Кристина сжала руки Маргарет еще крепче.
— Жаль, что ты не наслаждалась такой жизнью раньше, — произнесла она. — Я чувствую себя ужасно виноватой, Мэг. Я…
— Нет! — решительно перебила Кристину девушка, а потом наклонилась и поцеловала ее в щеку. — Нет, Кристина. Лишь ты одна делала мою жизнь здесь более или менее сносной — ты в юности, а Джерард в детстве. Ты дала мне все, что только могла дать. Ты подарила мне свою любовь. И этого достаточно. Только это имеет значение.
Сказать больше Маргарет не удалось. К дверям подходила леди Ханна в сопровождении лорда и леди Милчип, а также лорда и леди Ланган. Граф, переговорив о чем-то с дирижером оркестра, следовал за ними.
Кристина не могла отвести от него взгляда. На нем были фрак из атласа цвета шоколада и кремовые бриджи. Темно-коричневый жилет украшала золотая вышивка, а сорочка и чулки ослепляли своей белизной. Шею и запястья обрамляли белые кружева. Сегодня он выглядел сногсшибательно. Не сводя глаз с Джерарда, Кристина вдруг поняла, что и он пристально смотрит на нее. Графиня улыбнулась.
— Красавицы! — произнес он, беря руку графини в свою и поднося ее к губам. — Вы обе.
Внезапно Кристина осознала, что любит этого мужчину. Всегда любила и будет любить вечно. Она любит его. Но сейчас, в этот вечер, она не могла думать о своих чувствах, о возвращении Джерарда в Канаду и о том, что они больше никогда не увидятся. Сегодня она не станет верить в трагедии и невозможность получить желаемое. Всего две недели назад все происходящее сейчас казалось невозможным.
— Прошу прощения, — прервал ее размышления граф, — но мне нужно снести вниз мисс Гейнор. Я вернусь вовремя, чтобы встречать гостей.
— Мне кажется, — шепнула Маргарет на ухо Кристине, когда ее кузен скрылся за дверью, — что больная лодыжка не так уж сильно болит. Хитро придумано. Теперь Джерард носит ее повсюду и практически превратился в ее раба. Интересно, она понимает, что не сможет сегодня танцевать?
— Мэг, — строго оборвала золовку Кристина, — ты не слишком любезна.
Но, посмотрев друг на друга, обе рассмеялись. Скорее всего Лиззи действительно подвернула ногу. Но Мэг лишь подтвердила ее подозрения относительно серьезности ситуации, в которой оказалась мисс Гейнор. Когда Кристина помогала ей снять с ноги ботинок, на ноге не было ни опухоли, ни кровоподтека.
— Нам будет не до смеха, когда она вдруг станет нашей родственницей, — произнесла Маргарет. — Если честно, она мне совсем не нравится, несмотря на свою улыбчивость и обаяние. И Джерарду тоже. Но она вознамерилась заполучить его.
Гости начали спускаться вниз. А Кристина еще раз придирчиво оглядела зал, желая удостовериться, что все в порядке. Стены были украшены ветками ели и падуба, перевитыми алыми лентами, с которых свешивались золоченые колокольчики. Вот-вот должен был начаться последний акт волшебного действа.
Она будет помнить это Рождество до конца своих дней. Только какими будут эти воспоминания? Наполненными болью, грустью и одиночеством или же сладкой ностальгией?
Кристина была свободна — нечасто она могла сказать о себе такое в прошлом. Но теперь она могла строить свою жизнь по собственному усмотрению. Конечно, кое-какие ограничения были. По целому ряду причин у человека не всегда есть возможность делать то, что ему хочется. И все же…
И все же теперь Кристина была вольна сама строить свою судьбу. Слишком долго она являлась жертвой. Но больше не нужно сдерживать свои желания, уходить в себя и плыть по течению только потому, что это не доставит лишней боли.
Теперь можно жить полной жизнью. Кристина жива, молода и здорова. А еще она влюблена. Она вернулась к двери, где уже начали собираться гости. Нарядно одетые, они смеялись, разговаривали, восхищенно оглядывались по сторонам и дарили ей улыбки.
Кристину переполняло ощущение счастья. До чего удивительно! Улыбнувшись собственным мыслям, она подошла к гостям.
Джерард не жалел о том, что вернулся в Англию и в Торнвуд. Очень много хорошего произошло. Они с Кристиной объяснились и простили друг друга. Горечи больше не было места в их жизни. Теперь два человека обретут покой только потому, что он вернулся домой.
И все же отчасти Джерард стремился душой назад в Монреаль, ставший ему вторым домом. Он действительно немного жалел — как шутливо заметил ранее в разговоре с Кристиной, — что отъехал от Монреаля дальше, чем на одну милю. Лучше уж притупившаяся боль от наполненных горечью воспоминаний, нежели эта новая острая боль, которую непременно причинит ему расставание. И кажется, ничто не в силах этого предотвратить. Разве мог он отнять у Кристины недавно обретенную свободу? Если бы он сделал ей предложение, она почувствовала бы себя обязанной принять его из-за боли, которую причинила ему в прошлом. Джерард не мог так с ней поступить.
Конечно, оставалась вероятность того, что она все же забеременела. Джерард не хотел об этом думать, хотя в его сердце жила надежда.
Он напомнил себе, что у него в запасе есть сегодняшний вечер и еще несколько дней. Сегодня он не мог допустить, чтобы грустные мысли омрачили праздник.
Он едва не опоздал к встрече гостей. Леди Гейнор сообщила Джерарду, что ее старшая дочь готова спуститься вниз, однако вопреки его ожиданиям не стала подниматься с ним наверх. Графа впустили в гардеробную мисс Гейнор, где та восседала на стуле и выглядела восхитительно в атласном белом платье, отделанном кружевами. Однако прическа из собранных на затылке туго завитых локонов не слишком украшала ее, поэтому служанке пришлось причесывать ее заново. А потом мисс Гейнор не понравилась нитка жемчуга в волосах — она показалась ей слишком длинной. Поэтому служанке пришлось рыться в шкатулке в поисках другого украшения, подаренного мисс Гейнор бабушкой на восемнадцатилетие. После этого она вдруг решила, будто серебристые перчатки, надетые ею ранее, совершенно не гармонируют с платьем. Бедной служанке пришлось искать белые перчатки.
Его сиятельству пришлось прождать в гардеробной мисс Гейнор целых десять минут, прежде чем она позволила наконец снести себя вниз. Джерард уже распорядился поставить для нее кресло и стул в таком месте, где бы она не ощущала себя брошенной и одинокой.
Однако опасениям мисс Гейнор не суждено было оправдаться. Расположившись в кресле и положив больную ногу на стул, она сразу стала центром внимания. Лиззи бодро улыбалась и весело смеялась, сообщая каждому, кто спрашивал, что ее нога почти уже не болит и что она не хочет стать обузой и с удовольствием посмотрит, как танцуют другие. Нет-нет, не стоит стоять с ней рядом. Мисс Гейнор грациозно взмахнула рукой. Она не собирается никого задерживать подле себя и тем самым портить людям праздник.
