В гардеробной Блейз стояла огромная дубовая ванна. С помощью Геарты Блейз вымылась в теплой воде, как всегда с запахом фиалок. Геарта растерла свою госпожу полотенцами, нагретыми у камина, и напудрила ее тончайшей пудрой. Затем она помогла Блейз облачиться в прозрачную ночную рубашку из тончайшего черного шелка с длинными и широкими складчатыми рукавами. Глубокий вырез рубашки скорее обнажал тело, нежели скрывал.
— Откуда взялась эта рубашка? — спросила Блейз. — У меня такой не было:
— Это подарок миледи Фицхаг, мистрис, — отозвалась Геарта. — Она прислала ее сегодня с наставлением, чтобы вы надели ее вечером. Никогда еще такой не видывала!
Блейз от души расхохоталась. Это было вполне в духе Блисс — прислать ей столь откровенное одеяние.
— Да, Геарта, — кивнула она, — и мне не доводилось видеть ничего подобного. Кажется, что-то в этом роде носят французские куртизанки, но это не важно. Если моя сестра считает ее подходящей для меня, тогда кто же я такая? Деревенская мышка для дворцового кота.
— Как приятно слышать, что вы смеетесь, миледи! — воскликнула Геарта. — Последние недели вам было невесело. — Она взяла щетку и, усадив свою госпожу, принялась расчесывать ей волосы.
— — Я решила отказаться от борьбы с судьбой, Геарта, что мне еще остается делать? — вздохнула Блейз.
Геарта расчесывала волосы своей госпожи плавными взмахами, пока они не заблестели в теплом свете свечей.
Внезапно дверь, скрытая среди панелей стены, отворилась, и в комнату вошел король, одетый в стеганый синий бархатный халат. От неожиданности Геарта выронила щетку, и та глухо стукнулась об пол.
— Кто это рядом с тобой, дорогая? — с улыбкой спросил король. Сегодня он был невозможно обаятелен.
Блейз вскочила и опустилась в реверансе.
— Это Геарта, моя горничная, ваше величество.
Опомнившись, Геарта низко присела перед Генрихом.
— И давно ты служишь своей госпоже, Геарта? — спросил король.
— С тех пор, как она вышла замуж за милорда Эдмунда, сир, — поспешила ответить Геарта. — Я родилась в Риверс-Эдже.
Король стащил с мизинца узкое золотое колечко и протянул его горничной:
— Возьми этот маленький знак благодарности за твою верную службу леди Уиндхем, Геарта. Надеюсь, ты и впредь будешь заботиться о ней.
У Геарты от изумления открылся рот, и, только когда Блейз с силой толкнула ее в бок, горничная низко присела и приняла у короля кольцо.
— О, благодарю вас, ваша милость! Не сомневайтесь, я буду как следует заботиться о миледи, — пробормотала она, пятясь из комнаты.
— Она чуть не умерла от испуга, — улыбнулась Блейз. — Вы наградили ее с королевской щедростью, милорд. Она навсегда запомнит это и когда-нибудь будет рассказывать внукам, что удостоилась беседы с самим королем, который подарил ей кольцо.
— У нее есть дети? — спросил Генрих.
— Да, несколько, но она вдова. Дети уже выросли и служат Уиндхемам.
— Дай-ка взглянуть на тебя, — попросил Генрих и поставил Блейз перед собой. Медленно обведя взглядом ее фигуру, он заметил:
— Этот наряд невыносимо соблазнителен, мадам. Пройдитесь по комнате. — Когда Блейз выполнила приказ, король широко заулыбался. — В нем при ходьбе видны твои восхитительные обнаженные ножки.
— Эта рубашка — подарок моей сестры, — призналась Блейз.
— Прелестная леди Фицхаг знает, как позолотить розу, — заметил король, — но я вижу, рубашка тебе не нравится.
— Пожалуй, сир, для меня она слишком откровенна, — тихо подтвердила Блейз. Она уже не боялась стоящего перед ней мужчины. И только чувства, которые он возбуждал в ней, вызывали у Блейз страх.
Король шагнул ближе и небрежным движением разорвал рубашку, швырнув обе половины в огонь, где они с шипением исчезли во вспышке пламени. Ошеломленная Блейз застыла на месте.
Долгое время король разглядывал ее, прежде чем: произнести:
— Как же долго я мечтал увидеть тебя такой, какой сотворил тебя Бог! Ты меня не разочаровала. — Взяв Блейз за руку, он подвел ее к огромному зеркалу. Стоя рядом, Генрих подхватил ладонями ее груди, и тяжесть теплой плоти вызвала у него взрыв желания. — Твои прелести безупречны, Блейз, — пробормотал он и, склонившись, запечатлел поцелуй на ее округлом плече. Тем временем его пальцы медленно скользили по соскам.
Блейз глубоко вздохнула, чувствуя, как ее охватывает знакомая истома. Каким образом ему удается возбудить в ней такие ощущения? Ведь она его не любит! Генрих — ее король. В случае отказа он угрожает благополучию ее ребенка. Он грубо обошелся с ней, и тем не менее его прикосновение рождало внутри Блейз пламя. Неужели так бывает со всеми женщинами? Она прижалась к королю, и ее груди налились от ласки. Сквозь полузакрытые веки Блейз разглядела, что Генрих улыбается.
— Похоже, дорогая, ты тоже чувствуешь желание, верно? — Его губы принялись исследовать ее стройную шею, задержавшись в месте слияния шеи и плеча. — О моя прелесть, ты заставляешь меня сгорать от страсти! — Он подхватил Блейз на руки, пронес ее через всю спальню и бережно уложил в постель.
Блейз лежала неподвижно, наблюдая, как король сбрасывает сначала стеганый халат, затем белую шелковую ночную рубашку. При виде его наготы Блейз широко распахнула глаза. Если ее тело казалось Генриху прелестным, то Блейз сочла своего царственного любовника великолепным. Его плечи были широкими и сильными, как и грудь, заросшие густыми красноватыми волосами, тело — стройным, с узкой талией и бедрами, а ноги — длинными и мускулистыми, тоже покрытыми волосками. Низ живота украшал пушистый треугольник пепельных завитков, окружающих мужское достоинство. Увидев орудие, ранее вонзавшееся в ее плоть, Блейз была изумлена его размерами — она не могла поверить, что такое громадное копье поместилось в ней.
Перехватив ее взгляд, Генрих рассмеялся:
— Да, дорогая, вот этот малыш сегодня днем произвел хаос в твоих сладких ножнах! Взгляни на него и убедись сама — он уже успел отдохнуть и вновь проголодался. Ему не терпится вкусить твоих прелестей. Но сейчас он не станет спешить — в прошлый раз он поторопился лишь благодаря чудовищному аппетиту. — Король бросился на постель и положил Блейз к себе на грудь, так, что чувственные соски ее грудей соприкоснулись с его жесткими волосами. — А теперь поцелуй меня, деревенская простушка, — попросил он. — Я жажду коснуться твоих милых губ.
Она склонилась, и их губы встретились в робком поцелуе. Блейз еще никогда не приходилось оказываться сверху, и ее щеки потеплели при этой возбуждающей мысли. Генрих требовательно поцеловал ее в ответ, прижимая язык к ее губам, дразня их, вызывая у Блейз и вожделение, и угрызения совести. Он понял, как она смущена.
