Госпожа Деварен, пораженная, стояла молча. Серж мертвый! Эта мысль уже приходила ей в голову, как средство к избавлению. Она вернулась опять теперь к ней, настойчивой, странной, непреодолимой. С трудом она отогнала ее от себя.
— Я никогда не в состоянии буду забыть его низость и гнусность, — продолжала Мишелина. — Послушай, ведь сейчас он улыбался, а знаешь ли отчего? Оттого, что Кейроль уезжает и в его отсутствие он придет к ней сегодня ночью.
— Кто тебе сказал это?
— О, я прочла это в его глазах, сверкавших весельем. Я люблю его! Он не может от меня ничего скрыть, — ответила Мишелина. — Так вероломно поступать со мной, со своим другом! И такого человека у меня хватит стыда любить!
— Успокойся, сюда идут, — сказала госпожа Деварен, и в ту же минуту дверь кабинета отворилась и впустила Жанну, за которою следовал Марешаль, встревоженный исчезновением матери и дочери.
— Мишелина больна? — спросила госпожа Кейроль, подходя.
— Нет, ничего. Немного устала, — сказала госпожа Деварен. — Марешаль, дайте руку моей дочери, чтобы проводить ее до кареты. Я сию минуту тоже еду. — И, удержав Жанну за руку, чтобы помешать подойти к уходящей Мишелине, она сказала ей: — Останься, я хочу поговорить с тобой.
Молодая женщина с удивлением посмотрела на нее. Госпожа Деварен с минуту молча размышляла. Серж должен прийти сюда сегодня ночью. Ей стоило сказать только одно слово, чтобы помешать Кейролю ехать. Жизнь негодяя была бы в его руках. А Жанна? Ведь пришлось бы и ее погубить? Имела ли она на это право? Ведь, конечно, Жанна боролась, защищалась. Это было бы несправедливо. Она была увлечена против воли. Нужно ее расспросить, и если окажется, что бедная женщина раскаивается, то следует дать ей пощаду. С таким решением госпожа Деварен обратилась к ожидавшей ее Жанне.
— Давненько уже я не видела тебя, дочь моя, а теперь радуюсь, видя тебя веселой и улыбающейся… Кажется, в первый раз еще после замужества у тебя вид совершенно счастливой женщины.
Жанна, не отвечая, посмотрела на приемную мать. В словах, обращенных к ней, она угадывала страшную иронию.
— Значит, ты нашла, наконец, спокойствие? — продолжала госпожа Деварен, устремив на молодую женщину проницательный взгляд. — Видишь ли, дитя мое, когда имеют спокойную совесть… Ведь ты не можешь себя ни в чем упрекнуть?
Жанна услышала в последних словах вопрос, а не подтверждение. Она ответила коротко.
— Ни в чем.
— Ты знаешь, что я тебя люблю и что всегда буду снисходительной, — сказала нежно госпожа Деварен, — ты можешь без боязни мне довериться.
— Мне нечего бояться и нечего сказать, — ответила молодая женщина.
— Нечего? — повторила настойчиво госпожа Деварен.
— Совершенно нечего, — подтвердила Жанна.
Госпожа Деварен еще раз посмотрела пристально на свою приемную Дочь, стараясь прочесть в глубине ее души, но та оставалась равнодушной.
— Это хорошо! — сказала она резко, идя к двери.
— Вы уезжаете? — сказала Жанна, подставляя свой лоб для поцелуя госпоже Деварен.
— Да, и прощай! — сказала та, холодно целуя ее.
Жанна, не поворачивая головы, вошла опять в зал. В ту же минуту в кабинет вошел Кейроль в дорожном костюме, а за ним шел Пьер.
— Вот я и готов! — сказал Кейроль госпоже Деварен. — Вы не дадите мне никакого нового распоряжения? Быть может, что-нибудь еще мне скажете?
— Да, скажу, — ответила резко госпожа Деварен, так что Кейроль вздрогнул.
— Пожалуйста, говорите скорее, мне надо торопиться: поезд, вы знаете, никого не ждет.
— Вы не поедете!
Удивленный Кейроль возразил:
— Как, вы передумали? Ведь дело идет о ваших интересах.
— А здесь дело касается вашей чести! — воскликнула госпожа Деварен.
— Моей чести! — повторил Кейроль, вскочив с места. — Милостивая государыня, подумайте, что вы сказали!
— А вы разве забыли, — сказала госпожа Деварен, — что обещала я вам? Я обещала вас предупредить сама, когда будет угрожать опасность.
— Так что же? — спросил Кейроль, делаясь багровым.
— Итак, я держу свое обещание! Если вы хотите знать своего соперника, то войдите сегодня ночью к своей жене!..
Кейроль испустил глухой болезненный крик, подобный стону умирающего.
— У меня соперник? Жанна виновата? Знаете ли вы, что если это правда, то я убью их обоих!
— Действуйте согласно своей совести, — сказала госпожа Деварен, — а я поступила согласно своей.
Пьер, немой от внезапного страха, присутствовал при этой короткой сцене. Сбросив с себя оцепенение, он подошел к хозяйке.
— Сударыня, то, что вы делаете, ужасно! — сказал он.
— Почему же? У этого человека свое право, а у меня свое. У него отнимают жену, у меня убивают дочь и меня позорят. Нам следует защищаться! Горе тем, кто совершил преступление!
Как пораженный громом, Кейроль упал в кресло; с блуждающими глазами, без голоса, он был полным изображением отчаяния. Слова госпожи Деварен раздавались в его ушах, как ненавистный напев. Он повторял себе, не будучи в состоянии отогнать тяжелую мысль: «Ее любовник сегодня вечером у вас». Ему казалось, что он сходит с ума. Он боялся, что не успеет отомстить за себя. Сделав страшное усилие и застонав от душевной боли, он встал.
— Будьте осторожны! — сказал ему Пьер. — Ваша жена!
Кейроль посмотрел на Жанну, которая подходила. Жгучие слезы показались у него на глазах. Он прошептал:
— Возможно ли это? С таким честным и спокойным взглядом?..
Сделав с отчаянием прощальный знак уходившему Пьеру и госпоже Деварен и с усилием овладев собой, он пошел навстречу Жанне:
— Вы уезжаете? — сказала молодая женщина. — Знаете ли, что вам осталось немного времени?
Кейроль вздрогнул. Ему показалось, что ей хотелось, чтобы скорее он уехал.
— Я могу еще побыть несколько минут с тобой, — сказал он в сильном волнении… — Послушай, Жанна, я очень опечален, что еду один. В первый раз я оставляю тебя… Сейчас наши гости разъедутся… Умоляю тебя… поедем со мной!..
Жанна улыбнулась.
— Но, друг мой, ведь я в бальном платье.
— Вечером после нашей свадьбы я увез тебя из Сернея так же, — сказал горько Кейроль. — Закутайся хорошенько в шубу и поедем! Дай мне это доказательство любви: я заслужил его. Я не злой человек… я так люблю тебя!
Жанна нахмурила брови: такая настойчивость ее раздражала.
— Это уж ребячество! — сказала она. — Вы вернетесь сюда послезавтра. К тому же я устала: пожалейте меня.
— Ты отказываешься? — спросил Кейроль, сделавшись серьезным и угрюмым.
Жанна своей белой рукой провела по лицу мужа:
— Полно, не уезжай сердитым! Ты ведь недолго будешь думать обо мне, — сказала она весело, — будешь спать всю дорогу. До свидания!
