— Неужели дядя Эрнест умер? — в ужасе пролепетала Шарлотта.
— Нет, но он был на волосок от гибели.
И миссис Адней рассказала кошмарную историю о том, как дядю Эрнеста нашли в постели, раненного в голову. Эта рана чуть не убила его, но все-таки он остался жив.
— Провидение позаботилось о нем, — изрекла миссис Адней с многозначительной улыбкой. — А в соседней комнате лежал его камердинер Селлис... с перерезанным горлом.
Шарлотта ахнула.
— Он пытался убить дядю Эрнеста, да? Но кто же тогда убил его самого?
Миссис Адней пожала плечами.
Кто знает? Там явно была какая-то ссора. И произошло убийство... А уж кто виноват... королевский сын или кто другой — неизвестно.
Теперь, когда королевское семейство где-нибудь собиралось — в Карлтон-хаусе или в Виндзоре, — везде царила напряженность. Если Шарлотта заговаривала о случившемся, Старые Девы на нее шикали. Но как было уберечь ее от слухов? Мать показала девочке карикатуры и ехидные замечания, опубликованные в газетах.
Там говорилось, что у камердинера герцога была очаровательная жена, и камердинер застал ее в постели с хозяином. Слуга чуть было не убил герцога, а потом наложил на себя руки.
Это был самый страшный скандал из всех, которые когда-либо потрясали королевское семейство. Романтические похождения принца Уэльского никогда не доводили до убийства. Правда, однажды, когда миссис Фитцгерберт грозилась покинуть Англию, он якобы попытался свести счеты с жизнью. Но то ли это правда, то ли нет... Да и потом, это же не убийство!
Неужели дядя Эрнест, герцог Камберлендский, стал убийцей?
Тетя Амелия очень печалилась. Она сказала:
— Это огорчит твоего бедного дедушку больше, чем все остальное.
И бедный дедушка действительно огорчился. Когда Шарлотта к нему пришла, он бормотал что-то невнятное и, похоже, даже не сообразил, кто перед ним.
Амелия тоже стала выглядеть хуже. Она была такой меланхоличной, и Шарлотта не понимала, в чем дело.
«Право же, я слишком мало о них знаю», — думала она.
Тетушки всегда казались ей старыми, но теперь, размышляя об Амелии, Шарлотта гадала: а может, причина ее меланхолии кроется не только в собственном недомогании и в болезни короля?
Бедняжка Амелия! Как, должно быть, ужасно дожить до двадцати шести лет и нигде не побывать, не выйти замуж и знать, что ты уже не юная барышня, а старая дева.
Но, увы, такова была участь всех ее теток.
Амелия сидела у окна и глядела на море. Хотя дул свежий ветерок, ее самочувствие не улучшалось, однако Амелия была сегодня в радостном настроении: старший брат пообещал приехать к ней в гости из Брайтона.
Вышивание лежало у Амелии на коленях. Теперь ее даже такая работа утомляла. С каждой неделей Амелия уставала все больше, и у нее возникло тяжелое предчувствие, что через год в это же время ее уже здесь не будет.
С Амелией сидела ее сестра Мария. Что бы она делала без Марии! Это была любимая сестра Амелии. Из братьев же она больше всего любила Георга. В последнее время Амелия и Мария еще больше сблизились. Георг обитал в другом мире, в мире любовных утех и веселья, а бедняжка Мария, которая в юности была такой хорошенькой, а сейчас напоминала увядший цветок, делила с сестрой печаль и уныние.
Мария вошла в комнату и увидела, что сестра сидит, положив руки на колени.
— Тебе следовало бы немножко поспать, — произнесла Мария.
— Я все утро спала. Мне не хочется тратить всю жизнь на сон... вернее, остаток жизни.
— Не говори так, прошу тебя.
— О, Мария, давай будем откровенны. Ты же знаешь, мои дни сочтены.
— Ничего я такого не знаю!
— Нет, знаешь, милая сестрица. Но не желаешь с этим смириться.
Мария почти сердито покачала головой, и Амелия ласково проговорила:
— Иди сюда. Присядь, давай немножко поболтаем.
Мария взяла маленькую скамеечку для ног и, приставив ее к креслу Амелии, села на нее.
— Какой сегодня чудесный день! — сказала она. — Надеюсь, в Брайтоне погода тоже хорошая, и Георгу приятно ехать.
— Как прекрасно, что мы увидим его. Хотя... мне хотелось бы, чтобы он был счастливее.
— Но почему бы Георгу не наслаждаться счастьем? У него есть все, о чем можно только пожелать. Он свободен.
— Свободу ценишь лишь тогда, когда ты ее лишен... как крепкое здоровье, богатство и... молодость.
Мария вздохнула.
— Мы все стареем. Даже тебе, Амелия, уже исполнилось двадцать шесть. Двадцать шесть, а ведь ты из нас самая младшая... Что же до Георга, то он сам виноват. Я слышала, он порывает свои отношения с миссис Фитцгерберт. С чего бы ему быть в таком случае счастливым?
— Он полагает, что с леди Хертфорд ему будет лучше.
— Порой наш обворожительный братец бывает довольно глуп.
Однако Амелия не желала критиковать Георга.
— Он живет такой полной жизнью. Вполне естественно, что Георг часто совершает поступки, которые нам не понятны.
Мария смягчилась. Все сестры были от Георга без ума.
Она сказала:
— Он всегда говорил, что, придя к власти, первым делом найдет нам всем мужей. Наверное, ему нас жаль. У Георга доброе сердце, хотя ради нас он, разумеется, не поступится своими удовольствиями.
— Конечно. Это было бы глупо. Разве он помог бы нам, отказавшись от развлечений?
— О, Амелия, порой я впадаю в бессильную ярость и чувствую прилив такой горечи, что готова совершить безрассудство. Например, сбежать... или вытворить еще что-нибудь в этом же духе.
— Я понимаю, — кивнула Амелия. — Но это убьет папу.
— Амелия, а тебе не приходило в голову, что папа убил что-то в нас? Он всю жизнь продержал нас взаперти. Не разрешил выйти замуж. Это все равно что закрыть птичек в клетке и показывать им, как другие пташки порхают вокруг, нежась в лучах солнца... взлетают ввысь, спускаются вниз, кружатся в брачном танце...
— Да, все возвращается к одному и тому же, — вздохнула Амелия. — Нам следовало выйти замуж... всем нам.
— Но папа не желает этого. Мы члены королевской крови. И вокруг нет достойных женихов. Только нашей сестре Шарлотте все-таки подыскали мужа. Помнишь, как мы боялись, что ее свадьба сорвется, потому что у будущего мужа Шарлотты была жена, которая умерла при загадочных обстоятельствах? Поговаривали даже, что, может быть, она и не умерла вовсе...
— Бедная Шарлотта, она так занемогла, когда возникло впечатление, что затея со свадьбой окончится ничем. У меня слезы на глаза наворачивались, стоило мне представить себе ее ужас. Да, я явственно это все ощущала.
Мария с тревогой посмотрела на сестру.
— Тебя этот разговор огорчает?
