поджал губы и оглянулся за спину. Через небольшой просвет смотрового окна невозможно было различить, на что именно он смотрит.
– Погоди, друг, – Вивьен положил Ренару руку на плечо и подошел вплотную к смотровому окну. – Брат Стефан, я брат Бенедикт, это брат Марк. – Он назвал их имена, данные при крещении. – Мы были послушниками доминиканского ордена в аббатстве Сент-Уэн близ Руана. Нас взял на службу Его Преосвященство Лоран год тому назад. Да, мы представляем руанское отделение инквизиции, но сейчас – как твои братья во Христе – просим укрыть нас от дождя. Мы удивлены, что ты медлишь, брат.
Говорил Вивьен дружелюбно, но на последних словах в его голосе послышалась приправленная подозрительностью угроза.
Брат Стефан поджал губы, вновь оглянулся и кивнул.
Смотровое окно закрылось, а затем послышался скрип петель. Ворота начали отворяться – непростительно медленно.
Вивьен и Ренар взяли своих лошадей под уздцы и нетерпеливо перемялись с ноги на ногу, ожидая, когда можно будет попасть на территорию аббатства. Теперь, когда они знали, что здесь остался хоть кто-то живой, они уже могли считать задание епископа Лорана успешно выполненным.
Брат Стефан держался напряженно и испуганно, пока вел лошадей к конюшне. Вивьен и Ренар двумя мрачными тенями следовали за ним. Они с удивлением отметили, что других лошадей в конюшнях нет.
– А где остальные лошади? – спросил Вивьен, нахмурившись. – И вся остальная скотина. Здесь тихо, как в могиле.
Брат Стефан поежился.
– Чумные времена оказались тяжелы для нашей обители, – пробормотал он. Глаза его неуверенно забегали. – Живой скотины и птиц давно не осталось.
Ренар и Вивьен переглянулись, но других вопросов предпочли не задавать. По крайней мере, пока. Сейчас им обоим не терпелось обогреться и переодеться во что угодно – хоть в шутовские наряды – лишь бы в сухое.
Пристроив лошадей, брат Стефан пообещал заняться ими чуть позже.
– Вас нужно переодеть, – кивнул он. – Иначе заболеете. – Немного помедлив, он добавил: – И осмотреть. Если на вас есть бубоны…
Юноши понимающе кивнули. Договаривать было незачем.
– Мы здоровы, – заверил Ренар. – Но будем простужены, если и впрямь не переоденемся.
Брат Стефан кивнул.
Он отвел их в северо-восточную часть территории аббатства, где располагалась церковь, а за ней – монашеские кельи. По пути им не встретилось больше ни одного монаха.
– Сколько людей осталось в живых? – осведомился Вивьен, нахмурившись.
– Тридцать три, – тут же отозвался брат Стефан. – Включая аббата Иоана и меня. Они много времени проводят в молитвах, – поспешно добавил он. – Молятся… Господу, чтобы он прекратил мор.
– Похоже, это не очень помогает, – поморщился Ренар, закатив глаза. По пути сюда они с Вивьеном решили держаться на безопасном расстоянии от показавшейся вдали толпы флагеллантов. Их мрачная процессия, мерно секшая себя плетьми с крюками до кровавых ошметков, произвела на юных инквизиторов неизгладимое впечатление. – Чума – не кара Господня. Это болезнь, и лечить ее должны лекари.
Брат Стефан ничего на это не ответил. Он открыл юношам одну из келий и удалился. Вскоре он вернулся с одной свечой, двумя бенедиктинскими сутанами и небольшим мешочком. Юноши поспешили переодеться, попутно позволив брату Стефану убедиться в отсутствии бубонов. Лишь после этого монах протянул им небольшой мешочек, который держал в руках. В нем оказалось сушеное мясо.
– Боюсь, мы мало чем можем поделиться, братья, – смиренно сказал он. – Запасы наши скудны.
– Мы понимаем, – благодарно кивнул Вивьен. – Спасибо тебе.
«Интересно, откуда мясо, если живой скотины не осталось?» – подумал он. – «Старые запасы?»
Его занимали и другие вопросы о делах аббатства, задать которые он не спешил.
– Поспите здесь, наберитесь сил. Я принесу немного вина, – улыбнулся брат Стефан. Улыбка казалась немного нервной. – О делах, думаю, сможем поговорить утром.
Вивьен и Ренар молча выждали, пока он вернется с вином, снова отблагодарили его и закрыли дверь в келью. Воцарилась почти гробовая тишина.
Пока Вивьен отирал вымазанные в грязи ноги, Ренар уже налегал на предложенное сушеное мясо. Однако, как только Вивьен заметил, что друг тянется к кувшину с вином, он тут же предостерегающе выставил руку вперед.
– Погоди! Не пей! – прошипел он.
Ренар недовольно нахмурился, однако пригубить вино не спешил.
– Если ты задумался о том, что мы сильно опустошим запасы аббатства, то это самый неблагоприятный момент для таких мыслей, – проворчал он.
– Да погоди ты! – Вивьен приблизился к другу и заговорил так тихо, что тому пришлось напрягать слух: – Вот представь: к тебе ни с того ни с сего нагрянула инквизиция, пусть и в лице желторотиков вроде нас с тобой. Твоя реакция?
Ренар передернул плечами.
– А ко мне-то…
– Да тише ты! – шикнул на него Вивьен.
Ренар недовольно поджал губы, но тоже зашептал:
– А ко мне-то за что? Я ничего такого не сделал. Я уже не уличный вор, я Божий слуга, – ухмыльнулся он.
– А наш брат Стефан разве нет? – парировал Вивьен. – Подумай, друг, ничего ли не показалось тебе странным в поведении этого человека.
Ренар крепко задумался.
– Ну…. он… ничего не сказал по поводу попыток связаться с аббатством. Он как будто пропустил это мимо ушей.
– Как минимум, – удовлетворенно кивнул Вивьен. – Неужто все гонцы умирали от чумы, так и не добравшись сюда? Что, ни один не доехал? – Он покачал головой. – А если кто-то из них добрался? А если многие добрались?
– И куда они, по-твоему, делись?
Вивьен пожал плечами, не желая строить предположений.
– Не знаю. Но заметь вот, что: Стефан не выглядел удивленным, когда ему сказали, что с аббатством пытались выйти на связь, и он ничего не уточнял. Зато, из какого мы отделения, он переспросил несколько раз. Инквизиция его интересовала гораздо больше. А по каким вопросам является инквизиция?
– По вопросам ереси, – пожал плечами Ренар.
– И как обычно на такой визит реагируют люди?
– Напряженно, но он и был напряжен.
– А еще? – не унимался Вивьен. Ренар недовольно сложил руки на груди.
– Я не знаю, какого ответа ты ждешь. Скажи сам! – почти обиженно сдался он. Вивьен примирительно кивнул.
– Общение с инквизицией готовы перепоручать кому угодно другому. Особенно, если есть ответственное лицо, которое обязано решать такие вопросы. Но Стефан не повел нас к аббату Иоану. Он просто оставил нас на ночлег в монашеском крыле, где больше ни одного монаха мы не встретили, принес еду и вино и поспешил удалиться. Может, я неправ, но о том, что «поговорить о делах можно и утром» он говорил так, будто никаких разговоров не ждет.
Ренар прищурился.
– К чему ты клонишь? Что вино отравлено, что ли?
Вивьен пожал плечами.
– Я бы не стал этого исключать.
Ренар покачал
