— Совершенно верно, — согласился Аргус. — Бывали случаи, когда Чаффингтон тянул, время и ничего не предпринимал для спасения агента, а в итоге тот погибал.
— О, подобное происходило не раз. Вот только дело, скорее всего, не в нерешительности. Таким способом опытный интриган умело и незаметно расправлялся с неугодными, слишком догадливыми подчиненными или с теми из соперников, кто намеренно или невольно вставал поперек дороги.
— Правительство слишком долго бездействовало: мошенника надо было уволить, как только возникли первые вопросы, — заключил герцог. — Самое меньшее, что следовало предпринять, — это убрать его с поста, позволяющего распоряжаться человеческими судьбами.
— Так бы и случилось, если бы дядюшка Чаффингтона не обладал властью и связями и не поддерживал племянника, — пожал плечами Леопольд. — Боюсь, немало членов правительства получили посты исключительно благодаря ходатайству могущественных родственников. Как правило, они так и остаются нелепыми, раздражающими, но относительно безвредными бездельниками. Главное, не подпускать их к важной информации, не говоря уж о секретах. Что же касается Чаффингтона, то он представлял серьезную опасность, а потому лишился не только теплого места, но и свободы.
— Идите сюда, посмотрите на карту поместья, — прервал рассуждения герцог, и все сосредоточенно склонились над большим столом. — Необходимо продумать все шаги.
Карта оказалась большой, очень подробной и тщательно прорисованной. Каждый холм, каждый овраг и каждое строение, пусть и небольшое, присутствовали в старательно рассчитанном и выверенном масштабе. Чтобы свиток не вернулся в исходное состояние, каждый его угол удерживал красивый цветной камень. Должно быть, подарки детей, догадался Аргус.
— Пятнадцать лет назад я начал измерять и зарисовывать различные участки поместья, — пояснил герцог. — С Максом и Теодором, моим старшим сыном и наследником, мы регулярно объезжали одну территорию за другой, и повсюду я скрупулезно заносил на бумагу мельчайшие особенности рельефа. Чтобы запечатлеть каждый уголок, потребовалось целых десять лет. После этого я отдал наброски художнику, и в итоге получилась вот такая точная, достоверная карта. — Он показал на аккуратный домик в правом углу: — Вот эта постройка новая, ее нарисовала Лорелей. Думаю, скоро придется заняться серьезной переработкой, потому что в последнее время появилось немало новых арендаторов и, соответственно, новых строений. — Герцог немного помолчал, а потом ткнул пальцем в крошечную хижину слева. — Вот сторожка Джеймса. Несколько старых деревьев могли пострадать от бури, но в целом все осталось так, как здесь нарисовано.
Леопольд наклонился еще ниже и внимательно рассмотрел каждый штрих.
— Странно, что бандиты обосновались именно здесь. Место закрытое, и ничего не стоит подобраться вплотную, причем совершенно незаметно.
— Скорее всего, увидели, что убежище надежное, да и живет там только один человек. А о безопасности просто не подумали, — предположил Аргус.
Яго кивнул:
— Стратегия отсутствует. Глупец руководствуется исключительно сиюминутными соображениями и удобством.
— Если бы Корник понимал элементарные стратегические задачи, то о требованиях удобства вряд ли бы вспомнил. Сразу увидел бы, в какой опасной ловушке оказался, — согласился герцог, не поднимая глаз от карты. — Кто из вас метко стреляет с большого расстояния?
Ответа не последовало, потому что в дверь постучали.
— Можно войти? — послышался голос Олимпии.
За ее спиной стоял Стефан.
— Конечно, миледи. — Герцог любезно подал руку и подвел гостью к столу. — Вы выглядите значительно лучше, чем вчера.
— Хорошая еда поддерживает силы, — вступил в разговор Стефан. — Кстати, рана Уинна оказалась достаточно тяжелой, но несложной. Теперь уже он скоро поправится и сможет вернуться в строй.
Герцог восхищенно покачал головой:
— Удивительно! Когда-нибудь непременно обсудим этот поистине редкий дар, а сейчас скажите: насколько вы искусны в обращении с ножом?
Стефан залился смущенным румянцем и пробормотал что-то невнятное, а потому отвечать пришлось Аргусу.
— Меткость несравненная, ваша светлость. Глаз настолько наметан, а рука так тверда, что лезвие вонзается с безупречной точностью. Но вот на пистолеты искусство нашего молодого друга почему-то не распространяется.
Он с нежностью взглянул на юношу и снисходительно улыбнулся.
— Никто не возражает против участия Стефана?
— Никто.
— А чем могу помочь я? — не выдержала Олимпия.
— Останьтесь с детьми, — лаконично распорядился герцог и снова погрузился в изучение карты.
Баронесса Страйкхолл возмущенно вздохнула, а мужское большинство семейства Уэрлок дружно нахмурилось. Олимпия терпеть не могла, когда ее заставляли заниматься женскими делами. Конечно, она добросовестно выполняла все обязанности, но только по доброй воле. Любой приказ воспринимался как попытка угнетения. Аргус посмотрел на герцога и заметил, что тот пытается спрятать улыбку.
— Я умею хорошо стрелять, — задиристо заявила Олимпия.
— Надеюсь, миледи, вам не придет в голову демонстрировать мастерство в присутствии детей.
Олимпия воинственно скрестила руки на груди, и Аргус собрался напомнить сестре, что она разговаривает с герцогом, однако в этот момент сам герцог повернулся и посмотрел на нее серьезно, почти строго.
— Видите ли, мадам, если бы я мог отправиться к похитителям в полном одиночестве, то непременно поступил бы именно так. Терпеть не могу подвергать опасности других людей. К сожалению, в данном случае это невозможно. В то же время я собственными глазами видел, как мастерски юноша управляется с холодным оружием. Его безупречно рассчитанный, искусный маневр позволил спасти Дариуса. И безошибочный воинский инстинкт, и способность напасть в полной тишине могут сослужить нам хорошую службу. Однако там, где льется кровь, даме не место.
— Но…
— Я герцог и вынужден воспользоваться преимуществами титула. Оставайтесь здесь и постарайтесь сохранить детей в добром здравии. Надеюсь, что с помощью Макса и слуг при необходимости сможете отразить нападение целой армии.
Аргус видел, что сестра готова спорить, но выражение лица лорда Санданмора заставило ее смолчать. Олимпия покорно отошла в сторону, присела на диван и приготовилась слушать разговоры джентльменов, а Аргус спросил себя, удастся ли ему когда-нибудь перенять магический взгляд. В одном сомневаться не приходилось: исполнить роль герцога не доведется при всем желании.
