Но, похоже, это ей не удалось. У входа в пещеру путь ей заступила огромная темная фигура с мечом в руке.
— Хирам! — воскликнула Марсали.
Великан наморщил лоб, медленно опустил оружие.
— Это ты, девушка?
— Я ищу Патрика. Он здесь?
— Уехал недавно.
— Я надеялась, он возьмет тебя с собой, — огорченно протянула Марсали.
— Вчера кто-то шатался вокруг хижины, — объяснил Хирам. — Они ничего не нашли, но Патрик решил, что нельзя оставлять Быстрого Гарри одного.
— А откуда им знать, что Быстрого Гарри надо искать именно в хижине?
— Ведь его тела не нашли, — пожал плечами Хирам. — Вдруг кому-то не по вкусу, что он может быть до сих пор жив. А грабителей он видел тоже неподалеку отсюда.
— Но тогда они точно должны знать, где искать его.
— Ну да, — кивнул Хирам.
— Ты сам их видел?
— Я ставил силки на зайцев. Смотрю — двое на лошадях. Лиц я не разглядел, а пледов на них не было, только рубахи и штаны. — Он нахмурился. — А ты откуда тут взялась, девочка? Тебе нельзя ездить одной. Патрик за это кое-кому голову снимет.
Не отвечая, Марсали схватила его за руку.
— Хирам, поезжай за ним, догони его. Ему нельзя сейчас быть одному.
Хирам строго сдвинул брови.
— Не понимаю тебя, девушка.
— Что-то не так. Я точно знаю.
— Откуда?
— Знаю, и все тут. Такое чувство, не объяснить словами… Только знаю, что он в опасности. Прошу тебя, Хирам, — и она снова что есть силы сжала его руку, — поезжай за ним.
— Он мне голову оторвет, — буркнул великан, но Марсали видела, что он тоже встревожился, и понимала, что он поверил ей.
— Я побуду с Быстрым Гарри сколько нужно, — быстро сказала она. — Куда отправился Патрик?
— Тут недалеко, час верхом.
— Ты его догонишь?
— Авось догоню. Конь у меня отдохнувший.
— Поезжай. Пожалуйста, поезжай!
Хирам, не мешкая, скрылся в пещере, вывел коня, вскочил в седло.
— Я тебя здесь подожду, — пообещала Марсали.
Он хотел возразить, но посмотрел ей в лицо и махнул рукою. Затем ударил пятками в бока коню и галопом помчался по лугу.
Марсали пошла обратно к пещере, отчаянно надеясь, что послала Хирама в погоню только за тенями.
* * *
Патрик во весь опор скакал к месту встречи с Руфусом, хотя предпочел бы спешить совсем в другом направлении: в Бринэйр, к Марсали. Впервые в жизни он отвечал за свои поступки перед женщиной. Своей женой. Он обещал Марсали взять с собою кого-нибудь, но вышло так, что это оказалось неудобным и неразумным, а в итоге, будучи абсолютно уверенным в своей правоте, он все-таки чувствовал себя виноватым. Вот что значит быть женатым человеком.
Чтобы притупить чувство вины, он мысленно поклялся Марсали соблюдать удвоенную осторожность. Ведь, если не дай бог что-нибудь с ним случится, Марсали никогда не простит ему, что пренебрег ее тревогой.
До границы с Синклерами оставалось совсем немного. Патрик снова пришпорил коня. Вот-вот наступит полдень, время встречи с Руфусом; если он опоздает, следующей встречи придется ждать еще три дня. На земле перед ним виднелись свежие следы: кто-то прошел здесь сегодня утром. Из предосторожности Патрик придержал коня и свернул с тропы в лес, чутко прислушиваясь, не послышится ли стук копыт.
Нет, все спокойно; стараясь не шуметь, он вышел на место встречи — небольшую прогалину, посреди которой торчал одинокий камень, похожий на башню. Солнце стояло прямо над головой: наступил полдень. Патрик спешился, привязал коня к низкой ветке, дотронулся до заткнутых за грубый поясной ремень ножа и пистолета.
Лужайку делил надвое давно рухнувший ствол, увитый плющом и поросший мхом. Сердцевина его прогнила задолго до того, как он упал, и теперь там нашли прибежище полчища муравьев и жуков. Здесь очень удобно было оставлять записки. Патрик обошел бревно со всех сторон, пошарил внутри — ничего. Пусто. Руфус не приходил — должно быть, не смог.
Он стоял и раздумывал о причинах отсутствия друга — все они внушали тревогу, — как вдруг услышал звонкое пение синицы — пиу, пиу, пиу — и с облегчением свистнул в ответ. Руфус появился перед ним, точно вырос из-под земли, ухмыляясь во весь рот.
— О мой властелин и повелитель, — с насмешливой учтивостью заявил он, — я ожидал увидеть здесь Хирама.
— У Хирама другие дела, — ответил Патрик. — Я хотел лично удостовериться в твоей целости и невредимости.
— Вот он я. Польщен, что ты беспокоился обо мне. Или тебя больше беспокоит мое опасное задание?
— И то, и другое, если хочешь знать, — улыбнулся Патрик. — Ну, что скажешь?
— Ты никак спешишь? — съязвил Руфус. — Торопишься к прекрасной Марсали?
— Тороплюсь покончить с этой чертовой сварой, — ответил Патрик как можно суровее, хотя быть суровым с Руфусом ему удавалось с трудом. Руфус вечно смешил его. В лучшие времена он, если б мог выбирать, наверное, стал бы непревзойденным придворным шутом. А в этой жизни обаяние и острый ум помогли ему стать искусным шпионом…
— У меня новости, — сказал Руфус. — У Синклера объявился некто Фостер, англичанин, с которым ты вроде бы знаком.
У Патрика замерло сердце.
— Значит, он и правда жив, — пробормотал он.
— Да, жив, — кивнул Руфус. — Только говорит еле-еле. У него такой шрам через все горло — похоже, от меча.
Патрик выдержал его взгляд, не отведя глаз. Они оба знали, кто раскроил горло Фостеру.
Эдвард Синклер по сравнению с Фостером был не более чем трусливым, злобным, испорченным ребенком.
Разумеется, он уже причинил людям много горя, и его следовало остановить, но все равно Фостер был слеплен совсем из другого теста. Патрик в жизни не встречал человека кровожаднее и коварнее, — а ведь Фостер поклялся убить Патрика, даже если через минуту умрет сам. Он был хитер и опасен, превосходно владел саблей. При последней встрече с ним Патрик чудом остался в живых. И теперь Фостер одержим жаждой мщения, и даже собственная жизнь для него ничего не значит.
— Он тебя не узнал? — спросил Патрик Руфуса.
— Нет. Когда ты с ним бился, я был в шлеме и латах и весь в крови. Меня бы мать родная не признала.
— А что он делает у Синклера?
— Ничего хорошего. Они с Синклером затеяли новый набег на Эберни. Все не дождутся, чтобы старый граф потерял терпение, и предполагают, что молодой лорд, твой друг детства, с тобою заодно. Вот и решили стравить вас еще раз.
Патрик воззрился на друга.
— Ты все это сам слышал? Руфус принял оскорбленный вид.
— Разумеется, милорд. Вы же знаете, у меня хороший слух. Лучший в Шотландии, скажу без ложной скромности.
— Они тебе доверяют?
— Как любому наемнику, не больше и не меньше. Я жаден до денег, как все. Запросил с них целое состояние, они заплатили не торгуясь. Не то что некоторые знакомые мне скупые шотландцы.
