– Какие именно? – усмехнулся Джулиан. – Хороший ли я любовник?
– Ну хотя бы... – пожал плечами Леклер.
Куда же, черт побери, подевались Джонс и Хенли?
Глазбери с возмущением швырнул пачку писем на стол. Опять ни одного от Джонса с его характерным почерком – квадратными буквами.
Даже если Пенелопа бежала от них, должны же они, в конце концов, написать об этом! Вся Британия знала путь Пенелопы в мельчайших подробностях. Как мог не знать этого Джонс? Не иначе, мерзавец получил его деньги и смылся!
Лакей подал графу фрак.
– Я понадоблюсь вам, когда вы вернетесь, сэр?
– Нет. Можешь отдыхать. Со всем справится Цезарь.
– Хорошо, сэр.
Глазбери недоверчиво покосился на отражение лакея в зеркале. Что значит «хорошо»? И огонек какой-то в глазах. Этот негодяй смеет еще радоваться, что хозяин дал ему поблажку? В прежние времена за такое бы...
Он перевел взгляд на самого лакея. Нет, скорее всего вольнолюбивый огонек в глазах ему просто показался. Лицо малого не отражает, пожалуй, ничего: ни послушания, ни строптивости. У него самого, должно быть, расшалились нервы после разговора с Пен.
Теперь граф был готов идти на званый вечер.
«Надеюсь, – подумал он, – на этот раз хотя бы пригласили гостей поприличнее! Этот Перес со своей женой. Где он только ее откопал? Такое впечатление, что она из самых низов!»
Неспроста, должно быть, эта сеньора Перес так допытывалась у него, что он думает о недавней отмене рабства. Наверняка она сама полукровка. Уж слишком смуглая у нее кожа, даже для испанки. И как только ее пускают в приличное общество? Неужели она не понимает, что в глазах света она всего лишь экзотическая диковинка, мода на которую скоро пройдет? Она, вероятно, так и радуется этому новомодно либеральному посягательству на права дворян, что сама лишь недавно из грязи в князи. Граф почувствовал тогда на себе косые взгляды, когда заговорил об этом, но они его ни капли не смущали. К тому же потом он поставил эту красотку на место. Оставшись с ней наедине, он дал ей понять, что подозревает: она вовсе не жена Переса, а содержанка.
Этим он вывел ее из себя. Он явно видел страх, мелькнувший в ее глазах. Что ж, будет знать свое место!
Он направился к карете. На званый вечер ехать было еще рано, но у него были кое-какие дела, с которыми надо побыстрее разделаться. В конце концов Джонс и Хенли исчезли, не закончив свою работу.
Граф велел кучеру ехать в одно злачное место близ Ньюгейта. Услуги публики, которая там обычно ошивается, могут ему пригодиться.
На следующий же вечер Пен решила свой роман сделать достоянием всего света. Появившись в театре в сопровождении Софии и Адриана Бершар, она уселась в фамильной ложе герцогов Эвердон. Оттуда Пен была видна всему театру.
Джулиан появился через минуту и сел рядом с ней. В новом фраке, с элегантной тростью с набалдашником из слоновой кости, он выглядел чертовски неотразимым.
Садясь рядом с графиней, Джулиан наклонился и поцеловал ее в щеку. При иных обстоятельствах никто бы и не обратил внимания на этот жест, приняв его за обычный знак внимания со стороны старого друга. Но поскольку весь свет уже был наслышан о скандальной новости...
Впрочем, публика, очевидно, осталась разочарована, ибо, кроме поцелуя, Джулиан больше ничем не проявил себя, разве что остался сидеть в одной ложе с Пен. Глядя на Джулиана, публика видела все того же молчаливого и сдержанного мистера Хэмптона, к которому привыкла. Джулиан не афишировал слишком открыто, что они с Пен – две половинки одного целого, но и не скрывал этого.
– Ты сегодня особенно молчалив! – улыбнулась ему Пен.
– А ты бы предпочла, чтобы я изображал дикую страсть? – усмехнулся он. – Тогда все просто решат, что я сошел с ума! – Джулиан знал, что кое-кто поговаривает о нем именно это. – На нас все равно все смотрят. Разве этого недостаточно?
На них действительно смотрели все. Пен ощущала на себе пристальные взгляды, замечала, как шушукаются дамы, прикрывшись веерами.
Судя по тону Джулиана, Пен чувствовала, что быть предметом такого внимания ему неприятно. Джулиан не показывал виду, но Пен поняла, что внутри у него все кипело от злости.
– Что ж, – вздохнула она, – могло быть и хуже. По крайней мере никто не оскорбляет в лицо. Всего лишь небольшое охлаждение ко мне.
– Погоди, это еще цветочки, – поморщился он. – Настоящее отчуждение начнется после твоего развода.
– У тебя такой вид, – нахмурилась она, – словно уже пришлось выслушать что-то нелестное. Признайся, было уже?
– Было пару раз, – признался он. – Впрочем, ерунда! Ничего оскорбительного я не услышал.
Пен еще раз покосилась на Джулиана. Говорил ли он всю правду или нет? Во всяком случае, сидел он мрачнее тучи. Ради нее ему еще не раз придется выслушать много гадостей. Нет, это, пожалуй, все-таки слишком дерзко с ее стороны, что она приняла от Джулиана такую жертву. Непорядочно по отношению к нему. Сердце Пен вдруг сжалось от боли за Джулиана.
Спектакль еще не начался. Мимо ложи проходили люди. Знакомые останавливались, чтобы поприветствовать Софию и Пен, но ни один из них не произнес ни слова о скандале. Все было вполне прилично, взгляды приветливы, но во многих из них Пен безошибочно читала огромное любопытство, а кое у кого и осуждение. Во всяком случае, как показалось Пен, двух или трех прежних подруг она уже потеряла. Но кажется, приобрела новых друзей. Когда ложа была уже полна, вошел сеньор Перес, посол Венесуэлы. Под руку он держал свою «экзотическую» супругу.
Свет в театре был приглушен, но Пен достаточно хорошо рассмотрела сеньору Перес: смуглое лицо, выразительные глаза с поволокой, чувственные губы. Темно-красное платье изысканного фасона отлично сидело на ней. Лишь декольте было, пожалуй, слишком откровенным.
Держалась смуглянка легко и непринужденно, но никоим образом не вызывающе и не развязно. Может, своеобразная красота сеньоры Перес было тому причиной? Но по сравнению с ней все остальные дамы почему-то казались какими-то неоперившимися девочками-подростками. Пен и сама вдруг почувствовала себя невзрачной серенькой мышкой. Ей ли тягаться со жгучими чарами сеньоры Перес? Пен не удивляло, что всех мужчин тянуло к своенравной южанке, словно железо к магниту. Даже разговаривая друг с другом, они то и дело бросали взгляды в сторону знойной красотки. Удивило ее другое: сеньора Перес, оказывается, знакома с Джулианом! Во всяком случае, так показалось Пен по очаровательной улыбке Перес, которой она одарила Джулиана, когда подошла к нему. Пен едва сдерживалась, чтобы не встать между Джулианом и этой обольстительницей.
Кинув взгляд на Пен, смуглянка деланно улыбнулась и снова переключила все свое внимание на Джулиана. Казалось, эта нахалка ни на секунду не сомневалась в том, что если ей вдруг придет в голову обольстить мистера Хэмптона, то Пен ей вовсе не помеха.
