Бэзил тоже лег на траву лицом вверх. Его тело было далеко от нее, а голова настолько близко, что Кассандра чувствовала, как до ее уха дотрагиваются его локоны.
– Ты хотела убежать?
– Не особенно. Но в романах, которые я читала, побег напоминал увлекательное приключение.
– А я хотел убежать вместе с цыганами и танцевать всю ночь.
– Ты не написал стихов о цыганах, теперь тебе надо будет это сделать.
– Мм…
Кассандра знала, что Бэзил хочет спать так же сильно, как и она. Она закрыла глаза. Щебетали птицы, жужжали насекомые, она услышала раздавшийся издалека крик человека, который, наверное, работал на своем поле.
Бэзил говорил о мгновениях. Эти мгновения просто восхитительны! Она запомнит, как они с Бэзилом лежали в траве, его волосы касались ее уха, а одно его присутствие давало ей ощущение уюта. Кассандра порывисто протянула руку, их пальцы соединились, и они почувствовали то, что осталось недосказанным.
Не поднимая век, Кассандра представила себе сливы, а потом лишь их цвет. Бэзил провел большим пальцем по ее указательному пальцу. В ней всколыхнулось чувство любви, чистое, как утро, и каким-то образом приобрело оттенок сливы.
– По-моему, – сказала Кассандра, не открывая глаз, – Боккаччо очень понравились бы такие денечки.
Ответа не последовало, и Кассандра повернула голову, чтобы посмотреть, не заснул ли он. Бэзил не заснул. Его темные бархатистые глаза смотрели ей прямо в лицо. Они были спокойными, глубокими и полными любви.
Они пошевелились одновременно – она поднялась на ноги с бьющимся сердцем, а он высвободил свою руку. Кассандра отряхнула юбки, давая ему тем самым еще немного времени. За каждым поворотом их ожидали опасность и соблазн. Чувствуя новую потерю, Кассандра отвернулась, стараясь найти слова, чтобы отослать его обратно ради его же блага. Она чувствовала за спиной его теплое дыхание, хотя он и не дотрагивался до нее. Когда Бэзил говорил, его дыхание касалось ее шеи.
– Любимая, – нежно прошептал он ей. – Любимая любимая, моя единственная любовь.
– Не продолжай.
– Не могу, это самое правдивое из того, что можно сказать.
– Это не делает тебе чести.
– Значит, я больше не переживаю из-за нее так сильно.
Кассандра отрицательно покачала головой:
– Если бы это было правдой, я бы не любила тебя. А Бог свидетель, Бэзил, что я люблю тебя всем сердцем.
– Какая обыденная фраза!
– Она такая добрая, такая хорошая, такая… святая. А еще она красива, Бэзил, само совершенство. Как ты можешь разочаровывать ее?
Он прямо взглянул ей в глаза.
– Вчера вечером она поцеловала меня.
– И?
– Я почувствовал ее грудь и ее запах. Я делал все что мог, чтобы мне захотелось запустить пальцы в ее волосы и дотронуться до ее тела…
– Мне не нужно таких подробностей.
– Слушай, раз уж затеяла этот разговор. Аннализа красивая, добрая и… необыкновенная. Она мне нравится. Но, дотронувшись до нее, я почувствовал, что поцеловал сестру. Это испугало меня.
– Так будет не всегда.
– Наверное. Наверное, я смогу привыкнуть. Я хочу иметь детей. Я хочу делать то, что должен, и если бы ты не появилась тогда в моем мире, то все это было бы вполне терпимо. – Он покачал головой. – Но теперь это непереносимо, и я не знаю, как поступить, Кассандра. Я рассмотрел происходящее с разных сторон и вижу, что любое из решений означало бы беду для одного из нас.
Он медленно пропустил траву сквозь пальцы.
– Втроем мы затянуты в какую-то сеть. Я не могу оставить ее волкам, и мне невыносима мысль о том, что в моей жизни нет места для тебя.
– Это я отправила ее к тебе, – неожиданно призналась Кассандра. – Я приходила к ней, чтобы убедить ее стать тебе настоящей женой. Я сказала, что ей не надо бояться, что ты будешь с ней нежным.
– Ее не интересовал поцелуй.
Бэзил взглянул на пятна золотого и зеленого света у них над головами и нахмурился:
– Думаю, моя мать была права, когда волновалась за нее, и я не понимаю, почему Бог сотворил такой красавицей женщину, призванную служить ему.
– Но разве не все мы – прекрасные творения Божьи?
– Должны быть такими, но Аннализа была создана для того, чтобы доставлять удовольствие мужчинам, одному мужчине. Бог должен был знать об этом.
– Наверное, Бог хотел преподать мужчинам урок: нужно прекратить наживаться на внешних данных женщин.
Бэзил удивленно открыл рот. Кассандра не смогла сдержать улыбки.
– Ты никогда не думал об этом, – сказала она.
– Нет. Но ты, наверное, права. А если это так, то в чем состоит наш урок? Урок мне?
– Не знаю, – ответила она, – но какой-то урок должен быть и для нас.
– Я не религиозный человек. Я не люблю полагаться на уроки и судьбу.
– Но все началось с тебя, – сказала Кассандра, напоминая ему то, что он сказал до этого, – а теперь нужно все тщательно обдумать.
Бэзил смотрел, как свет отливает в волосах Кассандры красным и золотым, и пытался найти ответы. Урок состоял в том, что мир для Аннализы был потерян, что она хотела служить лишь Богу, поэтому Бэзил не мог защищать Божью собственность.
– Не знаю, что и ответить. Может, ты была послана мне, чтобы сказать, что я могу сочинять гораздо лучше, чем сочинял? Вот мой урок. Но что можно сказать о тебе?
Ее лицо просияло.
– Я научилась быть свободной, Бэзил. Я узнала, что, помимо моих родственников, на свете существуют хорошие, добрые и честные мужчины. Я научилась тому, что красота существует и в мгновениях.
Бэзил вздохнул.
– Я узнала, что занятие любовью может быть прекрасным.
– Хотел бы я, чтобы это было так, Кассандра.
– Боюсь, что мы проведем наши жизни, переписываясь и вспоминая эти мгновения, пережитые вместе.
Он сложил руки перед собой, чтобы не поддаться искушению и не дотронуться до нее.
– У нас будут дети от других людей, мы научимся быть счастливыми, но часть нашей жизни всегда будет существовать отдельно. При мысли об этом я прихожу в уныние.
– А может быть, это часть твоего урока – принимать данные мгновения.
– Я усвоил этот урок.
Внезапно посерьезнев, Кассандра шагнула вперед.
– В основном я не очень высокого мнения о мужчинах, мне не нужен муж, – над бровью у нее появилась легкая складка, – но мне бы тоже хотелось иметь детей. Пообещай написать мне о своих.
– Значит, это конец? Я вернусь в Италию с Аннализой, заведу с ней детей и буду писать тебе летними ночами?
– Думаю, мы оба знаем, что другого ответа не существует.
В тот час, когда день начал клониться к вечеру, Кассандра стояла с ним возле его лошади. Помня о том, что чересчур любопытные сестры могут наблюдать за ними из окон, Кассандра все время держала руки сцепленными за спиной. При расставании губы Бэзила исказились от страдания. Ей хотелось лишь одного – зайти в дом, лечь с ним в постель и лежать там всю ночь, занимаясь любовью, поглощая пищу и болтая.
