Мэри Джо показалось, что на нее подул холодный ветер. За несколько недель этот человек стал ей очень близок. И хотя она понимала, что он не останется, в глубине ее души теплилась надежда. До этой минуты. Взгляд его был холоден как смерть, о которой он говорил. Губы его были плотно сжаты, черты лица заострились, приняв выражение неприступности и упрямства.
— Ты отвезешь нас домой?
— Том Берри справится с этим лучше, чем я.
— А как же лошади, о которых ты говорил? Он не сможет пригнать их на ранчо с помощью Рейчел. Кроме того, я ему пришлась не по нутру.
— Он не привез бы тебя сюда, если бы это было так, — ответил Уэйд, и подбородок его чуть дрогнул, возможно, оттого, что лошадей будет погонять мул Рейчел.
— Он не любит детей, — продолжала спорить Мэри Джо.
— Джефф больше не ребенок. Выжить в этих лесах четыре дня мог только мужчина. — В его голосе послышалось одобрение. — Если бы не пума…
— Он очень привязался к тебе. Уэйд отвернулся.
— А я не хочу, чтобы он привязывался ко мне, — сказал Уэйд хриплым голосом, и Мэри Джо сразу угадала то, что он не хотел или не мог выразить иначе.
Вместо грозного предупреждения она услышала неприкрытое отчаяние и начала уже что-то говорить, но туг из вигвама выглянула Шавна и жестом позвала ее. Мэри Джо поспешила внутрь и вновь опустилась рядом с Джеффом.
Мальчик пытался открыть глаза, его худенькое тельце подрагивало от боли, когда он шевелился. На ране с крошечными стежками по краям лежало что-то похожее на мох. Мэри Джо опустила руку на здоровое плечо сына.
— Все в порядке, Джефф. Ты в безопасности. Теперь все будет хорошо.
Джефф озирался как безумный по сторонам, сначала разглядывая вигвам, потом его взгляд остановился на Шавне, которая тоже опустилась рядом с ним.
— Это Шавна, — сказала Мэри Джо. — Друг Уэйда. Она тебя лечила.
— Шавна, — прошептал мальчик и попытался улыбнуться, но вместо улыбки у него получилась гримаса боли.
У Мэри Джо защемило сердце.
— Я… виноват, — произнес он, глядя на мать. — Было глупо уезжать, но… — Он замолчал.
— Но что? — мягко спросила она.
— Я думал… если я помогу Уэйду, он… — Его голос снова осекся.
— Останется? — подсказала она. Джефф кивнул с несчастным видом.
— А вышло так, что я только показал, сколько со мной бед.
Мэри Джо приложила ладонь к его щеке.
— Все в порядке, Джефф. Я не думаю, что это его волнует теперь, когда с тобой все… — Она замолчала, не в силах закончить фразу. Спустя мгновение сделала новую попытку. — Как ты себя чувствуешь?
Он снова попытался улыбнуться, но, видимо, сейчас ему было не до улыбок.
— Не очень хорошо. Голова болит, и я… — он взглянул себе на грудь, потом посмотрел на Шавну, попробовал пошевелиться, но вместо этого застонал.
Глаза его затуманились.
— Большая кошка… пума. Я видел, как она прыгнула на меня. Мэри Джо взяла его за руку, крепко сжала.
— Муж Шавны убил ее во время прыжка. Ты ударился головой о землю и потерял сознание.
Он поискал глазами вокруг.
— А где Уэйд?
— Он снаружи. Это он помог привезти тебя.
— Я знал, что так и будет, — обрадовался Джефф. — Я знал, что он найдет меня. Можно его видеть?
— Не сейчас, — сказала она. — Думаю, тебе следует отдохнуть.
— Он сердится?
— Нет, — мягко ответила мать. — Он, как и я, радуется, что ты жив.
— Я не хотел волновать тебя. — Джефф раскраснелся, поняв, как неуместно подобное заявление.
Просто пообещай, что никогда ничего подобного не едешь, — сказала Мэри Джо.
Он слегка пошевелился, по его лицу пробежала гримаса боли. Шавна наклонилась над больным и поднесла к его губам чашку. Он сделал глоток и замотал головой, но индианка настаивала, и Мэри Джо кивнула сыну, чтобы тот послушался. Морщась от горечи, он выпил лекарство.
— Он сейчас заснет, — сказал Манчес, который сидел у стены, скрестив ноги.
Он обменялся с женой взглядами, и Мэри Джо заметила, с какой нежностью они смотрят друг на друга. И любовью. Внезапно ее пронзила зависть.
Она посмотрела на Джеффа. Его пальцы все еще сжимали ее ладонь, но глаза уже закрывались. Дыхание выровнялось, прежняя бледность исчезла. Мэри Джо почувствовала, как ее охватило чувство благодарности. Она мягко высвободилась из пальцев Джеффа и взяла обеими ладонями руку Шавны.
— Спасибо, — произнесла она, надеясь, что индианка ее поняла.
Шавна застенчиво улыбнулась и кивнула, ее пальцы слегка пожали руку Мэри Джо, прежде чем отпустить.
Кавера, индеец, который нашел Джеффа, настоял, чтобы Уэйд и Мэри Джо воспользовались его вигвамом на эту ночь.
После ужина, на котором их угощали свежим мясом антилопы и сухими лепешками, приготовленными, как объяснил Уэйд, из орехов и корней растений, Уэйд пригласил Мэри Джо прогуляться с ним. Джефф по-прежнему спокойно спал.
Стояла красивая ночь, мягкая и нежная, по небу разлились розовые и золотые ручейки. Ветер стих, и было необычно тепло для этих высот. По зеленому лугу эхом разносился детский смех, ему вторил тихий посвист ночных птиц, в воздухе пахло дымом и жареным мясом. В долине, обрамленной снежными вершинами гор, царил покой.
— Как здесь красиво, — произнесла Мэри Джо после недолгого молчания.
— Юты живут здесь сотни лет, — сказал он голосом, полным сожаления и печали. — В этих сверкающих горах.
— Название подходит им, — сказала Мэри Джо. — Они на самом деле сверкают.
Он резко повернулся к ней.
— Творится несправедливость. Эти горы у них постепенно отнимают, и скоро им ничего не останется. Ютов, как все прочие племена, вытесняют в засушливые земли, принуждают отказаться от всего, что им дорого.
Мэри Джо не знала, что сказать. До сих пор она одобряла усилия отогнать «дикарей» подальше от белых. Сегодня она узнала кое-что о гармонии, существовавшей между этими людьми и их землей.
— И ничего с этим не поделать, — продолжал Уэйд. — Если случится хоть одно происшествие, найдется хоть один сорвиголова, их тут же выселят, как произошло с апачами, чероки, сиу.
— Так вот зачем тебе понадобилась сбруя с мертвого коня.
— Да.
— И ты ничем не можешь помочь? Пойти, например, к губернатору или…
— Проклятие, я вообще никому не могу помочь. Если я попытаюсь протестовать, а тут вдруг выплывет наружу, кто я такой на самом деле… — Он замолчал, поняв, что чуть не проговорился.
Она остановилась.
— Кто ты, Уэйд? Кем бы ты ни оказался, я все равно буду к тебе относиться по-прежнему.
Он горько рассмеялся:
— Поверь, тебе незачем это знать. С тебя достаточно и того, что я калека, убивший трех человек. Неужели тебе не страшно?
