Он погладил ее по руке. Эмили сжала пальцы на его плече.
— Я вижу, что наша страсть не стремится угаснуть, — сказал он.
Эмили не ответила. Они завершили танец. Всякий раз, соприкасаясь с ней телами, он чувствовал, как теряет свою решимость. Они оба не были счастливы — он видел это на ее лице так же явно, как ощущал своим телом.
Но что потребуется для счастья? И как он может ставить свое счастье выше благосостояния целого клана?
Эмили вздохнула, когда отзвучала музыка.
— Благодарю за танец, милорд.
Она была печальна. И Малкольм понял, что она ждет от него ухода. Последний оплот сдержанности затрещал. Он мог бы поддаться сегодня, но не мог обещать ей того же завтра.
— Не стоит ли нам отправиться домой? — спросил он. — Конечно, если ты того пожелаешь.
Она улыбнулась, медленно и непристойно.
— Вы обещаете мне засмеяться хотя бы дважды?
— Вы заключаете плохую сделку, жена моя.
— Меня устраивают условия.
— А не должны бы. — Он поднес ее руку к губам и начал целовать ее пальцы, один за другим, куда более откровенно, чем собирался. — Есть множество вещей, которые я хотел бы повторить сегодня дважды, вещей, которые доставят вам куда больше удовольствия.
Эмили рассмеялась. На миг он снова ощутил себя в Шотландии — когда существовали лишь они, и им ничто не могло помешать. Он хотел закупорить это ощущение в бутылку и спрятать в надежном месте, чтобы вернуться и насладиться им во время очередной молчаливой ссоры.
Но в следующий миг она застыла.
— Что? — спросил он, оборачиваясь через плечо, чтобы проследить за направлением ее взгляда. Пруденс Этчингем стояла в десяти футах от них, одна, в окружении старых дев и матрон. Это была их первая встреча в обществе — возможно, леди Харкасл экономила средства, а может быть, их просто не приглашали на приемы того ранга, который открылся для Малкольма и Эмили.
Он развернулся и встал рядом с женой. Эмили шагнула было вперед, но остановилась. Это движение привлекло внимание Пруденс.
Ее лицо медленно залилось цветом. Но это не был милый румянец. Красные пятна усеяли шею и грудь Пруденс. Она бессознательно поправила шляпку и пригладила волосы, словно не знала, что делать с руками.
— Мне проводить тебя к ней? — тихо спросил Малкольм Эмили.
— Нет, — отозвалась она. — Я должна поговорить с ней наедине.
Но как бы уверенно ни звучал ее голос, пальцы Эмили судорожно сжимались на его руке. И когда Пруденс зашагала в их сторону походкой, более уместной на кладбище, а не в бальном зале, Малкольм не отступил от Эмили.
Пруденс наконец дошагала до них. Малкольм поклонился, прижав руку к груди.
— Мисс Этчингем, рад видеть вас снова.
— Лорд Карнэч, — пробормотала она. Но взгляд ее не отрывался от Эмили. — Леди Карнэч, надеюсь, у вас все благополучно?
Пальцы Эмили сжались на его руке.
— Вполне, мисс Этчингем. А у вас?
Полные титулы после долгих лет дружбы звучали как оскорбление. Пруденс на секунду прикрыла глаза.
— Вполне сносно, я полагаю.
Тишина становилась неловкой. Малкольм попытался ее разрядить.
— Если леди хотят побеседовать наедине, я удалюсь к гостям.
— Было бы очень кстати, — сказала Эмили, впервые улыбнувшись ему с благодарностью. — Вы не могли бы принести нам лимонад, пока мы обсудим свои девичьи темы?
Пруденс помедлила.
— Я не уверена, что нам стоит беседовать здесь, леди Карнэч.
— А я уверена, что нам многое следует обсудить, — сказала Эмили. Он услышал вопрос в ее голосе — почти обвинение, что было странно, ведь до сих пор Эмили испытывала по отношению к Пруденс только вину.
— Да, следует. Но не здесь.
— Когда же? — спросила Эмили. — Я отправила тебе свою карточку вечность тому назад, как только мы прибыли в Лондон. Но ты избегала меня на собраниях в доме Элли.
— Завтра? — спросила Пруденс. — Я приду к Элли на обычное наше собрание.
Судя по тону, приходить ей совсем не хотелось.
— Пожалуйста, приходи, — тихо, но настойчиво попросила Эмили. — Я должна знать…
Ей пришлось оборвать фразу, поскольку к ним торопливо шагала леди Харкасл.
— Пруденс, нам пора возвращаться домой, — рявкнула женщина.
Пруденс поежилась, но не взглянула на мать.
— Матушка, еще рано. Вы ведь наверняка не хотите уйти?
— Я нахожу местное общество отвратительным, — сказала леди Харкасл.
На Малкольма и Эмили она не смотрела. И оскорбление было явным. Малкольма не волновало, что о нем думает леди Харкасл, но ради Эмили он должен был поставить ее на место.
— Компания в почтовом дилижансе, который я для вас нанял, была вам под стать, леди Харкасл?
Ее лицо скривилось еще больше.
— Было грубо приглашать нас под выдуманным предлогом и еще грубее попрекать своим гостеприимством. Пруденс, мы уходим немедля.
— Матушка, он не…
— Не смей его защищать! — воскликнула леди Харкасл. — После того что он сделал!
На них уже с любопытством оглядывались. Румянец Пруденс распространялся выше и ниже до тех пор, пока вся открытая кожа не залилась алым.
— Леди Харкасл, — взвешенно сказал Малкольм, — советую вам осторожнее выбирать слова, если вы не хотите стать главной темой слухов.
Она наконец оглянулась по сторонам. И, возможно, поняла, что ее опрометчивые слова вполне могут быть использованы против Пруденс. Она понизила голос, но яда в нем не убавила:
— Вы пожалеете о своем поступке.
Пруденс схватила ее за руку.
— Матушка, вы правы, нам стоит уйти.
Леди Харкасл впилась в Малкольма долгим взглядом. Он не отвел глаз.
— Будь вы мужчиной, я вызвал бы вас на дуэль, — предупредил он, сдерживая резкость. — Но, поскольку вы дама, я лишь предлагаю вам держаться подальше от леди Карнэч. Ей не стоит слышать вашего злословия.
Эмили положила руку ему на плечо, успокаивая. Леди Харкасл закрыла глаза, чтобы не видеть этого жеста. А когда открыла их снова, яда уже не было — в ее взгляде светилась решимость, которой Малкольм не понимал.
— Желаю вам обоим счастья, — сказала она таким мрачным тоном, что слова прозвучали проклятием. — Ранее не замечала, но теперь я ясно вижу, насколько вы друг друга заслуживаете.
Малкольм приподнял бровь, но она уже отвернулась, не попрощавшись. Пруденс беззвучно прошептала Эмили извинение и заторопилась следом, но когда попыталась коснуться плеча матери, та стряхнула ее руку. Пруденс замедлила шаг, но не остановилась — ей больше некуда было идти.
Рука Эмили соскользнула с его руки. Малкольм поймал ее ладонь и накрыл своей.
