– Не хотелось бы говорить это, – произнес он, – но, хотя я уважаю вашего отца чрез… чрезвычайно – пропади оно пропадом! – очень уважаю его, но я запросто могу перепить его за столом!
– Да, я вижу, – согласилась Диана с усмешкой, вставая на ноги. – А теперь пойдемте, или вы не догадываетесь, как громко вы поете и грохочете в гостиной. Я подумала, что это банда головорезов напала на гостиницу. Надеюсь, что хозяин не вызвал констебля!
Снова он широким жестом махнул рукой, и снова Диане пришлось пригнуться, чтобы не получить по голове, а он указал на скамейку для ног, которая опрокинула ящик с дровами для камина и теперь лежала, развалившаяся на части.
– Проклятое животное выскочило и укусило меня за ногу, – объяснил он.
– Я вижу, – пробормотала Диана, разглядывая то, что осталось от несчастной скамейки. – Так, вы говорите, это было животное и оно укусило вас?
– Да! Бешеная собака, я думаю, ужасно злобное создание, но только я… я победил его прежде, чем оно отхватило мне ногу. Посмотрите!
Он вытянул мускулистую ногу для осмотра, и она увидела на бриджах рваную дыру над коленом. Сначала она хотела поспорить с ним относительно того, что на него напала собака, но вскоре отбросила такую глупую идею. Он был явно не в состоянии соображать что-либо.
– Что ж, вы проявили большую храбрость! – вежливо ответила она, с усилием поднимая его со стула. Он совершенно не владел своим телом. Однако ей удалось поставить его на ноги, закинув его руку себе на плечо. Она быстро обхватила его за талию – теперь они могли бы попытаться пойти в комнату.
Однако ей не удалось заставить его сделать ни шагу, даже после того, как она дважды подбодрила его.
– Мои ноги не желают идти, – заявил он, глядя вниз на свои сапоги с недоуменной улыбкой. Затем он поднял взгляд на ее лицо, и Диана отчетливо увидела желание в его глазах. Он долго смотрел на нее, вглядываясь в ее черты, его голубые глаза светились теплотой.
– Вы знаете, как вы красивы? – спросил он вдруг.
Диана начала подозревать, что его физическая неспособность двигаться была только уловкой.
Он продолжал:
– Вам не повезло, что Джулия ваша сестра. Иначе вы бы считались красавицей!
И, проведя рукой по ее распущенным волосам, он заставил ее повернуться к нему и крепко прижал к себе.
Диана увидела слабое отражение свечи в его затуманенных покрасневших глазах. Он был сильно пьян, и она не должна была позволять ему обнимать ее. Но только сегодня утром она проснулась от ужасного кошмара, в котором церковные колокола звонили на весь Баф и карета, запряженная четверкой, уносилась прочь в облаке пыли, увозя Джулию и Эверарда к Дувру и Парижу.
– Эв, – прошептала она, склоняясь к нему, сердце громко стучало в ее груди. Он не стал ждать дальнейшего приглашения и, найдя ее губы, страстно поцеловал.
Она чувствовала запах бренди, исходящий от Эверарда. Он обнимал ее сильно и властно, держа так крепко, словно боялся, что иначе она исчезнет.
Наконец он оторвался от ее губ, но только для того, чтобы начать целовать ее волосы.
– Я долго думал, Диана, – прошептал он. – Я был таким глупцом. Последние три часа я только и делал, что думал об этом идиотском положении, и я не могу… не могу найти способ, как развязать этот ужасный узел!
Он поцеловал ее снова, и Диана прильнула к нему. Ей надо было только сказать, что он должен поговорить с Джулией, объяснить ей свои чувства, и все устроится.
– Я обещаю тебе, что утром поговорю с Джулией, – прошептал он, снова даря ее губам восхитительный горячий поцелуй. Через секунду он оторвался от нее, нежно проведя пальцами по ее подбородку. – Но теперь, – произнес он с сожалением, – я думаю, мне лучше пойти в свою комнату.
И Эверард, добравшись наконец до кровати, рухнул на нее. Он с удовольствием растянулся во весь свой рост, не раздеваясь и не соображая, кто находится рядом с ним. Он захрапел, как только Диана закрыла за собой дверь. Она испытывала странное чувство, оно было сродни предвидению. На что это будет похоже через пять или десять лет – слышать его храп? Будет ли он вызывать у нее досаду? В одном она была уверена – больше всего на свете она хотела иметь возможность узнать, какие его недостатки и изъяны после нескольких лет брака будут огорчать ее, а какие будут с годами только увеличивать нежность к нему в ее сердце.
Сейчас, однако, у нее на сердце было легче, чем в последние недели. Завтра все изменится! Должно измениться!
Если, конечно, Эверард не забудет о своем обещании.
– Думаю, вам нет необходимости участвовать в поисках! – воскликнула Феб.
Она была на взводе после того, как всю ночь провела, сидя в столовой дома леди Эпплдор в Глостершире, ожидая прибытия своих племянниц. Леди Эпплдор, к большому недовольству Феб, обнаружила ее там всего за несколько минут перед ее отъездом и, узнав, что Эверард со спутниками потерялись в грозу, выразила желание присоединиться к ней и лорду Кингзбриджу в поисках несчастных путешественников.
– Я уверена, что видела, как их карета свернула на дорогу в Чиппинг-Содбари! – спорила Феб. – Вопрос только в том, чтобы найти, где они остановились. Несомненно, какое-то происшествие – вполне безобидное, конечно! – задержало их. Вы должны заниматься своими гостями, а я займусь своими племянницами.
– Я поеду, Феб! – возражала графиня. – Я уже настроилась на это, и вы достаточно знаете меня, чтобы понять, что я не послушаю ваших возражений. Мое присутствие необходимо в деле, которое чревато очень нехорошими последствиями. Даже вы должны признать, что, принимая во внимание прошлое обеих девушек, необходимо избежать скандала, как бы далеко нам ни пришлось для этого ехать!
Феб вздернула подбородок:
– Я всегда считала, что мнению общества придается слишком большое внимание.
Леди Эпплдор ответила ей в изумлении:
– Я с трудом могу назвать побег поступком, который можно проигнорировать.
Феб почувствовала холодное раздражение и презрение.
– Я имела в виду общественное мнение, которое считает возможным порочить репутацию молодой девушки только потому, что она оказалась во власти совершенно невинных, хотя и несчастливых обстоятельств, – без сомнения, именно это угрожает теперь Диане и Джулии!
– Оставьте эти высокие слова, Феб. Я лишь хочу подготовить им почву для возвращения после ночи, проведенной без сопровождения неизвестно где! Я забочусь только о них!
Феб поняла, что эта дама не отступится от задуманного. Хотя она ни на секунду не верила в то, что леди Эпплдор заботится исключительно о репутации дочерей Гвендолин Лидфорд Хартланд. Взволнованный блеск в глазах графини был слишком хищным, чтобы приписать его просто доброму христианскому участию в судьбе девушек и заботе об их уважаемом положении в обществе.
