— Удачного путешествия. Желаю поскорее разобраться с чертовщиной, творящейся вокруг тебя. Мне было бы очень интересно узнать, чем дело кончится.
— Мне тоже, — добавил Алекс, и мужчины рассмеялись.
Алекс уже хотел высвободить руку и уйти, но Каллен не выпустил ее, удержав своего нового родственника на месте.
— Эвелинда и я будем с нетерпением ждать вашего следующего визита, который, надеюсь, станет более продолжительным.
Тон Каллена был необычайно торжественным, и Алексу это польстило. Судя по всему, таким образом Каллен выразил ему свое признание. Алекс был ему явно симпатичен. — И поскольку чувство было взаимным, Алекс счел нужным тоже пригласить их в гости.
— Мы будем рады приветствовать вас в д'Омсбери в любое время. Мне бы очень хотелось узнать тебя лучше.
Каллен ухмыльнулся, выпустил руку зятя и с улыбкой сверху вниз посмотрел на свою жену.
— В вашем семействе определенно присутствует шотландская кровь. Два таких превосходных образца не могли быть произведены на свет хилыми англичанами.
— Ах, Каллен! — Эвелинда рассмеялась и на секунду крепко прижалась к мужу, прежде чем покачать головой. — Не обращай внимания, — сказала она брату, — он непоколебимо убежден в том, что все англичане слабы и глупы.
— Да, это так, — заулыбался Каллен. — И я знаю, что вы двое не чистокровные англичане.
Эвелинда цокнула языком, демонстрируя притворное раздражение, а Алекс неожиданно для самого себя обнаружил, что смотрит на влюбленную пару, улыбаясь во весь рот. Тут Эвелинда высвободилась из объятий супруга, пробежала мимо брата и крепко обняла Мерри, которая тоже обняла ее с удовольствием. Алекс заметил, что Эвелинда что-то шепнула Мерри на ухо, та с серьезным видом кивнула, и обе женщины, взявшись за руки, направились к двери.
— Они понравились друг другу, — заметил Каллен, когда мужчины двинулись следом.
— Да, — согласился Алекс, провожая взглядом очаровательную пару: миниатюрную блондинку и хрупкую брюнетку чуть повыше ростом, с роскошной копной каштановых волос. Он всегда считал, что его сестра обладает самыми красивыми волосами, но только теперь понял, что ничего красивее каштановых волос своей жены он в жизни не видел. В общем, волосы обеих женщин были длинными и пышными, сияли здоровьем и ловили солнечные лучи, которые поблескивали в них красными и золотистыми искорками.
— А сейчас ты не чувствуешь себя пьяным? — неожиданно спросил Каллен. — Язык не заплетается?
— Нет, — ответил Алекс, крайне удивленный вопросом, — а что?
— Ты смотрел на Мерри с таким вожделением, что я поневоле снова подумал о зелье, — поддел его Каллен.
Алекс нахмурился, но, сообразив, что его дразнят, рассмеялся:
— Поверь, мне не надо никакого зелья, чтобы так смотреть на нее.
Каллен кивнул и очень серьезно сказал:
— Думаю, тебе следует уверить в этом Мерри, причем в самом ближайшем будущем. Женщины — очень странные существа, и что им придет в голову, предугадать невозможно. Я не удивлюсь, если она решит, что ты был так страстен в постели только потому, что выпил зелья.
— Об этом я не подумал. Спасибо тебе, Каллен, — обескуражено пробормотал Алекс и внимательно посмотрел на жену.
Она наверняка опасается, что он подозревает ее, это он хорошо понимал. Но ему и в голову не приходило, что она может усомниться в его истинном влечении к ней. Тут следует принять самые срочные меры. Мерри ни в коем случае не должна думать, что только зелье пробуждает в нем сильную страсть.
Придя к этому выводу, он поздравил себя с решением немедленно покинуть Доннехэд.
Мерри думала о доме. Собственно говоря, этому нечего было удивляться, ведь она была в Шотландии, и до ее родного дома оставалось всего полдня пути. Она удивилась тому, что вдруг так остро ощутила тоску по дому, вспомнила детство. Она столько лет хотела вырваться из Стюарта, постоянно молилась об этом, но теперь душа ее стремилась обратно. Ирония судьбы… Возможно, дело в том, что в Стюарте людьми, которые пытались кого-то убить, были ее отец и братья, но убить они пытались только самих себя. Там никто не плел интриг, не было никаких тайных заговоров и ни один человек, начиная от отца и братьев до самого последнего слуги, даже подумать не мог, что она способна подмешивать кому-то зелье или пытаться кого-то убить. Справедливости ради Мерри все же отметила, что такие мысли могли прийти в голову ее отцу или кому-то из братьев, если они были очень пьяными, а виски она держала под замком.
Странная все же штука жизнь. Ей было неприятно думать, что муж, как и Герхард, может подозревать ее в этом нелепом заговоре. Но еще больше ее тревожило то, что ей сказала Эвелинда, когда они обнялись на прощание. Эвелинда шепотом напомнила ей о необходимости сразу после возвращения в д'Омсбери отослать Эдду к сестре и добавила:
— Кстати, имей в виду, что бы ни подмешивали Алексу, его влечение к тебе вызвано не этим. Ни минуты не сомневаюсь, что он находит тебя очень привлекательной и искренне к тебе привязан.
Потом сестра Алекса еще ободряюще улыбалась и что-то говорила, но Мерри только безучастно смотрела прямо перед собой. Она едва ли могла услышать хоть слово Эвелинды, которая, пока они шли к лошадям, увлеченно болтала о том, чем они займутся, когда встретятся в следующий раз. В ее голове продолжали звучать слова золовки о том, что поведение Алекса в постели вряд ли зависит от зелья.
До этого момента ей и в голову не могло прийти, что желание мужа вызывает не она сама, а неведомое зелье. Конечно, в ту ночь, когда она заметила расширенные зрачки, она понимала, что его агрессивность вызвана зельем. Но в другие ночи, которые они провели вместе… Неужели и тогда дело было только в чертовой отраве? Она припомнила слова Уны о том, что все три недели до путешествия у Алекса были расширены зрачки, но он ни разу не прикоснулся к ней и даже не смотрел в ее сторону. Правда, было подозрение, что дозу увеличили и отсюда агрессивность. Но теперь Мерри не могла не тревожиться. А вдруг в ее постель его привело только зелье?
— Ты выглядишь очень озабоченной.
Мерри вздрогнула от неожиданности, услышав рядом голос мужа. Она не заметила, что он придержал коня и уже некоторое время едет рядом с ней. Когда они только выехали из Доннехэда, он тоже ехал рядом, но она была так занята своими мыслями, что невпопад отвечала на его вопросы и не выказывала никакого желания поддерживать разговор. Потом она слегка придержала кобылу и отстала, а ее место рядом с Алексом занял Герхард. Он в отличие от нее говорил без умолку. Теперь, когда Алекс снова ехал рядом, Мерри решила для себя, что не будет волноваться из-за вещей, которые не в силах изменить, и даже вымученно улыбнулась мужу.
