Но никто, кроме викария, не придал значения его словам. Все прекрасно слышали, что сказал Невиль. В его словах не приходилось сомневаться.
— При всем моем уважении к вам, ваша милость, — заметил преподобный Бекфорд, — венчание не может состояться, принимая во внимание тот факт, что его светлость сейчас заявил, что эта женщина его жена.
— Я женился на Лили Дойл в Португалии, — произнес Невиль, не спуская глаз с бедно одетой женщины. — Через сутки она умерла у меня на глазах. Я стоял над ее мертвым телом всего несколько минут, а затем получил выстрел в голову. Ты была мертва, Лили!
Всем было хорошо известно, что перед возвращением в Англию Невиль больше месяца находился в госпитале в Лиссабоне из-за ранения в голову, полученного им во время разведывательной операции в горах центральной части Португалии. Амнезия, головные боли и головокружение не позволили ему вернуться в полк даже после того, как рана зажила. И только известие о смерти отца заставило его приехать домой.
Но никто никогда не слышал о его женитьбе.
До этого самого момента.
И всем было ясно, что женщина, на которой он женился, не умерла.
В церкви был человек, который сразу понял весь ужас происходящего. Раздался сдавленный крик, и люди, обернувшись, увидели Лорен: лицо бледное, как вуаль, закрывавшая его, руки судорожно хватаются за платье. Подхватив шлейф, она выбежала из церкви, за ней следовала Гвендолайн. Двери церкви с шумом захлопнулись.
— Мне жаль, — проговорила Лили. — Мне так жаль. Я не умерла.
— Невиль! — Леди Килбурн ухватилась обеими руками за спинку скамьи.
Снова поднялся шум.
Невиль протянул к толпе руки.
— Прошу вас всех простить меня, — сказал он, — но мое дело не для публичного обсуждения. По крайней мере сейчас. Надеюсь к концу дня дать вам полное объяснение. И, как вы все прекрасно понимаете, никакой свадьбы сегодня не будет. Приглашаю вас всех вернуться в дом на завтрак.
Опустив руки, он прошел по проходу и протянул Лили руку:
— Идем, Лили.
Невиль взял ее руку, крепко сжал, и они вместе направились к выходу из церкви.
* * *
Невиль широко распахнул двери, и они ступили на залитый солнцем двор, где их встретили море любопытных лиц и хор возбужденных голосов.
Невиль никак не прореагировал на них. По правде говоря, он даже не видел и не слышал их. Быстрым шагом он пересек церковный двор, прошел к воротам сквозь толпу, которая расступилась, давая им дорогу, и направился к Ньюбери-Эбби.
Он так ничего и не сказал женщине, идущей рядом. Он все еще не мог поверить в то, что произошло, хотя и продолжал крепко сжимать в своей руке ее маленькую ладонь.
Часть II
ВОСПОМИНАНИЕ: ОДНА НОЧЬ ЛЮБВИ
Лили Дойл одиноко сидела на выступе скалы, нависавшем над глубокой долиной в холмистой части центральной Португалии. Стоял декабрь, и было холодно.
Она куталась в старый потертый армейский плащ, укороченный по ее росту. Но он не мог скрыть того факта, что за последний год она из тоненькой, похожей на жеребенка девочки превратилась в красивую женщину. Ее светлые волосы крутыми локонами спускались по спине ниже талии. Ветер трепал их и путал. Изящные руки, прикрытые рукавами поношенного голубого бумазейного платья, сжимали согнутые колени. Ноги, несмотря на холод, были босыми. Как же она почувствует землю, объяснила она однажды, если на ней будут ботинки.
Невиль Уайатт, майор лорд Ньюбери, расположился на земле совсем недалеко от нее, держа обеими руками кружку с горячим чаем. Он наблюдал за ней. Не видя ее лица, он мог представить его выражение, когда она смотрела на простиравшуюся внизу долину, на затянутое облаками небо и одинокую птицу в нем. Оно должно было быть спокойным и мечтательным. Пожалуй, нет. Скорее всего ее лицо сияло, а глаза светились.
Лили во всем видела красоту. В то время как солдаты Девяносто пятого полка и женщины, следовавшие в обозе, ругали и испанскую природу, и погоду, и бесконечные марши, и мокрые платки, и еду, и друг друга, Лили во всем находила что-нибудь прекрасное. Но ее постоянная веселость никого не раздражала. Она была любимицей всех, кто ее знал.
До недавних пор Лили была ребенком. Теперь она уже не ребенок. Выплеснув остатки чая в траву, Невиль поднялся. Он огляделся по сторонам, посмотрев сначала на группу солдат, которые пришли с ним в зимнюю разведку, чтобы убедиться, что французы, соблюдая неписаное сезонное затишье, держатся за границей Испании или внутри пограничной крепости Сьюдад-Родриго, которую британские войска должны будут осаждать, как только наступит весна.
Он осторожно оглядел расположенные напротив холмы и долину внизу. Все было спокойно. Другого он и не ожидал. Если бы здесь была реальная опасность, он бы никогда не позволил капралу Гиари взять с собой жену. А сержанту Дойлу — дочь. Это была обычная подготовка перед наступлением сезона дождей. Завтра они вернутся на базу, а сегодня разобьют лагерь здесь.
Искушение было велико, и Невиль ему поддался. Он подкрался к выступу, на котором сидела Лили, и, остановившись рядом, прикрыл глаза рукой, делая вид, что снова осматривает долину. Она увидела его и улыбнулась. Он не хотел признаваться себе, что когда Лили вот так смотрела на него и улыбалась, его сердце начинало сильно биться. Он пытался продолжать видеть в ней ребенка, маленькую дочь своего сержанта. Но это у него не получалось. Ей уже исполнилось восемнадцать лет.
— Ты не видела французских полков, проходивших через долину, Лили? — спросил он, не глядя на нее.
— Целых два, сэр, — рассмеялась она. — Один кавалерийский, а второй пехотный. Вы это хотели услышать от меня?
— Нет-нет. — Он посмотрел на нее, и его сердце сильно забилось от одного ее вида. — Это не имеет значения. Конечно, если с ними не было старого Бони.
Лили снова засмеялась. Вытянув одну ногу и обхватив колено, Невиль сел рядом с ней, задаваясь вопросом, знает ли Лили, какое впечатление производит на мужчин, и в частности на него. Как бы то ни было, но он был не единственным, кто заметил, что она стала взрослой.
— Мне кажется, Лили, что ты видишь красоту и в этом забытом Богом месте?
— Оно не забыто Богом, — убежденно ответила она. — Даже голые скалы настолько волшебны, что вызывают благоговейный трепет. Разве вы не видите? — Она вытянула хрупкую ручку. — Вот трава. А там несколько деревьев. Природа не может быть безжизненной. Повсюду жизнь.
«Этим деревьям должно быть стыдно за себя. Наш садовник в Ньюбери-Эбби, ни минуты не задумываясь, назвал бы эту траву сорной», — подумал Невиль, глядя в указанном ею направлении.
