Дункан, спрятавший пистолет за спину, обнял клерка.
— Вы не то слышали, мистер Фергусон. Мы готовим билль о продаже и хотели бы, чтобы вы заверили этот документ, если соблаговолите. А за труды мы вас непременно отблагодарим.
— А жаль, — произнес человек. — Я уже настроился услышать клятву супружеской верности. Люблю свадьбы. Я заключил сорок девять браков и надеялся наконец довести число до пятидесяти. Все же я буду счастлив помочь чем могу.
— Рад это слышать, мистер Фергусон. Это мисс Макаслан. Она хочет передать право собственности на свое имущество моему сыну. Вот документ. Прошу вас, прочтите и подпишите.
Чиновник пригладил бакенбарды.
— Хм. Минутку… здесь нет ошибки? Мисс Макаслан, вы отдаете земли даром?
Уиллоу прочистила горло.
— Видите ли…
— Это никуда не годная собственность, — перебил ее Дункан. — Едва ли дороже этой бумаги. Мы принимаем ее в порядке обмена.
— В порядке обмена на что?
— Погашения старого долга, — ответил он.
— Понятно. Что ж, мисс Макаслан, если у вас есть еще какое‑то имущество, от которого желаете избавиться, дайте мне знать. Эту цену я могу заплатить.
Он рассмеялся своей шутке, но его больше никто не поддержал. Чиновник вернул бумагу Уиллоу, и она поставила внизу свое имя. Следующим подписался Брэндаб, затем — мистер Фергусон и последним — Хартопп.
— Хорошо, — заключил мистер Фергусон. — Осталось скрепить документ соответствующей печатью в регистрационном офисе. Что обойдется вам не дороже пары шиллингов. После чего документ обретет законную силу.
— Спасибо, мистер Фергусон. Хартопп вознаградит вас за труды и проводит.
После ухода мистера Фергусона в комнате воцарилась тягостная тишина.
— Теперь я могу увезти дам домой? — нетерпеливо осведомился Коналл у Дункана.
— Да, — ответил тот. — Мы с ними закончили.
Коналл взял Шону и Уиллоу за руки и вывел за дверь.
Но когда они подходили к карете, голос за спиной остановил его:
— Но с тобой только начинаем.
Коналл обернулся, и Брэндаб нанес ему удар. Тяжелый.
Коналла отбросило назад, и он привалился к крупу одной из лошадей.
— Говоришь, я трус, да? — прорычал Брэндаб, взмахнув кулаками. — Посмотрим, как назовешь меня, когда будешь валяться на земле в луже своей крови и зубов.
Коналл выпрямился и поправил сюртук.
— Мне, конечно, следовало ожидать, что ты нападешь как бандит.
— Ну, давай покажи, на что ты способен!
— Коналл, умоляю, — разволновалась Шона. — Он нарочно дразнит тебя. Оставь его и поедем.
— Задира будет говорить в нем ровно столько, сколько позволит трусость. Садитесь в карету. Обе. Я скоро присоединюсь к вам.
— Коналл…
— Нет, Шона. Делай то, что я сказал.
Шона следом за сестрой нехотя поднялась в карету.
Коналл снял сюртук и бросил на кустарник. Шона в карете невольно ахнула. Кинжал остался там во внутреннем кармане. Другого оружия у Коналла не было.
Шона пришла в ужас. Брэндаб был дюйма[10] на четыре выше Коналла и стоуна[11] на три тяжелее. Он тоже сбросил пиджак, под которым оказалось тело, словно специально созданное творить физическое насилие. Широкие плечи, длинные руки и могучий торс.
Коналл в белой рубашке, шелковом жилете и светло‑коричневых бриджах выглядел стопроцентным англичанином. На его щеке от удара Брэндаба расплывалось красное пятно. Очевидно, он получил свой первый урок, что горцы дерутся нечестно. Горцы не соблюдали правил и дрались, чтобы побеждать.
Коналл шагнул навстречу противнику. Брэндаб замахнулся, целясь ему в голову, но Коналл увернулся. Брэндаб повторил замах, и Коналл снова пригнулся. Но Брэндаб ринулся вперед и в молниеносной последовательности дважды саданул его кулаками по голове.
От силы удара Коналл отлетел назад и приземлился на пятую точку. От страха за него Шона вскрикнула. Наверняка он испытал сильную боль, и Шона мысленно взмолилась, чтобы он признал поражение, пока его не искалечили. Брэндаб Маккалох, похоже, решил заставить страдать всех, кого она любила.
Но Коналл даже если и услышал ее немые мольбы, то пропустил их мимо ушей. Он поднялся на ноги и принял боевую стойку.
Лицо Брэндаба исказилось в убийственной улыбке, когда он снова пошел на Коналла в атаку и ударил сначала в челюсть, а потом в висок и рассек бровь.
— Ну давай, достань меня, жалкий цветочный англичанишка! У тебя, наверно, в жилах не кровь, а розовая водица. Ну давай, иди ко мне! Дерись как мужчина! Чего ждешь?
— Четыре, — произнес Коналл загадочно.
— Э?
— Четыре удара. Этого хватит, чтобы свалить тебя с ног.
Брэндаб запрокинул голову и рассмеялся.
Из дверей дома ему вторил смех разделивших радость Дункана и Хартоппа.
— Ты попробуй для начала нанести хотя бы один, — ухмыльнулся Дункан, подперев щеку рукой.
— Очень хорошо, — отозвался Коналл и вдруг опустил руки. — Иди сюда.
Шона в карете затаила дыхание. Что он делает?
Брэндаб прищурился и, зарычав, принял приглашение. Отвел назад кулак и со всей силы выбросил его вперед.
Время, казалось, остановилось, пока кувалда его кулака приближалась к лицу Коналла. А он стоял, беззащитный, в ожидании смертельного удара, как ягненок перед ножом мясника.
Но когда кулак Брэндаба почти поравнялся с лицом Коналла, тот пригнулся и выстрелил рукой вверх в подмышку своего противника.
Брэндаб взревел и согнулся пополам.
Коналл отскочил назад.
— В подмышке находится пучок плечевого сплетения нервов, и его травма гарантирует невыносимую боль в течение нескольких дней.
Разъяренный Брэндаб снова ринулся в атаку, но на этот раз с опущенным локтем, чтобы защитить поврежденное место. Таким образом, его ведущая рука в активных действиях больше не участвовала. Он взмахнул левой рукой, но Коналл отбил удар и, отступив в сторону, ударил противника по уху сложенной чашечкой ладонью.
Его противник закачался, теряя равновесие, и схватился за ухо.
— В твоем ухе только что лопнула барабанная перепонка. Дезориентация, звон в ушах и потеря слуха могут со временем пройти. Как доктор советую признать поражение и присесть. Пока не упал.
Брэндаб потряс головой, но не смог избавиться ни от боли, ни от головокружения. Он сделал несколько шагов навстречу Коналлу, но, казалось, никак не мог сфокусировать на нем взгляд.
— Ты очень трудный пациент, но, возможно, это поможет тебе последовать моему совету.
Коналл всадил кулак в боковую поверхность его бедра. Брэндаб завопил от боли, и у него подогнулись колени.
