Тирла стащили с лошади. Он пошатнулся, но сохранил равновесие, хотя со связанными руками это было нелегко. Когда один из рыцарей протянул руку, чтобы помочь ему, Тирл дернул плечом, не желая принимать ничьей помощи.
Заред стояла чуть поодаль, наблюдая, как муж мучительно старается держаться прямо. Наконец это ему удалось. И тут он увидел ее. Его лицо было почти неузнаваемым, и Заред поежилась, но смело выдержала его взгляд. Больше она не позволит своей женской сущности предать ее.
Она расправила плечи и ответила взглядом, предупредившим, чтобы он ничего не ожидал от нее. Пусть когда-то она любила его, но теперь с любовью покончено.
Он долго смотрел на нее, прежде чем отвернулся и стал подниматься по ступенькам в замок. Заред едва не побежала за ним, ибо он никогда не взирал на нее с таким выражением. Да, с самой их первой встречи его взгляд был полон веселья. Иногда раздражения, а позже и любви. Но сейчас в его глазах светилась ненависть. Она не подозревала, что Тирл способен на такое чувство. Возможно, просто считала, что ненависть — это черта Перегринов, эмоция, в которой они превзошли себя. Но их ненависть не шла ни в какое сравнение с той, что она прочла в глазах Тирла. Его ненависть казалась не безличным отношением к неизвестному члену семьи, а была направлена именно на нее. Перед ней стоял человек, чья любовь была убита. Человек, познавший оборотную сторону этой любви.
Заред отвернулась, не в силах вынести этого зрелища, и, спотыкаясь, пробралась в комнату Рогана.
— Заходи, — приказал Северн. — Ты должна слышать приговор.
Заред немного пришла в себя и огляделась. За спиной Тирла стояли рыцари с обнаженными мечами. Вскоре появилась Лайана, прижимая к себе сына. Позади шел Роган со своими людьми.
— Г-где он был? — пролепетала Заред.
— Мы нашли его до того, как он успел пересечь границу земель, которые Говарды украли у нас. Он вез ребенка. Один.
Заред присмотрелась к мужу. Тирл выглядел еще ужаснее, чем ей казалось. Руки ему развязали, но он едва держался на ногах. Порванная одежда залита кровью. Лайана, баюкавшая спящего сына, села рядом с Роганом. На лице ее было написано огромное облегчение.
— Что ты скажешь в свою защиту, Говард? — прошипел Роган.
Тирл поднял голову и злобно уставился на шурина.
— Ты уже все слышал, — прошептал он распухшими губами. — Больше мне нечего сказать.
— Уведите его и убейте, — велел Роган.
Но тут запротестовала Лайана, не из желания защитить Тирла, но из страха мести Говардов.
— Ты не можешь сделать это. Его брат — герцог! — закричала она. Проснувшийся ребенок попросил спустить его с рук. Лайана, еще слишком слабая, чтобы насильно удерживать сорванца, поставила его на пол, а сама поднялась и подошла к мужу. — Тебе придется везти его в Лондон, к королю.
Роган окинул Тирла презрительным взглядом.
— Король не знает, что такое правосудие. Говард уверяет, что не похищал мальчишку, а, наоборот спасал. Король, разумеется, поверит ему, потому что у Говардов хватит денег, чтобы купить даже короля.
— Не похищал? Что это значит?
— Понятия не имею, — пожал плечами Роган. — Этот человек слишком много болтает, и до истинного смысла трудно докопаться.
При мысли о том, что Тирл не похищал ребенка, сердце Заред подпрыгнуло, но она заставила себя успокоиться. Однажды она уже поверила ему, но больше этого не случится.
Но почему-то она не сводила глаз с мужа. Он едва стоял и лишь усилием воли удерживался от падения. Однако ни разу не посмотрел в ее сторону.
— Роган, — потребовала Лайана, — я хочу слышать рассказ этого человека.
— Нет, — отрезал Роган, — я больше ничего не хочу знать. Ведите его вниз.
Заред думала, что у Тирла не осталось сил, но он принялся вырываться.
В этот момент, заметив, что Тирл отбивается, сын Рогана пронзительно закричал и бросился к нему. Храбрый малыш, не боясь ничего, лез прямо под тяжелые сапоги.
Присутствующие, поглощенные происходящим, не замечали ребенка. Все, кроме матери. Лайана, отчаянно взвизгнула как раз в тот момент, когда кулак одного из рыцарей едва не опустился на голову мальчика.
Последним мучительным усилием Тирл извернулся и закрыл парнишку собственным телом. Кулак врезался ему в бок, и собравшиеся услышали треск ребер.
На какое-то мгновение все словно застыли. Слишком ошеломленные, чтобы двинуться с места, мужчины переглянулись. Тирл продолжал лежать на полу, по-прежнему защищая ребенка. Лайана подскочила к сыну, но тот обхватил ручонками шею Тирла и отказывался уйти.
Заред, потерявшая способность соображать, широко раскрытыми глазами уставилась на мужа. Тот со слезами боли на глазах кое-как сел и, в свою очередь, обнял малыша. И взглянул поверх его головы на Лайану, до сих пор трясущуюся от страха при мысли, что малыш наверняка погиб бы от безжалостного удара.
— За последние дни мы подружились, — глухо пробормотал Тирл.
Роган шагнул к ним, но Лайана повелительно вытянула руку.
— Что случилось на самом деле? — прошептала она.
Все видели, как трудно дается Тирлу речь, и никто не сомневался, что крепкий малыш, вертевшийся на его коленях, причиняет немалую боль. Но мальчик не желал оставлять Тирла, даже когда мать позвала его.
— Я не мог заснуть, — едва слышно начал Тирл. — Спустился вниз и… — Он набрал в грудь воздуха и зажмурился от боли. — Мальчик уже был там. Мы… мы немного поиграли в зале. — Тирл снова вздохнул. — Должно быть, я задремал, а когда очнулся, ворота оказались открыты, и мальчика нигде не было.
Тут неугомонный озорник лягнул его в живот, и Тирл поморщился, но ни слова не сказал мальчику, просто осторожно придержал его ногу.
— Я подошел к воротам и увидел, как парень исчезает в лесу. А ведь люди моего брата день и ночь следят за замком.
— Мы знаем это, — отрезал Роган. — Я не стану больше слушать.
Но Лайана встала между ним и Тирлом, защищая своего ребенка и того, кто стал его другом.
— И что ты сделал?
— Оседлал коня и отправился за мальчиком, — продолжал Тирл, любовно гладя маленькую головку. — Как я и опасался, люди моего брата уже успели его захватить.
Мальчик уселся прямее и стал играть лохмотьями его сюрко.
— Леди Лайана, я не мог убить людей брата и боялся покалечить мальчика. Я отправился с ними, чтобы защитить его.
— Повторяю: больше я не стану слушать его гнусную ложь. Он — Говард и, следовательно, опасен, как змея, — настаивал Роган.
— Думаешь, твой сын так глуп, что не отличит врага от друга? — набросилась Лайана на мужа. — Скажи, кого еще так полюбил этот бедный мальчик?
