Николас схватил ее за подбородок и поцеловал. Вонючий лживый язык проник ей в рот, и Эллен укусила его изо всех сил. Стремясь вырваться, Николас отпрянул, и Эллен почувствовала, как рвется кожа и хлещет кровь. Он сунул руку ей под платье и ухватил сосок, сдавливая его все сильнее и сильнее. Эллен больше не могла терпеть боль и разжала зубы.
Николас смотрел на нее сверху вниз. Злоба волнами исходила от него. Он сжал пальцами ее горло, перекрыв доступ воздуха и заставив Эллен испуганно задергаться!
– Мне нравится, когда ты сопротивляешься, – сказал он. – А сейчас посмотрим, насколько ты на самом деле стойкая.
– Сумасшедший ублюдок! – выругалась Эллен, Николас вцепился в ее платье и разорвал до пупка. Увидев обнаженную грудь, он злобно ухмыльнулся и начал избивать Эллен. У нее быстро туманилось сознание. Очень скоро она перестанет что-либо соображать, и не известно, что случится тогда. Конечно, лучше всего, если он убьет ее, когда она будет без чувств.
– Прочь от нее! – послышался от дверей мужской голос. – Немедленно!
Эллен была в полуобмороке, поэтому только через несколько секунд осознала, что это говорил кто-то третий. Мужчина вошел незамеченным и, когда Николас сжал кулак, чтобы нанести очередной удар, пригрозил:
– Мой пистолет заряжен, курок взведен. Если ты ударишь ее еще раз, твой следующий вдох будет последним.
Николас и Эллен замерли, впитывая слова, сказанные человеком, вторгшимся сюда в самый разгар сцены непостижимой жестокости и ужаса.
Эллен покосилась в его сторону, думая, не призрак ли это, не галлюцинации ли у нее. Но нет… Он действительно здесь, хотя яркий солнечный свет, лившийся в окно, не давал рассмотреть, кто это. Человек сделал шаг в их сторону, еще шаг, постепенно его очертания становились отчетливее.
– Алекс!
Эллен заметалась между смущением и недоверием. Она не сомневалась, что уже никогда больше его не увидит, и ее сознание еще не могло принять такое своевременное появление Алекса. И все-таки он действительно стоял здесь. В руках он держал пистолет, направленный на Николаса.
– Алекс?! – сказал и Николас, но в его восклицании отчетливо слышались панические нотки. Он сполз с Эллен и спрыгнул с кровати.
– С тобой все в порядке, Эллен? – спросил Алекс, не глядя на нее – все его внимание сосредоточилось на брате.
– Он меня избил, но не успел сделать ничего хуже.
Николас растерялся и занервничал и выглядел вовсе не таким храбрым, каким только что был. Громила испарился, вместо него в комнате стоял неуклюжий младший брат.
– Алекс, – презрительно начал он, – ты просто не поверишь, на какой шлюхе женился. Я наткнулся на нее в конюшне, и она просто повисла на мне. Сказала, что слышала про этот коттедж, и упросила меня показать его ей. Она просто не дала мне возможности отказаться.
– Это ложь! – Эллен плакала, пытаясь ослабить путы. Уж конечно, Алекс не поверит, что она способна на такое вероломство! – Я не делала ничего подобного. Я лишь попросила его подвезти меня в двуколке, а он…
– Тише! – сказал Алекс. – Я видел из окна наверху, как вы с ней уехали, Ник.
– Ну… – Ник неловко затоптался на месте, – все заварилось, когда мы выехали из города. Она просто не могла оторвать от меня рук.
– В самом деле? – с убийственным спокойствием спросил Алекс.
– О да, – отозвался Николас. – Очень хорошо, что я все это выяснил, ты согласен?
– Как ты поранил лицо?
– Ударился о дверь.
– А связал ее, потому что…
– Она сказала, что любит это грубо. Ты счастливчик. Первая брачная ночь была та еще, а?
Алекс стоял с непроницаемым лицом. Наступило неловкое молчание; братья обменивались свирепыми взглядами. Потом Алекс поднял пистолет и сильно ударил Николаса по голове. Николас покачнулся, и Алекс ударил его еще раз, сильнее. Николас рухнул на пол, и Алекс пнул его в живот. Удар оказался настолько сильным, что Николаса подбросило вверх, он с громким свистом выдохнул и рухнул на ковер, хрипя и ловя воздух ртом.
Алекс переступил через него, поднял одеяло и набросил его на Эллен, а потом освободил ее от пут. В ту же секунду, как веревки упали, она свернулась в клубок, спиной к мужу, и негромко зарыдала. Алекс наклонился над ней, словно собирался обнять ее и убаюкать, и всеми фибрами души Эллен хотела, чтобы он это сделал, но Алекс не знал, как преодолеть разделяющую их пропасть. А может быть, не хотел прикасаться к ней. Может, ему противно видеть ее обнаженную, отданную на милость Николаса. И в этом полубезумном состоянии его нежелание прикоснуться к ней показалось Эллен самым ужасным из всего случившегося, словно она потеряла все дорогое, что у нее было.
– Он никогда больше не сделает тебе больно, – пробормотал Алекс. – Клянусь.
– Спасибо.
– Я уведу тебя отсюда через минуту.
– Делай то, что должен.
Эллен чувствовала себя слишком пристыженной, чтобы посмотреть на Алекса, поэтому перевела взгляд на дальнюю стену. Хотя ничего из случившегося не было ее виной, она все равно винила себя, словно именно ее дурное поведение привело к насилию.
– Ты не мог бы… не мог бы убрать его отсюда? Пожалуйста.
– Да. Отдыхай пока. Я скоро вернусь. Ничего, если ты останешься одна?
– Все хорошо, – заверила его Эллен.
Теперь, когда кошмар кончился, она дрожала от шока, но старалась не показать свои муки, чтобы Алекс их не заметил, чтобы не счел себя обязанным предложить ей утешение – Эллен не сомневалась, что ему это противно.
Он отвернулся, и Эллен захотелось крикнуть: «Не уходи! Не оставляй меня!» Но она проглотила все глупые слова слабости.
– Вставай! – рявкнул Алекс на Николаса, и Эллен услышала, как он пнул брата.
– Убирайся отсюда. – Николас задыхался и отхаркивался, пытаясь перевести дыхание.
– Ты похитил мою жену, ты ее чуть не изнасиловал, и у тебя еще хватает наглости грубить мне?
– Она шлюха, – упрямо повторил Николас. – Она сама этого хотела.
– Знаешь, Ник; чем больше я за тобой наблюдаю, тем больше убеждаюсь, что слухи о твоем происхождении – чистая правда. – Алекс нанес еще удар, только Эллен не поняла, кулаком или пистолетом, и повторил: – Давай поднимайся и выйди отсюда как мужчина, не выползай как змея, которой ты на самом деле являешься.
Послышалась какая-то возня, шарканье, Николас встал и буркнул:
– Ненавижу тебя. И всегда ненавидел.
– Наконец-то правда выходит наружу, – парировал Алекс.
– Мама говорила, что графом должен быть я. У меня получилось бы лучше, чем у тебя.
– Не сомневаюсь, что наша дорогая мамочка думала именно так. Она любила тебя больше всех, верно? Она баловала тебя и потакала во всем, лгала ради тебя и покрывала твои выходки. А ты знал, что ее называли главной шлюхой светского общества?
