– Не знаю, что вы об этом думаете, но есть архитекторы, которые позволяют себе полное безобразие, – раздался голос откуда-то сверху.
Подняв голову, она увидела Робера Лартига, сидящего на толстой ветке дерева и с помощью бинокля наблюдающего за виллой Сегуран.
– Что вы там делаете?
– Абсолютно то же самое, что и вы, моя дорогая! Я наблюдаю и размышляю... Вот уже два дня, как я слежу за виллой, а заодно поджидаю вас...
– Вы знали, что я приду?
– Конечно. Правда, я предполагал, что вы окажетесь здесь уже на следующий день после вашего приезда.
– Но у меня не было адреса! – воскликнула Орхидея. – К тому же я обещала вам отдохнуть несколько дней.
– Совершая прогулку, вы как раз и отдыхаете. Что касается адреса, то вы могли бы спросить его у меня.– А вы бы мне его дали?
От смеха Лартига затряслась ветка, на которой он сидел.
– Конечно, нет. Мне самому надо было разобраться в том, что здесь происходит. И я кое-что выяснил.
– Например?
– Например... Ваш свекор очень болен и покидает свою комнату лишь после обеда, усаживаясь в шезлонге на террасе... Кстати, вы умеете лазить по деревьям?
– Отлично умею, ведь я китаянка. К тому же вам должно быть известны принципы воспитания маньчжурских принцесс.
– Ну так забирайтесь сюда! Нас никто не увидит, и я смогу вам все показать.
Благодаря своей исключительной ловкости Орхидея в один момент оказалась на той же ветке, где сидел Лартиг. Оба с удобством расположились на этой «смотровой площадке», и журналист протянул ей бинокль.
– Держите! Глядите на второй этаж, третье окно слева... Оно открыто, и ветер колышет на нем белую занавеску. Если вы настроите бинокль, то увидите лицо человека с бородой.
Орхидея настроила инструмент так, чтобы можно было видеть интерьер дома, но как раз в этот момент в комнате появилась фигура женщины, закрывшая собою обзор. Затем она вышла на балкон. В волосах ее присутствовала обильная седина, но черное траурное платье было сшито с неподобающим шиком.
– Бьюсь об заклад, что это моя свекровь, – прошептала Орхидея с невольно изменившейся интонацией.
– Если вы говорите о той, которая появилась на балконе, то это она самая, – матушка вашего покойного супруга.
– Что-то она совсем на него не похожа! – проговорила Орхидея, чувствуя, как у нее пересохло во рту.
Действительно, никакой схожести не было между ее белокурым очаровательным Эдуардом и этой массивной дамой с властным профилем и безжалостным выражением лица, по которому нетрудно было догадаться, что она привыкла всех подчинять своей воле. Впрочем, для Орхидеи, прекрасно представлявшей себе характер этой женщины, здесь не было ничего удивительного. Более того, несмотря на свою неприязнь к ней, Орхидея не могла не признать, что ее свекровь все еще по-женски хороша!
Журналист не отреагировал на реплику Орхидеи. Задумчиво усмехнувшись, он предложил:
– Не пора ли нам спуститься отсюда. Лично я выяснил все то, что меня интересовало.
– Делайте, как знаете, но я не собираюсь отсюда уходить. Ведь я еще не видела Этьена Бланшара.
– А вы его и не увидите. Его здесь нет...
– Но почему? Куда он подевался?
– Он где-то в Италии. Где именно, я не знаю.
– Каким образом вам удалось это установить? Лартиг пожал плечами и помог Орхидее спуститься.
– Уметь задавать вопросы и анализировать ответы на них, это азбука моего ремесла. Впрочем, с помощью банковского билета всегда удавалось узнать многое. Что касается Этьена, то это на него похоже. От времени до времени от куда-то исчезает, даже не потрудившись сказать, куда. Они с матерью не слишком хорошо ладят...
Разочарование Орхидеи было неожиданным и оттого еще более сильным. Когда она приехала в Ниццу, она ни минуты не сомневалась в том, что ее дичь находится здесь. Ведь, по словам Эдуарда, его родительская семья отличалась скорее патриархальным характером, а Этьен редко покидает родительские владения, где он пребывал почти безвылазно, посвящая себя изучению садовых культур и растительных эссенций. Где же искать его теперь?
План Орхидеи был «убийственно» прост. Она собиралась, как бы случайно, встретиться с Этьеном, договориться с ним о свидании в каком-нибудь уединенном месте и пристрелить его там без всяких разговоров. После этого сразу же намеревалась уехать за границу, например, в Геную, откуда она сможет отплыть на Дальний Восток. Ну, а если не получится, тогда ей придется смириться с участью, на которую ее обречет французское правосудие.
Пока они молча шли по направлению к отелю, Лартиг украдкой наблюдал за своей спутницей. Она шла медленно, сосредоточенно глядя на носки своих башмаков, совершенно не интересуясь тем, что происходит вокруг.
– Ну и как? Вы по-прежнему торопитесь осуществить свой безумный план? – спросил он ее неожиданно.
Как бы застигнутая врасплох, она задрожала, нервным жестом отбросив вуалетку со своего лица.
– О чем вы говорите? Какой еще безумный план?
– О том самом, который привел вас сюда и исполнить который я хочу вам помешать? Ведь вы принадлежите к народу, который не прощает обид; к тому же в ваших жилах течет императорская кровь. Поэтому человек, убивший вашего мужа, не является в ваших глазах человеком. Это просто дичь, которую надо подстрелить. Вы хотите осуществить над ним свой личный суд, заставив его заплатить кровью. И вы считаете, что убийца – Этьен Бланшар. Разве я не прав?
Орхидея не ответила. Гордо вскинув подбородок, она ускорила шаг.
– Почему, вы думаете, я слежу за вами? – спросил ее журналист.
– Вы сами мне сказали, что Антуан просил вас приглядеть за мной... к тому же, вас интересует сенсационная информация. Я знаю, что вы до мозга костей журналист.
– Мне следовало бы возмутиться на подобное утверждение, – пробормотал Лартиг. – Дружбу я ставлю выше своего ремесла. К тому же я опасаюсь, что вы ошибаетесь в оценке личности убийцы и что вы погубите себя, встав на путь отмщения.
– Но я уже все решила.
– На самом деле это не так. Просто вы гоните от себя сомнения и страх оказаться в тюрьме на всю оставшуюся жизнь. Ну а моя цель тоже определена: я хочу задержать убийцу до того, как вы с ним расправитесь. Так что знай я даже, где находится Этьен, я бы не рассказал этого вам.
– А я не собираюсь его преследовать. Рано или поздно он объявится сам. Я жду своего часа, и он придет!
– Но откуда такая уверенность? Почему вы не сомневаетесь в правильности своих выводов. Вы...
Орхидея мягко взяла его за локоть.
– Замолчите, – проговорила она. – Не будем спорить. Я не забыла о том, что я вам обязана. Делайте, как считаете нужным. Только знайте: этому подонку я не дам прожить ни одного лишнего дня. Если правосудие первым не доберется до его головы, это сделаю я! И я не намерена долго ждать.
