Она пожала плечами, не в состоянии объяснить.
– Просто предположила.
Он налил ещё кофе и добавил молоко, при этом он выглядел осунувшимся. Даже опустошенным.
– Мне было нужно сорок тысяч фунтов. Я сумел накопить половину. И не было никакого шанса одолжить, поверьте, я пробовал. История моего отца как азартного игрока не вдохновляет банки на выдачу мне ссуды, они считают это неоправданным риском. Только за несколько дней до потери права выкупа я отбросил осторожность, – он с болью закрыл глаза. – Вчера я поставил все деньги на одну–единственную игру, чтобы удвоить сумму или не получить ничего. Если бы я выиграл, то Кенфилд был бы спасен.
Наступила тишина, а потом Эмма сказала очевидное:
– Но вы не выиграли.
Его рот скривился.
– Карты были против меня. Господь, если Он есть, очевидно, не хотел видеть меня землевладельцем.
– Получается, вы – не игрок по характеру, – сказала она задумчиво.
– Поверьте мне, если бы Кенфилд был в безопасности, то я бы никогда в жизни не прикоснулся ни к одной колоде карт, – сказал он горько. – Мой отец наигрался за нас двоих.
«Она действительно верила ему, – её руки так сильно сжали чашку, что костяшки пальцев побелели. – Худшим обвинением против Энтони было то, что он был безнадёжным игроком, но, если это не так, тогда это меняет всё».
– Возможно… возможно, мы сможем помочь друг другу. Я только что получила неожиданное наследство. Мне хотелось бы выйти замуж и иметь семью, но, работая гувернанткой, я не имела возможности встретить подходящего мужчину, – она остановилась, чтобы собраться с духом перед продолжением: – Просто мой поверенный случайно упомянул, что ваша собственность на грани потери права выкупа. И, так как я ищу мужа, а вы нуждаетесь в деньгах, я… я подумала, что, возможно, вы могли бы обдумать такой выход из положения… как брак по расчёту.
– Что? – кружка, которая была на полпути к его рту, упала на стол, и горячий кофе выплеснулся ему на руки. – Вы хотите, чтобы я женился на вас?
Выражение отвращения на его лице было хуже пощёчины. «Как могла она быть столь дерзкой, столь глупой, чтобы предположить, что такой красивый и представительный мужчина, как он, сможет рассматривать вариант брака с такой женщиной, как она?»
Покраснев, она вскочила и схватила плащ со спинки стула.
– Это была только мысль и, очевидно, плохая. Сожалею, что побеспокоила вас, Энтони. Прощайте, лорд Верлэйн, – она повернулась и бросилась к кухонной двери.
Его стул скрипнул по полу, Энтони в один прыжок пересек кухню и поймал её за руку.
– Постойте! Простите, Эмма. Я не хотел вас обидеть, – он развернул её к себе. – Это просто так… так неожиданно.
Хотя она была высокой женщиной, он устрашающе возвышался над ней. То, как он выглядел сейчас, очень отличалось от туманных воспоминаний её детства. Сейчас он был мужчиной, а не юнцом. Мужчиной сильным, зрелым и настоящим. Для женщины, которая десять лет провела среди женщин и детей, эффект был скорее подавляющий. Её взгляд упёрся ему в небритый подбородок. Тёмная щетина была ему удивительно к лицу. Ей захотелось прикоснуться к ней и почувствовать на ощупь шершавые щетинки. Эмма отвела взгляд.
– Мне жаль. Было самонадеянно с моей стороны вот так придти.
– Неожиданно, возможно, но не самонадеянно, – он пристально её рассматривал. – Я всё ещё сомневаюсь, не снится ли мне всё это из–за огромного желания сохранить Кенфилд.
– Это вовсе не сон, – сказала она с убеждением. Он был таким живым, а его ладонь на её руке такой теплой и сильной, что эта встреча не могла не быть настоящей.
Он отпустил её руку и вежливо указал на стул.
– Присаживайтесь, кузина. Вы были правы, когда говорили, что мы должны серьезно побеседовать.
Энтони Вон налил себе и гостье ещё кофе. Даже после двух чашек он все ещё чувствовал себя так, словно стоит одной ногой в могиле. «Вчера вечером ему не стоило столько пить и, определенно, не следовало приглашать такое количество своих беспутных друзей поучаствовать в извращённом праздновании своего удручающего проигрыша. Интересно, когда прибыли шлюхи, – вяло размышлял он. – Когда он провалился в небытие, их ещё не было, – он отмахнулся от этой темы, чтобы сконцентрироваться на более важных делах, а именно, на своей удивительной кузине, которая сидела напротив него и каждым дюймом являла собой скромную, плохо одетую гувернантку. – И всё же, должно быть, она проявила недюжинную храбрость, придя сюда с таким шокирующим предложением, – задумавшись, он вспомнил её как тихого ребенка с огромными, выразительными глазами, который следовал за ним по пятам. Но в Харли было много детей во время празднований. За исключением происшествия на льду, он очень немногое помнил об Эмме. – Однако дела – прежде всего». Он спросил:
– У вас есть сорок тысяч фунтов?
После секундного колебания, она ответила:
– Если мы поженимся, в вашем распоряжении будет пятьдесят тысяч фунтов.
«Этого было достаточно, чтобы сохранить Кенфилд, а также сделать в нём необходимые усовершенствования и снова жить, как джентльмен. Но брак? Он не думал о нём со времён своей дорогой ненавистной Сесилии, – он пристально следил за давно потерянной кузиной. Сначала, когда он увидел, как она с кошачьей осторожностью перешагивала через поваленные тела его развратных друзей, он решил, что это – галлюцинация. Он даже вообразить себе не мог такую смесь застенчивости и искренности. У неё был рост Вонов, квадратная челюсть и тёмные волосы. Хотя и не красавица, она имела презентабельный внешний вид. Ну или будет иметь, если её прилично одеть. Вполне сойдет для кузины, а для жены? И всё же, какой у него выбор? Жениться на этой, сбивающей с толку, прямолинейной, но весьма приятной женщине – или потерять Кенфилд».
В подобных условиях у Энтони действительно не было вообще никакого выбора. Мальчиком, он воображал, что в один прекрасный день Кенфилд будет его. И только после смерти отца, когда он понял, что находится на грани потери имения, Энтони осознал, как сильно любит это место. И не просто любит – именно титул Верлэйна из Кенфилда в определённой степени определял его жизнь. Без имения он был просто праздным, легкомысленным отпрыском аристократа с незначительными достижениями, бесполезным, как одуванчик. Он осторожно поинтересовался:
– Если вы хотите иметь детей, то брак не будет фиктивным.
Щеки Эммы приобрели свекольный оттенок, и она отвела взгляд.
– Конечно, я это понимаю. Я имела в виду, что это будет брак не по любви.
