– Мисс Кэт, вы забыли надеть ночную рубашку.
Перекинув старое бальное платье Кэт через спинку стула, она подобрала с пола брошенную рубашку.
Кэт еще плотнее завернулась в простыню и сказала:
– Вчера мне стало так жарко, что я… я сняла рубашку и бросила ее на пол. Утром я собиралась поднять ее, но проспала…
Энни понимающе хмыкнула:
– Хоть убейте, не могу поверить, чтобы вам было так жарко, что вы сбросили с себя рубашку. Вчера после дождя стало прохладно.
Кэт не знала, что ей ответить, поэтому поспешила перевести разговор на другую тему:
– Я совсем забыла про бал и новое платье.
– Как можно? – искренне изумилась экономка. – Такое событие!
– Понимаю, понимаю, просто я немного…
Кэт не знала, как описать свое состояние. Конечно, она не была влюблена, потому что для этого был нужен… нужен мужчина, способный проявлять к ней внимание дольше, чем два месяца.
Внезапно чувство счастья померкло. Он скоро уедет, и она должна всегда об этом помнить. Ее сердце сжалось при мысли о том, что это случится уже очень скоро.
– Я жду этого бала с нетерпением, – машинально заверила она свою экономку.
Возможно, это будет ее последний шанс повидаться с ним, поговорить и посмеяться.
До этого момента вся значимость ее отношений с Девоном каким-то непостижимым образом ускользала от ее разума. Теперь же ей стало совершенно ясно, что она позволила себе слишком сильно привязаться к нему. Она любила его. Любила всем сердцем.
От осознания этой истины у нее захватило дыхание, на глазах выступили слезы. Когда же это случилось?
Она полюбила человека, который сразу предупредил ее, что не может, не станет ее любить. Что же теперь ей делать? Она думала, что легкий флирт с ним не приведет ни к чему опасному, поскольку он не собирался надолго оставаться в Килкерне. К тому же он не притворялся не кем иным, чем таким, каким был на самом деле. Теперь она понимала, что именно эти качества сделали его наиболее опасным мужчиной для нее.
– Вам следует радоваться этому, – сказала Энни, прерывая ее горестные размышления. – Это будет чудесный бал! А теперь послушайте, что я придумала для вашего нового платья.
Энни принялась рассказывать про фасон и отделку, а Кэт заставляла себя улыбаться ей в ответ, хотя ей было вовсе не до улыбок.
Впрочем, идеи экономки не могли не вызвать улыбку. Энни превзошла себя. Из бледно-желтого шелка, оставшегося после пошива портьер, она собиралась сшить верхнее платье с разрезами и пышными рукавами, украшенное восемью сшитыми вручную крошечными розетками из голубого шелка от старого бального платья. Оставшийся голубой шелк она собиралась использовать для вставок на рукавах и для нижней юбки, которая будет виднеться в разрезах верхнего платья. Общее впечатление от платья в сочетании с пышными рыжими кудрями Кэт будет сногсшибательным.
Кэт подумала, что теперь она постарается скрыть от Девона, как сильно она в него влюблена, и высокомерно вздернула подбородок. Поймав на себе задумчивый взгляд Энни, она тут же вернула улыбку на лицо.
– Молодец, Энни, ты придумала отличный фасон! – сказала она экономке.
– Рада это слышать от вас, мисс Кэт, – просияла та, – только вы сегодня что-то раскраснелись. Уж не лихорадит ли вас?
– Нет, это от волнения, – покачала она головой. Но не из-за бала, добавила она мысленно.
– Ну что же, принимайте ванну, а потом поглядим, что с вашим здоровьем. – Энни подошла к гардеробу и выудила оттуда одно из рабочих платьев Кэт. – Вот, наденьте-ка это, чтобы не простудиться после того, как вчера вы вымокли под дождем.
Вернулись Саймон и Хэмиш. Оба несли по два больших дымящихся ведра с горячей водой, которые благополучно вылили в ванну.
– Еще пару ведер, и воды будет достаточно, – сказал Хэмиш, внимательно глядя на Кэт.
– Доброе утро, мисс Кэт, – еще раз поздоровался Саймон, разглядывая ее более пристально, чем Хэмиш.
В их взглядах было что-то странное, но Энни не дала им времени завести с хозяйкой разговор, послав за водой, сама же быстро привела комнату в полный порядок.
Наконец, ванна была наполнена до краев, и Энни велела мужчинам убираться. Подойдя к ванне, она влила в нее несколько капель эфирного ароматного масла, потом коснулась воды локтем, пробуя температуру.
– То, что надо! Ну, идите сюда, пора принимать ванну.
Кэт не заставила себя ждать. С радостью погрузившись в ароматную воду, она подумала, что это поможет ей смыть все тревоги. А что, если ей остаться здесь, в своей комнате, навсегда? Может, тогда ей удастся избежать всех жизненных проблем? Энни будет приносить ей еду, мастеровые будут выполнять заказы на витражи… Она может всю жизнь не выходить из дома, и этого никто не заметит. У Кэт задрожали губы. Действительно, кому она нужна?
Прекрати дурить, приказала она сама себе. Но не смогла выполнить этот приказ. Она долго старалась не показывать никому своих сердечных ран, но от этого их не становилось меньше. Чтобы хоть как-то отвлечься от печальных мыслей, она принялась ожесточенно тереть себя мочалкой, и, странное дело, это действительно помогло.
Высунувшись в окно, Энни вдруг воскликнула:
– Разрази меня гром, если это не ваш сассенах!
Девон? Здесь? Что же делать? Если он, застав ее врасплох, догадается о ее чувствах, это испортит их отношения! Но если она откажется его принять, он заподозрит неладное. Что лучше?
Кэт многое умела, только не могла притвориться, что безразлична к нему. Но если она дождется бала, чтобы повидаться с ним, то по крайней мере предстанет перед ним в великолепном бальном платье. Она будет улыбаться, веселиться, танцевать, и никто не раскроет ее тайну.
Глубоко вздохнув, она погрузилась в воду по самую шею и сказала:
– Энни, вели сказать мистеру Сент-Джону, что я увижусь с ним на балу и ни секундой раньше.
Поначалу Девон не поверил, что Кэт отказывается его видеть, потом удивился, потом рассердился на нее за то, что она могла так спокойно отказать ему в приеме, когда он уже столько раз бывал у нее.
После проведенной вместе ночи он понял, что его страсть не истощилась. Напротив, после получения удовлетворения она очень скоро вспыхнула в нем с новой силой. Он снова хотел Кэт. Такого с ним прежде не бывало.
Больше того, он нуждался в ней не только как в сексуальной партнерше. По дороге к ее лесному дому он думал о том, что хотел рассказать ей по крайней мере о трех вещах. Первая – отличная предстоящая поездка с посещением маленького аббатства. Этот чудесный маршрут подсказал ему один из молодых конюхов Килкерна. Вторая – он хотел рассказать Кэт, как Мюриэн отправилась на конюшню вслед за ним и потребовала себе лошадь. Конюхи отнеслись к этому весьма скептически и не торопились выполнять ее приказание. Лишь один старый конюх согласился оседлать для нее верховую лошадь. И оседлал – старую жалкую клячу, норовящую укусить любого, кто окажется рядом.
