Слишком слабый поворот кисти, когда герцог приготовился к следующему выпаду. С любым другим противником, который был у него прежде, этого поворота хватило бы, чтобы острие его шпаги оказалось под клинком противника, потом достаточно провести по длине его лезвия, вращая при этом свой клинок. В заключение сильный нажим на клинок противника, его пальцы разжимаются, и оружие выпадает из его руки.
Джульетта увидела, как герцог переместил большой палец на эфес шпаги, готовясь выполнить прием «щелчок», как его назвал Гейбриел. Между движением большого пальца и взмахом кисти не прошло и доли секунды, но Джульетта воспользовалась этим, чтобы поднять свою шпагу и резко опустить вниз в то самое мгновение, когда Вариан немного утратил равновесие. Вместо того чтобы поднять свою шпагу, он был вынужден опустить ее под резким ударом, отчего рукоятка шпаги выскочила из его пальцев и, блеснув, сделала сальто, прежде чем оказалась в вытянутой руке Джульетты.
Наступила оглушительная благоговейная тишина, потом команда разразилась громкими ликующими криками. Джульетта Данте победоносно подняла оба клинка в ответ на приветственные крики, потом воткнула острие шпаги в палубу между собой и Варианом с такой силой, что клинок закачался.
Герцог был поражен случившимся, это было видно всем.
Рука его была вытянута так, будто он все еще держит рукоятку шпаги. По его щеке катилась большая капля пота.
Джульетта убрала свою шпагу в ножны:
— Полагаю, это дает мне право на победу, сэр.
Вариан уже достаточно пришел себя и отвесил ей низкий поклон.
— Ваш слуга, капитан.
— Так и есть, сэр. Что касается вас, — сказала Джульетта и подошла к Большому Элфу, стоявшему у леера, — то мистер Крисп вычтет один золотой дублон из вашей доли прибыли до того, как вы ее пропьете и потратите на девок.
— Мои денежки не зря потрачены, капитан! Не зря потрачены!
Джульетта подняла руки, призывая прекратить кричать «ура», и рядом раздался зычный голос Натана, приказывавшего всем вернуться к работе. Всем, за исключением Джонни Боя, которого Джульетта знаком позвала на капитанский мостик.
— Отведи его светлость герцога на камбуз и покажи, где он может найти съестные припасы, чтобы приготовить мне ужин. Да, и пусть захватит горшок с сажей. Кажется, у меня несколько царапин на сапогах, их нужно замазать и отполировать, — сказала она мальчику.
Она улыбнулась Вариану, передала штурвал хихикающему Натану Криспу и отправилась вниз.
Оказавшись в своей каюте, Джульетта плотно закрыла за собой дверь и тяжело прислонилась к ней. Она выжала из герцога почти все, что можно, но только почти, потому что он атаковал молниеносно и более изобретательно, чем она ожидала. Спина у нее была влажная от пота, на затылке мелко вились тонкие волоски — плата за гордость.
Тряся руками, чтобы унять боль в запястьях, Джульетта направилась к письменному столу. Обычно в полдень она брала свои бумаги на палубу и работала, определяя положение корабля. Но поскольку они были всего в нескольких часах хода к северу от Голубиного острова, сегодня в этом не было необходимости. Она посмотрела на новый бортовой журнал, который взяла с собой на корабль. Пока там записаны только время и дата отплытия, третье сентября, остальные страницы были чистые. Задумчиво закусив нижнюю губу, Джульетта подтащила к столу кресло и села. Через мгновение она встала и сняла ремень со шпагой, потом снова села, удивляясь, какой занятой она оказалась в первый день плавания.
Открыв ящик, девушка достала гусиное перо и маленький ножик, заново заточила кончик пера, отвинтила крышку бутылки с чернилами и налила их в чернильницу. Потом несколько раз провела языком по зубам, задумчиво поглядывая на дверь. Откинувшись на спинку кресла, она положила ноги в сапогах на край стола.
Развлечение, вот что он такое. Просто развлечение, которое довольно быстро исчезнет из ее жизни.
Вариан всего два раза стукнулся о переборки по пути из камбуза в каюту капитана. В одной руке он старался удержать деревянный поднос, а в другой нес кувшин эля. Капитан любит выпить эля за обедом, сообщил ему Джонни Бой.
Он показал Вариану, где висит деревянный ковш и какая бочка предназначена лично для капитана. Не разбавленный, шепотом признался он Вариану. Не та слабая бурда, что предназначена для команды, получающей по две кварты в день.
Иначе они бы все спились.
Самолюбие Вариана все еще страдало от смеха, который сопровождал его по дороге в камбуз. Как могла слабая женщина оказаться в этом поединке сильнее, осталось за пределами его понимания. Джонни Бой помахал ему и сказал, как это хорошо, что он дал капитану победить. Ему хотелось надрать мальчишке уши. Дал ей побить себя? Такая мысль у него не появилась даже после первого обмена ударами. Говоря по правде, ему с трудом удалось удержать ее от того, чтобы рассеченной оказалась не только его рубаха.
Вариан подошел к капитанской каюте и, поскольку руки были заняты, постучал в дверь ручкой кувшина.
— Входи!
Он нажал локтем на ручку, толкнул дверь и вошел, с трудом удерживая поднос одной рукой. Джульетта Данте сидела за письменным столом, положив ноги на его край. В руке она держала гусиное перо, поглаживая им губы. Позади в иллюминатор лился яркий солнечный свет. Джульетта сняла ремешок, который стягивал ее волосы, и темно-каштановые кудри свободно рассыпались по плечам, тонкие пряди пламенели в солнечных лучах.
Вариан медленно прошел вперед, поставил на стол поднос и кувшин. Она ничего не сказала, только смотрела на него, продолжая вертеть кончик пера у надутых нежных губ.
Это была такая мелочь. Перо, касающееся ее губ. Но потом он увидел темный локон, покоящийся на ее груди.
Оттуда его взгляд беззастенчиво скользнул к ее бриджам, сморщившимся между бедер. Он почувствовал, как пот выступил на висках, и, не успев подумать, уже стоял возле нее, поднял Джульетту и притянул в свои объятия.
Джульетта могла бы остановить его, но не сделала этого.
Могла бы сопротивляться, могла бы оттолкнуть его, упрекнуть за дерзость, но она была занята другим — раздвинула свои губы и впитывала его жар. Она обняла его за шею и нежно застонала, когда его язык накинулся на ее рот. Ее пальцы вцепились в его волосы так, что, даже если бы он захотел, не смог бы вырваться, пока она не удовлетворила бы свой голод.
Руки Вариана скользнули на ее талию и занялись застежкой на бриджах. Расстегнув застежку, он спустил бриджи по бедрам, потом его руки побывали всюду, где до этого была плотная ткань, — на округлых ягодицах, на плоском животе, в теплом гнезде вьющихся волос. Он провел пальцами между ее бедер и застонал, когда почувствовал, какая она гладкая и влажная. Он погладил ее еще и на этот раз обнаружил источник жара и влаги. Он согнул палец и запустил его достаточно глубоко, так, что она застонала и задрожала в его объятиях.
