Более ловкий, более изворотливый человек воспользовался бы случаем, пожелал ей удачи и распрощался.
Но Фиц не был таким человеком. Ее вспышка объяснялась издавна присущей ей горячностью, но в основном опасениями и тревогой. Как он мог покинуть ее в такой момент?
Он встал, подошел к окну и обнял ее за плечи.
— Что случилось, Изабелл? Вы ведь и раньше знали, чем я занимаюсь. Неужели все дело в сардинах?
Она уткнулась лицом ему в рукав, но это был жест не столько близости, сколько разочарования.
— Вы сильно изменились, Фиц.
— Прошло восемь лет. Мы все изменились. Это неизбежно.
— Я не изменилась.
Внезапная догадка осенила его, как вспышка молнии.
— Я вижу, как вы старались оставаться прежней. Но нет, не обманывайте себя. И вас не миновала чаша сия. Когда-то вы стремились к новым горизонтам, к чему-то новому. Теперь все ваши желания сводятся к тому, чтобы жить по старинке, без взлетов и открытий.
Изабелл вздрогнула, словно он вручил ей голый электрический провод под током.
— Неужели это действительно так? — спросила она больше саму себя. — Вы думаете, что это неправильно? Я ведь чувствую, что вы не хотели бы вернуться к тому, что могло произойти когда-то.
— Нельзя повернуть время вспять, Изабелл. Вам не удастся возродить прошлое, которого к тому же никогда не было. Все мы должны двигаться вперед. Таков закон жизни.
Она вцепилась в лацканы его сюртука. Голос ее звучал приглушенно.
— Будущее пугает меня. Все лучшие годы моей жизни уже позади. Теперь я только вдова с двумя детьми и не представляю, что мне дальше делать.
— Вы не должны так думать, — сказал он, приподняв ее лицо. — Вся ваша жизнь по-прежнему еще впереди. Не надо отчаиваться.
— Но я думаю именно так. Я думаю так уже давно. — Она коснулась его щеки рукой, холодной, как сам страх. — Не оставляйте меня одну, Фиц. Не оставляйте меня.
Венеция так и сияла. А если бы Милли сейчас посмотрелась в зеркало, она увидела бы лицо, свет радости из которого совсем ушел, не считая разве что одной или двух случайных искорок.
— Я надеялась, что Фиц тоже придет с вами, — сказала Венеция.
— Сегодня он отправился с визитом к миссис Энглвуд, — ответила Милли, собрав все свое самообладание.
— Она уже вернулась из Шотландии? Я думала, она останется там по крайней мере на неделю.
— Я тоже так считала.
— Я не люблю совать нос в чужие дела… Но некоторые вещи меня просто бесят. Я ужасно обеспокоена тем, что Фиц, возможно, сейчас не способен правильно мыслить.
Милли разливала по чашкам чай, радуясь удобному предлогу не встречаться с Венецией глазами.
— Он принял решение сблизиться с миссис Энглвуд.
— Мне грустно слышать это. Я никогда не считала Фица глупцом, но это и в самом деле дурацкий выбор.
Милли тяжело вздохнула.
— Разве в любви может быть мудрый выбор?
— А почему же нет? Я не считаю, что каждый счастливый брак под солнцем всего лишь дело удачи. В определенный момент каждый должен оценить варианты и сделать правильный выбор, идет ли речь о выборе пары или о поведении в браке.
— Он любит миссис Энглвуд.
— Я привыкла думать так и все-таки многого не понимаю. Он любил ее много лет назад, когда они оба были детьми. Если бы они поженились тогда, может быть, сумели бы хорошо приспособиться друг к другу. Но этого не случилось, и их дороги разошлись. И я не уверена, что чувство, которое он принимает за любовь, не является просто трепетным отзвуком бережно хранимых воспоминаний. Тоска по прошлому, маскирующаяся под планы на будущее. Но с вами он построил такой крепкий фундамент, основанный на привязанности, общих интересах и общих целях. Я не могу поверить, что он готов все это бросить ради чего-то почти полностью иллюзорного.
Милли была крайне благодарна Венеции за поддержку. Но в таких вопросах мнение сестер, хотя и любимых, мало что значит. Она подняла голову.
— Мы всегда были с ним только друзьями. Дружба — это любовь без крыльев. А кто когда-либо отдавал предпочтение чему-то бескрылому?
Ну вот, она и сделала это. Позволила переполняющим ее горечи и недовольству облечься в слова. Должно быть, даже ее кожа позеленела в этот момент.
Венеция, широко раскрыв глаза, смотрела на Милли. Ее прекрасное лицо погрустнело, но не стало менее сияющим.
— Нет, моя дорогая Милли, вы ошибаетесь. Любовь без дружбы подобна воздушному змею, взлетающему только при благоприятном ветре. Именно дружба придает любви крылья.
Фиц нашел Милли в ее гостиной. Она сидела за столом над тарелкой с ужином.
Он плюхнулся на стул напротив нее, вытянул ноги и откинул назад голову. Его взгляду открылся потолок. Расписной, усыпанный изображениями — его глаза изумленно расширились — воздушных шаров и аэростатов.
Он улыбнулся, вспомнив их путешествие над Ла-Маншем. Какое грандиозное приключение они пережили!
Милли не сказала ничего. Ее серебряные приборы тихонько позвякивали о тарелку. Царило мирное молчание. Глаза Фица были полузакрыты.
— Так в чем же дело? — спросила она спустя несколько минут.
Фиц осознал, что ждал от нее именно этого вопроса, хотя она была последним человеком, перед которым ему следовало обнажать душу — по данному поводу по крайней мере.
— Я в затруднении.
— Насчет чего?
— Миссис Энглвуд. — Он вздохнул. — Мы долго беседовали.
— И что же?
— Она переживает трудные времена — внезапные перемены и сопутствующие им волнения всякого рода. Сейчас она видит во мне единственное средство удержаться на плаву, этакую привычную опору. Но, боюсь, она будет сильно разочарована. Я уже не тот, что был в свои девятнадцать, и уже никогда не смогу стать таким.
— Она и вправду желает этого? Самонадеянно с ее стороны.
— Я хочу, чтобы она была счастлива. Но не знаю, как дать ей то, чего она хочет. Хуже того, я даже не знаю, что ей в действительности нужно. То ли надежная теплица, чтобы защищать ее до конца дней от холодов, то ли просто крепкая рука, чтобы помочь преодолеть ухабистый участок пути.
Она избаловала его, его Милли. Он привык иметь дело с самостоятельной, уверенной в себе женщиной. Не с такой, которая зависит от него, требуя, чтобы он обеспечивал ее счастье.
— Я хочу поступить с ней правильно, — сказал Фиц. — Знать бы только, что под этим понимать.
Как его жена, Милли не хотела слышать, что он озабочен судьбой другой женщины. Но как друг, она не могла обижаться на то, что он пришел к ней со своими проблемами. И ждет от нее совета.
Более того, она была даже рада помочь.
