— Я сказал графу, что ты — моя маленькая помощница, — сказал доктор.
— Я рада, что могу быть ею, — просто ответила Джасина.
Доктор вновь повернулся к графу.
— Большинство молодых женщин не выдержали бы того, что иногда приходится видеть на моих обходах. Только не моя дочь!
Граф спокойно слушал.
— Вам с ней очень повезло.
— Она много ночей просиживала с вашим дедом, когда Сара уставала, а я не мог уделить ему время.
— Я искренне благодарен, — сказал граф. Он медленно повернул бокал в руке. — Скажите, мой дед очень страдал перед смертью?
— Рад уверить вас, что нет. Его сердце просто с каждым днем слабело. Он месяц пролежал в постели и умер во сне. — Доктор помолчал и продолжил: — Он так и не оправился после гибели вашего брата. Этот удар стал для него смертельным. Граф так хотел, чтобы вы вернулись.
— Увы, я не мог сразу же покинуть службу, — сказал граф. — В Индии начались серьезные беспорядки. Лорд Далхаузи восстановил против себя многих традиционалистов, когда взялся реформировать древний уклад общества.
Джасина вся обратилась в слух и, когда наступила пауза, решилась задать вопрос:
— Прошу прощения, папа, но кто такой лорд Далхаузи?
— Он был генерал-губернатором Индии, — сказал доктор.
Граф впервые повернулся на голос Джасины. Возможно, его удивило, что провинциальная юная леди проявляет интерес к политике.
У Джасины затрепетало сердце, когда она увидела, что граф обратил к ней лицо.
— Лорд Далхаузи ушел в отставку в пятьдесят шестом, — задумчиво произнес доктор Карлтон. — После этого волнения не улеглись?
Граф снова повернулся к доктору.
— Нет. Движение недовольных продолжало набирать ход. Потом, в мае этого года, вспыхнуло восстание. Бунтовщики из трех полков захватили Дели. Только к концу июня британцам удалось взять под контроль один из холмов рядом с городом.
Наступило молчание. Спустя какое-то время доктор заговорил.
— Полагаю, вы получили ранение именно в Дели? — мягко спросил он.
— Да, — сухо сказал граф и отпил из бокала виски. — Осада только началась. Рядом со мной взорвался снаряд, и осколок попал мне в лоб. В сознание я пришел уже слепым.
При этих словах глаза Джасины наполнились слезами.
— Каков прогноз специалистов? — спросил доктор.
— Лондонские врачи сказали, что, возможно, это случай так называемой «травматической слепоты».
Доктор Карлтон закивал.
— Это пришло мне на ум, когда вы описали происшедшее. Специалисты, несомненно, объяснили вам, что при повреждении такого рода зрение со временем может восстановиться.
Граф сухо усмехнулся.
— Какой мне от этого прок? Когда специалист говорит, что зрение может вернуться, это также означает, что оно может и не вернуться! Я отказываюсь жить ложными надеждами.
— Вам одному решать, как мириться с этим несчастьем, — осторожно сказал доктор.
— Да, именно несчастьем, — пробормотал граф. Он погрузился в размышления и немного погодя продолжил: — Я благодарен только, что дед умер до того, как это случилось.
— Это в самом деле к лучшему, — сказал доктор. — И конечно, он умер со счастливой мыслью, что вы женитесь на Фелиции Делиль.
— Ах да, Фелиция, — вздохнул граф.
Джасина выпрямилась, когда это имя сорвалось с губ Хьюго. Она жаждала узнать, что думает граф о женщине, которую должен взять в жены. Разве можно быть влюбленным в человека, которого никогда не видел?
Граф был задумчив.
— Вопрос, однако, не в том, хочу ли я жениться на Фелиции, а согласится ли теперь она выйти за меня замуж. Я уже не тот мужчина, предложение которого она принимала. Она не знает, что со мной случилось.
— Здесь я обязан вмешаться, — торопливо сказал доктор. — Она знает, что произошло.
Граф выглядел удивленным.
— Но как?.. Я еще не сообщал ей. Не знал, как преподнести эту новость. Я боялся, что ее здоровье слишком надломлено. Как вам известно, она потеряла первого жениха, моего брата, и после этого долго болела. Когда в феврале умер дед, она писала мне и я чувствовал, что она несчастна. С тех пор я не получал от нее вестей. Я не спешил ранить ей сердце еще одним горем, надеялся прежде поговорить с кем-то, кто может знать о ее теперешнем душевном состоянии, — с вами, например.
— Прошу прощения, если я превысил полномочия, — сказал доктор. — Я сообщил ей в июне, узнав о вашей травме. Мне уже приходилось писать ей как душеприказчику вашего деда.
Граф, раздумывавший над словами доктора, вздрогнул.
— Она упомянута в завещании, несмотря на то, что мы должны пожениться?
— Да, — сказал доктор. — Ваш дед посвятил меня в свои соображения по этому поводу. Быть может, вы захотите выслушать их от меня?
Граф кивнул. Он потянулся вперед, нащупал стол и осторожно поставил на него бокал. Затем он вновь откинулся на высокую спинку кресла и приготовился слушать.
— Ваш дед обрадовался, когда вы написали ему, что согласны жениться на Фелиции, — сказал доктор. — Он чрезвычайно тепло относился к девушке и хотел обеспечить ей будущее. Поместье Рувенов — заповедное имущество, не забывайте. Если вы женитесь на Фелиции и, не приведи Господи, умрете раньше ее, не оставив наследников, все имение перейдет кому-то из дальних родственников-мужчин. Поскольку отец не оставил Фелиции никаких денег, при таком развитии событий она останется практически ни с чем. Поэтому ваш дед завещал ей щедрую сумму, которую она получит в случае вашей смерти. И по закону она, конечно, сохранит титул графини.
— Понимаю, — сказал граф.
— В начале марта она очень вежливо ответила на мое письмо, — продолжал доктор. — Она оплакивала смерть старого графа и была искренне тронута его предусмотрительностью. В следующий раз я связался с ней только в июне, чтобы сообщить о вашем ранении.
Граф перебил доктора горьким смешком:
— И, узнав, как у меня обстоят дела, она не соизволила мне больше писать!
Джасина понурила голову. Если граф говорит таким тоном, это значит только одно: он влюблен в Фелицию Делиль.
Доктор тоже заметил реакцию графа.
— Я искренне верил, — мягко сказал он, — что мисс Делиль необходимо сообщить о том, что с вами произошло.
— Разумеется, разумеется, — сказал граф. Он снова взял в руки бокал и постукивал пальцами по хрусталю.
— А что до отсутствия писем, — продолжил доктор, — я бы не расценивал это как знак того, что мисс Делиль к вам переменилась. Вы же знаете, как тяжело доставлять корреспонденцию, когда в стране беспорядки.
— Это в самом деле было нелегко, — согласился граф.
— У меня с собой письмо, которое еще больше вас успокоит, — сказал доктор. — Прочесть его?
