просто полюбоваться ею. Она была одета в длинное грузинское золотистое платье и небольшую вышитую шапочку с прозрачной легкой вуалью позади. Возбужденным взором он пробегался по ее ладной изящной фигуре, и ему было приятно видеть Софико в наряде родного края, который был привычен ему. С длинными косами и нежным свежим лицом, она теперь показалась Амиру невероятно притягательной и желанной. Все его существо жаждало обладать Софико и называть ее при всех своей.
Однако после того напряженно-сладостного свидания у водопада Амир отчетливо понял, что Софико не такая простая добыча, как ему сначала показалось. И с ней точно нельзя было обращаться как с обычной грузинской девушкой. И все эти дни Амир трагично размышлял о том, что не знает, как надо вести себя с Софико, чтобы завоевать ее. Ведь обе его жены, которые жили в его доме по кебинному временному браку, появились после заключения договора. С грузинками все происходило быстро и без сложностей.
Впервые Амир почувствовал позывы своей плоти в пятнадцать лет. Он рассказал об этом отцу, и Петрэ Тамазович начал подискивать сыну невесту. Но спустя пару месяцев Амир был вынужден уехать в Россию. Именно в Петербурге, в одном из домой терпимости, куда затащили его друзья по полку, он потерял свою невинность и стал мужчиной. В последующие годы, пока служил в армии, у него периодически появлялись любовницы. Это были молодые вдовушки, которые искали развлечений, будучи свободными и богатыми. Амир с интересом учился и познавал эту несложную науку привлекать и ублажать своих любовниц, оставляя свое сердце спокойным от любовных мучений и терзаний.
Спустя два года, когда ему исполнилось восемнадцать лет, и он вернулся в Имеретию, Амир по совету одного из грузинских друзей решил заключить временный брак. Он отправился в Аджарию и в одном из аулов увидел симпатичную молоденькую девушку. В тот же день Амир договорился с ее отцом и уже к вечеру привез девицу в свой дом к отцу, заключив временный брак по кебинному обычаю.
Дилара, так звали девушку, оказалась послушной, холодноватой и услужливой. Она была девственна, и Амир стал первым ее мужчиной. Уже через месяц она смогла привыкнуть к Амиру и даже говорила, что любит его. Девушка вполне устраивала молодого человека, ибо постоянно молчала и выполняла все его указания и приказы. Она никогда не спорила. Однако ее невероятная скромность и даже зажатость в постели крайне раздражали Амира. Она всего боялась и ни в какую не хотела даже гладить его. Постоянно зажималась и делала мученическое выражение на своем лице при малейшей его страстности или горячности. Да, Амир удовлетворял свои желания, Дилара ни в чем не нуждалась и жила под присмотром его родителей, но все же через год он устал от нее. Оттого он вернул девушку обратно ее отцу еще до истечения договора, с приличным вознаграждением. И отец девушки, и сама Дилара остались довольны. Чуть позже Дилара вышла замуж за другого джигита из своего аула.
Прожив без интимных радостей следующие полгода, Амир понял, что ему все же нужна женщина. Ибо долгое воздержание от плотских утех мешало рационально и ясно мыслить и принимать решения. Оттого уже в двадцать лет он решил вновь жениться. Однако хотел найти девушку, проверенную в интимных ласках. Оттого он расспросил своих доверенных джигитов и наметил четырех молодых женщин, которые, по слухам, были приемлемы в постели. Эти девицы уже побывали замужем такими же временными браками, но были еще довольно молоды.
Амир посетил дома всех девушек и выбрал Тамину.
Так она и появилась в его доме. В любовных ласках она оказалась довольно хороша, оттого долгие годы Амир терпел ее вздорный, спесивый характер. Она оказалось злой женщиной и постоянно срывала свое недовольство на своих служанках. Амир старался поменьше разговаривать с Таминой, ибо та была вечно всем недовольна. Он лишь молча удовлетворял свои мужские потребности пару раз в неделю, перебрасывался с женой вынужденными короткими фразами и без сожаления уезжал обратно во дворец Асатиани.
Спустя два года Тамина родила ему Вано. И Амир, хоть уже изрядно подустал от ее сварливого нрава, все же ради сына заключил повторный брак. Именно после этого Тамина стала просто невыносима. Пользуясь тем, что родила ему наследника, его временная жена начала тихую атаку, требуя, чтобы он венчался с ней по православному обычаю. Амир же, на миг представляя, что с этой сварливой женщиной он должен будет прожить всю оставшуюся жизнь, твердо отвечал ей, что жениться ни на ком не намерен. Ибо его все и так устраивает. Тамина затаила на него обиду, но все же не оставила своих попыток склонить его к венчанию в церкви.
Софико была другой, не похожей на его жен. Словно вылепленной из другого теста. Она имела собственное мнение, достоинство, была умна, изыскана и невероятно прелестна. Она не пугалась его прикосновений, в отличие от Дилары, и не брюзжала по каждому поводу, как Тамина. Ни разу во время их перепалок Софико не ответила зло или оскорбительно. Она просто непокорно смотрела на него своими яркими обворожительными глазами и тихо с достоинством говорила с ним, пытаясь пристыдить, иногда порывисто с горячностью, но всегда без злобы. Часто она просто молча уходила от разговора, когда он пытался приблизиться к ней в гостиной и поговорить перед трапезой, если они оказывались одни. И это ее молчание гораздо сильнее задевало Амира, проникая своими волнами прямо в самое его нутро. Задевало сильнее, чем глупая покорность Дилары и злобные словесные оскорбления Тамины.
Встретив Софико, Амир впервые осознал, что есть девицы, которые достойны уважения так же, как и мужчины. До этого он считал достойными уважения только свою мать и Верико Ивлиановну, которые воспитывали его. Но молодых девиц он вообще не воспринимал как достойных равноправных партнеров. Он всегда думал, что девицы нужны только для послушания, удовлетворения мужских потребностей и для того, чтобы рожать детей. Он навязывал им свою волю, даже не интересуясь, хотят ли они этого. Впервые Амир захотел узнать мнение девушки именно с Софико. Именно ее чувства и желания по тому или иному поводу. Ранее его не волновало, чего хочет женщина. И это было ново для Амира.
Ко всему прочему примешивался еще и тот факт, что Софико не побоялась дать ему пощечину там, у водопада. Она была первой женщиной, которая посмела сделать это. И Амир хоть и чувствовал смертельную обиду на нее за это
