тебя. Возможно, ты еще недостаточно повзрослела. Что ж, я никогда не брал женщин силой и буду презирать себя, если начну с такой девчонки, как ты.
Бросив взгляд на костер, Скотт спросил:
– Хочешь, чтобы я взял свою порцию и ушел?
– Нет, останься, – быстро ответила она и тихо добавила: – Мне нравится говорить с тобой. А все это меня не интересует…
