Ознакомительная версия.
Виконт предпочитал общество людей творческих – писателей, поэтов, художников, изобретателей, которых развелось, словно грибов после дождя. Несколько лет назад Сезар был вхож в салон мадам Рекамье, чья звезда клонилась к закату, однако мадам от этого не становилась менее интересной женщиной. Увы, она скончалась три года назад, и с тех пор виконт иногда захаживал в салон мадам де Жерве, в ее крохотный, но до чрезвычайности уютный особнячок, где привечали не только особ титулованных. Там-то и состоялось знакомство с Годаром, позже сведшим виконта де Моро с Анри Жиффаром.
И, кроме искусств и новейших изобретений, Сезар живо интересовался все теми же тайнами и загадками – однако то, что лишь увлекало маленького мальчика, заставляя его размышлять и делать выводы, теперь превратилось в некоторым образом опасную страсть. Во-первых, иногда случалось так, что на дороге появлялись люди, весьма не желавшие раскрытия очередной тайны, и активно пытались Сезару воспрепятствовать. Виконт, получивший превосходное образование и с детства привыкший к ежедневным тренировкам, вследствие чего прекрасно обращавшийся и с пистолетом, и с саблей, выходил из переделок победителем. Во-вторых, парижская полиция довольно быстро заметила его участие в рискованных приключениях и постаралась внушить зарвавшемуся аристократу, что не его это дело – бегать за преступниками по Парижу. Честно говоря, Сезар подозревал, что нынешний шеф Сюртэ только и мечтает однажды выловить его хладный труп из Сены и наконец-то избавиться, таким образом, от назойливого виконта. Несомненно, над телом будет произнесена подобающая случаю скорбная и поучительная речь. «Его пример – другим наука», – как писал тот русский поэт Пушкин, стихотворения которого Сезар с удовольствием читал, просиживая над привезенной из Санкт-Петербурга книгой со словарем. Даже Проспер Мериме, прекрасно переведший «Пиковую даму», не мог передать всю прелесть пушкинского стиха – а русский язык достаточно музыкален, по мнению Сезара, да и в Париже нынче было полно сынов России. Впрочем, мы отвлеклись.
Несмотря на недовольство полиции, а также понемногу приобретаемую сомнительную известность в мире преступном, Сезар получал от своей нерегулярной деятельности на благо закона ни с чем не сравнимое удовольствие. С ним не могли сравниться ни скачки на Парижском ипподроме; ни дивные вечера в салоне, когда беседа льется, словно прохладный горный ручей, и весело перебирает камешки идей и мыслей; ни дружба с Годаром, Жиффаром и прочими изобретателями; ни флирт с дамами.
Волею случая виконт свел знакомство с Видоком, проживавшим нынче в окрестностях Парижа. Это знакомство очень многое дало молодому человеку, желавшему стать искуснее в своем увлечении, как и каждый разумный человек, избравший себе дело по душе. Однако популярности среди полицейских инспекторов это точно не способствовало. Кавье, конечно же, постарается сделать все, дабы держать Сезара подальше от грядущего расследования; что ж, виконт не станет препятствовать работе полиции. Он сам займется этим делом.
Особняк де Моро располагался на улице Вожирар – самой длинной улице Парижа, в округе Сен-Жермен. Карета остановилась перед крыльцом, и дверь немедля распахнул слуга, карауливший в ожидании прибытия хозяина. Сезар тут же прошел в дом.
Здесь пахло старинным деревом (особняк был старинный, построенный еще при Короле-Солнце, и оттого временами сыроватый и холодный), тянуло с кухни теплым духом выпечки, а также дымом – временами камины не справлялись с нагрузкой. Несмотря на то, что осень только-только наступила, в Париже было прохладно. Сезар отдал плащ слуге и, крепко сжимая в руке письма, отправился в свой кабинет на первом этаже, с окнами на улицу.
Здесь было натоплено (немногочисленные слуги отлично знали привычки хозяина) и стоял на низком столике графин, наполненный доверху золотистым вином с виноградников де Моро. Тут же были разложены на серебряных тарелках закуски, при виде которых виконт ощутил зверский голод. Конечно, ведь ужин в компании Анри не состоялся, а уже за полночь! Только сейчас Сезар понял, отчего в доме так тихо. Лишь пара слуг бодрствовала, чтобы иметь возможность услужить хозяину, если ему что-то понадобится.
Сезар дернул за шнур и в ожидании слуги рассеянно взял с блюда ломтик сыра.
– Накройте ужин через полчаса, – велел он, когда послышались шаги и скрипнула дверь, – и можете особо не усердствовать. Не будите кухарку.
– Хорошо, ваша светлость.
Не заботясь более о пропитании (холодный цыпленок, конечно, хуже, чем изысканные блюда в кафе «Тортони», однако ввиду чрезвычайности обстоятельств – сойдет), Сезар уселся в удобное старое кресло и развернул первое письмо.
Через четверть часа он отложил последнее и уставился на пламя в камине, пребывая в глубокой задумчивости.
В письмах содержались угрозы – весьма прозрачные, как и отметил Анри. Грозили наказать дерзкого, осмелившегося посягнуть на небеса, как и другие нечестивцы. Под нечестивцами, надо полагать, имелись в виду аэронавты вроде Годара. «Если вы не прекратите свои неугодные Господу и людям эксперименты, Господь непременно накажет вас, избрав человека карающей Своею рукою». Такие лозунги обычно выкрикивают на площадях сумасшедшие проповедники, а толпа внимает, смакуя, до тех пор, пока оратора не стащит с возвышения парочка служителей закона. Да только обычно дальше угроз дело не идет. А тут – убийство…
Сезар не сомневался, что Бертран был убит. Зная старика, он с большой долей вероятности мог предполагать, что тот о самоубийстве и не помышлял – а помышлял бы, вряд ли избрал бы мышьяк в качестве средства, отправляющего на тот свет. Повесился бы или утопился, это более в духе эпохи да воспитания. Мышьяк – особенно теперь, когда таланты научились определять его в желудке, пользуясь для этого малоаппетитными способами, – средство не слишком надежное. А ну как не рассчитаешь дозу так, чтобы умереть быстро? О безболезненности речь не идет. Да и где старик мог достать мышьяк? Продается он по рецепту, Бертран почти не покидал дом… К тому же, отрава была не в его собственной кружке, а в чайнике для Анри. Но как? И зачем? Кому мешает Жиффар с его дирижаблем? Который, может, и не полетит еще…
Сезар чувствовал, что пока зашел в тупик. По пути домой виконт предполагал, что отыщет зацепку в подброшенных письмах, однако пока нашел множество угроз, пересыпанных религиозными воззваниями, – и только.
Итак, что же у него есть? Послания, в которых некто угрожает Анри Жиффару расправой. Мышьяк в чае. И неизвестный, свободно посетивший кухню дома Жиффара. Вот это не нравилось Сезару более всего.
Ознакомительная версия.
