– Мне необходима удача, – спокойно произнес он, словно заказывал корзинку земляники. – Я покупаю у вас поцелуй. Идет?
Джемайма уже готова была дать ему отпор, но увидела, как за ней наблюдает отец, устремив взгляд на золотую монету.
Она взяла гинею и с дерзким видом надкусила. Это было частью «спектакля».
– Неподдельная, – сказала она, подражая знакомому ей с детства говору трубочистов. – А вы, сэр, видать, настоящий джентльмен. – И подбросила монету, прежде чем сунуть в карман.
– Уверяю, что и я, и монета – неподдельные, – сказал он. – Я не стал бы вас обманывать. – Его голос, ровный и глубокий, согревал… подобно солнцу, накалившему каменные ступени у нее под ногами.
– Ладно. Один поцелуй на счастье. – Ее голос прозвучал хрипловато.
Она подставила ему щеку, ожидая получить обычный поцелуй. А он наклонил голову и коснулся ее губ сначала легонько, а затем покрепче, отчего Джемайму охватил жар. Он отодвинулся.
Джемайма открыла глаза и увидела его смеющееся лицо.
– Хватит, – сказал он. – Я не хочу обижать вашего мужа.
Джемайма проследила за его взглядом.
– Это не муж. Это мой брат Джек.
Увидев проказливый огонек в глазах джентльмена, она тут же осознала свою оплошность.
– В таком случае, я окуплю свои деньги…
На этот раз поцелуй был таким крепким, что у нее закружилась голова. Это был чувственный, медленный поцелуй, долгий и обжигающий, который захлестнул ее, как волна. Она вцепилась в его сюртук, а потом обхватила руками за шею и притянула к себе, забыв, где находится. Свадьба, гости, уличный шум – все померкло, и не осталось ничего, кроме ошеломляющей силы его поцелуя, ощущения сильного тела и бешеного стука собственного сердца.
Джемайма не была наивной девушкой. Она выросла на улице и не верила в романтическую любовь. Еще ребенком она поняла, что взаимоотношения мужчин и женщин определяют похоть и деньги. Иногда это освящено церковью, а иногда – нет. Когда она поступила в школу миссис Монтагью, то у нее вызывало смех, когда ученицы вздыхали по светским щеголям и мечтали о романах с братьями своих подруг. Джемайма помалкивала, но твердо знала, что эти девушки выгодно выйдут замуж, так как этого от них ждут родители. Кое-кто, возможно, выйдет замуж по любви, но и они, скорее всего, разлюбят так же быстро, как и влюбились.
Джемайма не хотела выходить за Джима Вила, но не оттого, что не любила его. Это ей было неважно. В ее среде любовь не имела ни малейшего отношения к браку. Любовь делала человека уязвимым.
Джемайма это поняла, когда Джек влюбился в Бет Россер. После того как Бет умерла, а их ребенка забрали у него, Джек молчал несколько месяцев, а потом превратился в беззаботного обольстителя, от которого сейчас млели дамы.
Джемайма всегда думала, что любовь не для нее. И вот совершенно неожиданно она поняла, как может ослепить любовь, поняла, что существует иной мир. Она отстранилась от джентльмена, но не убрала руки с его груди и слышала, как бьется его сердце, а в глазах, казалось, отразились жар и возбуждение, охватившие ее. Джемайма опомнилась. Она – дочь трубочиста и помолвлена с другим мужчиной, а потому ей не пристало терять голову из-за красавца джентльмена.
– Ваши желания чрезмерны, сэр. – Джемайма пришла в себя и, не подумав, ответила тоном благовоспитанной леди, в течение семи лет обучавшейся в школе миссис Монтагью.
Она увидела, как джентльмен сощурился.
– Вы вдруг превратились в леди. Возможно ли такое перевоплощение?
Джемайма смутилась, чувствуя, что выдала себя.
– Роберт, милый! Как я рада, что ты смог сегодня прийти! Ты целуешься с трубочисткой? Господи! Ты же можешь подхватить заразу!
Дама была примерно одних лет с Джемаймой. На ее худощавом лице играла высокомерная усмешка. Платье подружки невесты и шляпу украшало такое количество цветов, словно она упала в тележку цветочницы.
– Доброе утро, кузина Огаста. – Голос джентльмена звучал натянуто, а выражение лица сделалось сердитым.
Джемайма не стала ждать, что он еще скажет, и отошла. Она ощутила у себя на локте уверенную руку Джека.
– Джем, как дела? Я видел тебя вместе вон с тем франтом, – раздраженно произнес Джек. – Мне с ним разобраться?
– Нет! – Джемайма схватила брата за рукав. – Ничего плохого не произошло.
Она обернулась и посмотрела на джентльмена. Он все еще разговаривал с кузиной, но поверх ее головы смотрел в сторону Джемаймы, и, как ей показалось, взгляд у него был озабоченный. Как странно! Она отвернулась.
– Пойдем, Джек. С меня хватит, а свою прибыль отец получит.
У Альфреда Джуэлла карманы раздулись от денег, и он весело позвякивал монетами. Черный кот Дымок сидел у него на плече и свысока обозревал гостей, лениво облизывая лапки.
Джемайма взяла Джека под руку и удержалась, чтобы не бросить взгляд через плечо на джентльмена. Сквозь подкладку жакета она чувствовала твердую монетку и, сунув руку в карман, потрогала ее.
Гинея за поцелуй маленькой трубочистки…
Глупо предположить, что в этой встрече кроется что-то большее.
– Пойдем, – сказал Джек, ободряюще сжав ей руку. – Я угощу тебя имбирным пряником в лавочке Сэла Стантона.
Однако у Альфреда Джуэлла были другие намерения. Когда они повернулись, чтобы уйти, он кинулся к ним и загородил дорогу.
– И куда это вы направляетесь?
– В кондитерскую, – дерзким тоном ответил Джек. Он частенько так разговаривал с отцом, когда тот хотел показать свою власть.
– Ну, нет, вы никуда не пойдете, – заявил Джуэлл, и лицо его побагровело от злости. – Нас наняли на целый день.
Потом будет свадебный завтрак и танцы. Ты должен станцевать с новобрачной, Джек.
Джек тяжело вздохнул.
– Мы что, завтракаем с господами?
– Нет, конечно, – рыкнул отец. – Мы поедим со слугами на кухне.
– Чтобы не забывать свое место, – пробурчал Джек. Он снова взял Джемайму за руку. – Пойдем, сестренка.
Представление продолжается.
Огаста Селборн отошла к другим гостям, а раздраженный Роб остался стоять.
Эта короткая встреча утвердила его в нежелании жениться на ней. Огаста пыталась обворожить его, но сама же все испортила, как только оскорбила девушку – трубочистку. Роба охватил праведный гнев. Огаста и раньше отличалась злобностью, и он привык не обращать на это внимание. Но на этот раз ядовитые стрелы задели его.
Он поискал глазами девушку – трубочистку, но она ушла. Огаста поступила отвратительно, избрав мишенью дочь мастерового, которая не могла ей ничего ответить. А девушка была очень милая. От нее пахло абрикосами и медом… Роб переступил с ноги на ногу и приказал себе не быть дураком. Он ищет жену, а не любовницу, и не в его правилах целоваться с кем придется. Он сам не знал, что на него нашло.
