Сердце Мередит учащенно забилось, страх вдруг прошел. Только она, Йен и, возможно, Роберт Макреи знали: причиной ее брака было вовсе не окончание вражды между кланами; но теперь ей было все равно, что подумают люди. Никакая вражда не могла помешать так внезапно вспыхнувшей любви, глубокой и всеобъемлющей, которая просто обязана была окончиться свадьбой.
— Да, — прошептала она.
— Безобразие! — Энгус Стюарт вскочил. — Это не настоящая свадьба, а фарс и богохульство, последняя мерзкая попытка Синклера обмануть Макреев. Разве вы не видите, — обратился он к сородичам Мередит, — этот человек женится на ней только для того, чтобы завоевать вашу симпатию. Она же не одна из вас…
Роберт Макреи обернулся к Стюарту и схватил его за лацканы пиджака.
— Ты опоздал, малый. Твой подлый план провалился. Мередит Макрей — одна из нас, и эта свадьба соединит наши кланы раз и навсегда. Это ты здесь чужак. Убирайся прочь!
— Повесить его!
Мередит ошеломленно посмотрела на человека, который это крикнул. Господи, тот самый рассказчик, от которого она впервые услышала историю про вора и некрасивую невесту! Он решительно протолкался через толпу.
— В наших краях воров принято вешать, а ты и есть вор, — прошипел он прямо в лицо Стюарту. — Ты хотел столкнуть нас лбами, чтобы завладеть нашей землей. Откажись от своих слов, мистер, а мы сыграем свадебку.
Все, затаив дыхание, следили за тем, что происходит. Стюарт испуганно молчал, и тогда старик приблизился к нему вплотную.
— Так что вы выбираете, мистер, свадьбу или виселицу, а?
На лбу Энгуса Стюарта выступили капельки пота, маленькие глазки забегали из стороны в сторону. Схватив шляпу и воровато оглядевшись, он засеменил по проходу прочь из церкви.
Взглянув на Йена, Мередит увидела, что бегство Стюарта его лишь рассмешило. Он не торжествовал победу над поверженным врагом, так как был из тех, кто всегда старается вести честную борьбу. Она уже не думала ни о том, что они слишком недавно познакомились, ни о том, законна ли будет ее свадьба, если у них отсутствует лицензия. Какое это теперь имеет значение? Сегодня в замок вернется кровная наследница Макреев, а детали они уладят позже. Улыбаясь, она заглянула в лицо своего единственного шотландца и сказала, подражая шотландскому акценту:
— Думаю, он выбрал свадьбу.
Барбара Доусон Смит
Красавица и чудовище
Метель неожиданно настигла леди Хелен Джеффриз, и это оказалось третьим по счету несчастьем за один день.
Она выбралась из лежавшей почти на боку сломанной кареты, и, когда ледяной ветер подхватил полы ее ярко‑красной накидки, потуже затянула вокруг светлых волос отделанный мехом горностая капор. Крошечные льдинки били ей в лицо, но Хелен не обращала на них внимания. Она ободряюще помахала рукой вслед своему лакею, который вскоре исчез за плотной завесой снега.
Холод пронизывал ее до костей, и к тому же ей было страшно. День клонился к вечеру, и, даже если Кокс доберется в деревню до наступления темноты, останется ли время собрать людей, чтобы послать ей на помощь?
Скорее всего не останется. Ей, мисс Гилберт и получившему травму кучеру, возможно, придется провести здесь всю ночь — в темноте и холоде. Лошадь, привязанная в укрытии в скалах, не сможет выдержать троих.
И все это случилось по ее вине.
Донельзя расстроенная, Хелен снова пробралась в карету — здесь по крайней мере было теплее, чем снаружи. Милорд завозился и тявкнул. Она взяла на руки бело‑коричневую собачонку и прижала к себе ее теплое тельце.
Мисс Гилберт укутала больную ногу кучера одеялом. В коричневом капоте она была похожа на упитанного воробышка.
— Ах, миледи, — щебетала старая гувернантка, — что же нам делать? Бедный Кокс замерзнет по дороге, и мы здесь тоже.
— Все не так страшно, как кажется. — Хелен попыталась улыбнуться. — Он доскачет до той деревушки, мимо которой мы проехали — до нее не больше мили, — и нас вмиг спасут. Мистер Эббот, вам очень больно?
— Терпеть можно, — ответил кучер; его заросшее седой щетиной лицо сморщилось. — Извините меня, миледи, за то, что я так неловко съехал с дороги.
— Это несчастный случай, — быстро возразила Хелен. — Бывало и похуже. Помните песчаную бурю в Северной Африке? А землетрясение в Турции?
— Тогда нас спас лорд Хатауэй. — Было видно, что мисс Гилберт крайне обеспокоена. — А что мы будем делать сейчас без него?
«Я бы тоже хотела это знать», — подумала девушка.
Отец Хелен, маркиз Хатауэй, часто сопровождал ее в путешествиях. После неудачной помолвки она уехала из Англии в поисках новой жизни, много путешествовала по миру и постепенно стала находить удовольствие в одиночестве, особенно ценя свою свободу.
Лорд Хатауэй намеревался сопровождать дочь в ее поездке по горной Шотландии, но, когда на рассвете они уже были готовы отправиться в путь, из доков пришло известие, что на одном из кораблей, принадлежавших лорду, вспыхнул пожар. Хелен хотела остаться с ним, но отец убедил ее не задерживаться, пообещав присоединиться к ней позже.
Пожар был первым несчастьем в этот день.
Второе произошло после ленча, когда с серого, покрытого тяжелыми тучами неба вдруг начали падать редкие снежинки. Поскольку время обычных снежных бурь еще не наступило, Хелен настояла на том, чтобы отправиться в путь. Она была в восторге от сурового пейзажа — такого древнего и естественного. За исключением редких дымков из каменных труб, горная Шотландия представляла собой дикий край, не тронутый человеком, где огромные утесы возвышались над покрытыми вереском болотами. Один раз ей удалось мельком увидеть стадо красных оленей, пасшихся в глубокой тени соснового бора. Потом ее восхищенному взору открылся водопад, с шумом спускавшийся с покрытой мхом скалы.
По мере того как карета поднималась все выше в горы, легкая снежная пороша превратилась в плотное белое одеяло. То и дело налетал шквалистый ветер, но даже тогда Хелен не переставала восторгаться дикой красотой окружающего мира.
— Миледи, — сказал Эббот, понурив голову, — покорно прошу вас простить меня за то, что стал причиной этого несчастья. Когда милорд узнает, что я наделал…
— Тебя не уволят, — заявила девушка. — Это я во всем виновата. Нам следовало повернуть обратно, как только ты предупредил меня, что надвигается метель.
— О Боже! Мы все погибнем! — запричитала гувернантка, прикладывая к покрасневшему носу кружевной платочек. — Наши окоченевшие тела найдут весной, когда растает снег.
