И все же Дэймону нелегко далось решение ехать одному. Взять с собой Соланж он не мог, оставить ее не хотел. Успокаивало то, что, по крайней мере, в его отсутствие Соланж окружают прочные стены замка, верные и надежные люди. Ничего плохого с ней не случится! Не должно случиться.
Соланж задумчиво смотрела на мужа, и глаза ее, ос пенные солнцем, сияли теплым янтарным светом.
Дэймон прервал свои размышления и заключил ее в объятия.
? Если б только ты взял меня с собой, – приглушенно сказала Соланж, утыкаясь в его грудь, – тебе не пришлось бы беспокоиться, что я нарушу твои запреты.
– Я ведь уже сказал – вместе мы поедем в Айронстаг поздней весной или же в начале лета, когда станет теплее, и не нужно будет торопиться. В замке за меня остается Эйден. Ты всегда сможешь обратиться к нему за помощью.
– Этого не понадобится, муж мой.
– Верно, потому что ты не станешь нарушать моих указаний. Не так ли, жена моя?
– М-м-м... – Соланж потерлась щекой о его щеку. Долго сердиться на Дэймона было невозможно.
– Соланж, родная, я говорил тебе сегодня, что люблю тебя?
– Кажется, да, милорд, но всего раза два. Этого не достаточно.
– Так вот, женушка, я люблю тебя, люблю превыше всего на свете.
– И я люблю тебя, муженек, превыше самой жизни.
Сквозь витражное окно доносились мужские голоса и нетерпеливый топот коней.
– Меня ждут, – с сожалением сказал Дэймон.
– И я буду ждать тебя, – отозвалась Соланж.
Он поцеловал ее, всей душой желая, чтобы этот по целуй не был прощальным. Соланж крепче обняла его, ухватившись за плечи, стараясь запомнить этот миг и хранить в душе до самого его возвращения.
– Черт возьми! – пробормотал Дэймон, отрываясь от нее.
Со двора уже доносились нетерпеливые крики. Не было времени поддаваться соблазну, который сулили эти поцелуи.
– Езжай с легким сердцем, муж мой, – сказала Соланж, лукаво улыбаясь.
? Постараюсь, любовь моя, если только сумею оторваться от тебя, – ответил он.
И тут, словно по сигналу, застучали в дверь.
? Милорд! – послышался голос Бредена. – Кони застоялись. Меня просили узнать, скоро ли ты спустишься.
– Скажи, что я сейчас иду. – Дэймон бережно поправил своенравную прядь, которая выбилась из косы Соланж.
Она лишь вздохнула и ободряюще погладила его по руке.
– Не бойся, Дэймон. Я буду выполнять все твои приказы... по крайней мере, до тех пор, пока ты не вернешься домой.
– Я постараюсь вернуться как можно быстрее.
Соланж проводила мужа во внутренний двор. Дэймон вскочил в седло, помахал рукой Соланж, и отряд покинул замок. Соланж не сводила глаз с дороги, покуда всадники не скрылись в осеннем лесу.
Мэйри стояла рядом с ней и тоже не сводила глаз с Дороги. Наконец она взяла Соланж за руку.
– Пойдем, займемся планом твоего сада. Нам сейчас нужно чем-то отвлечься.
– Это не мой сад, а наш.
– Хорошо, пусть будет вульфхавенский сад. Идем. И женщины вернулись в замок.
Без Дэймона жизнь как бы потеряла смысл. Прежде Соланж никогда не испытывала подобного чувства. Даже в долгие годы разлуки она так не тосковала. Слишком привыкла она все время быть с Дэймоном, любила нежиться в тепле его любви.
По настоянию Мэйри она попробовала заняться делом и вновь появилась среди веселых вышивальщиц. Соланж присоединилась к ним уже на следующий день после отъезда Дэймона, хотя в глубине души все еще побаивалась их общества. Постепенно Соланж все же убедила себя, что женщины Вульфхавена совсем не похожи на платных надзирателей Дю Клара. Работа над планами сада и устройство рождественского праздника помогли ей ближе познакомиться со всеми женщинами, и ни от одной она не услыхала недоброго слова.
Так Соланж постепенно училась открывать свою душу в ответ на дружелюбное внимание людей, окружавших ее. Настойчиво уговаривая подругу присоединиться к вышивальщицам, Мэйри безотчетно угадала, в чем именно нуждалась сейчас Соланж. Женщины были с ней ласковы, шутили, рассказывали забавные истории. Соланж заразительно смеялась вместе со всеми. Дни летели незаметно, и лишь сумерки вынуждали веселую компанию разойтись на покой.
Мэйри даже не пришлось убеждать Соланж заглянуть в детскую. Маркиза и сама давно хотела побывать там. Матери и няньки встретили ее со сдержанной радостью. Зато дети были непосредственны в проявлении своих чувств.
– Леди Соланж! Леди Соланж, ты отведешь нас на луг? – кричал Бертрам, подпрыгивая на коленях у матери.
– Боюсь, что нет, Бертрам. На луг мы сходим в другой раз. – Соланж уселась на полу рядом с Вильямом.
– Почему в другой, леди Соланж? – Крохотная девчушка бесстрашно дергала ее за рукав. – Я хочу еще раз посмотреть, где будет расти мое дерево!
– И я! – закричала ее подружка. – И я!
? И я тоже! – прибавил Вильям, с надеждой уставясь на Соланж.
Маркиза рассмеялась.
– С тех пор как мы были там в последний раз, луг нисколько не изменился. Да и все вы наверняка помните, где именно будут сажать ваши деревья. Но если хотите, мы принесем сюда карту, и я покажу вам на пергаменте, где вырастут ваши яблони и вишни.
Эта идея была встречена с шумным восторгом. Когда Мэйри принесла карту, дети набросились на пергамент, словно коршуны. Каждый объявлял избранное им место самым лучшим, самым красивым, самым удобным. Ребятишки толкали Соланж, карабкались к ней на колени, дергали ее за платье, требуя внимания и задавая тысячу вопросов. Она отбивалась, как могла, покуда матери, сжалившись над ее светлостью, не объявили, что пора ужинать. В один миг все дети умчались прочь, топоча маленькими ножками.
– Не подумай, миледи, что это из неуважения к тебе, – сказала, смеясь, одна из женщин, – Просто кухарка нынче обещала всех угостить пудингом.
– Пудингом! Что же, ничего удивительного, что они так быстро убежали. За пудингом и я бы помчалась сломя голову.
Соланж вдруг подумала о том, как замечательно живется этим малышам. Как славно, должно быть, расти в тесной компании, вместе есть, играть, гулять. Жаль, что самой так не хватало в детстве общества сверстников. С нею был только Дэймон.
? Славная шайка, верно? – спросила Мэйри с нежностью.
– Очень! – согласилась Соланж. – Как это чудесно – видеть столько счастливых детских лиц!
– Не такие уж они ангелы, госпожа моя, – весело откликнулась одна из нянек, услышав ее слова. – Все эти сорванцы дня не могут прожить без драки.
Одна за другой матери отправились есть. Соланж с Мэйри последовали их примеру.
– Знаешь, – сказала Мэйри по дороге в главный зал, – я подумывала о том, что детям пора учиться. Они не умеют ни читать, ни писать. До сих пор учить их было некому, кроме самого маркиза, а ему, конечно, было не до этого.
