– Вот как? И почему я должен в это верить?
– Потому что это правда!
– В таком случае, если вам надоела ложь, может быть, вы скажете правду об Эдварде? Он жив?
И в тот же миг Лиззи увидела в глазах барона огоньки надежды – ему хотелось верить, что его брат все-таки жив. Она знала, как больно ей будет гасить эту надежду, но она не могла сейчас солгать.
– Все, что я рассказала вам об Эдварде, – правда, хотя я всем сердцем желала бы увидеть его живым. Эдвард был хорошим, добрым человеком.
Ее попытка успокоить Джеффри оказала на него противоположное действие и еще больше разожгла его гнев.
– Как смеете вы судить о чьей бы то ни было добродетели?!
– Прошу вас, Джеффри, – она протянула руку и дотронулась до его плеча, – выслушайте меня, прежде чем судить. Дослушайте до конца, а потом можете поступить так, как посчитаете нужным. Но поверьте, мои помыслы в отношении обеих наших семей были чисты.
– Наших семей? – переспросил он.
– Посмотрите на меня, Джеффри. Посмотрите на мои глаза, мое лицо. Как может кто-то чужой так походить на Рию? Как могли самые близкие ей люди принять меня за нее? Я дочь сэра Торнборо. Это глупо отрицать.
Он попытался отвернуться, но Лиззи заставила его посмотреть на нее, признать очевидную правду. И наконец-то она почувствовала, что он немного успокоился.
– Я выслушаю вас, но ничего не могу обещать. И с полученной информацией я поступлю по своему усмотрению.
Она покорно кивнула, опустив руки. А он прислонился к стене, глядя на нее настороженно.
– Шесть лет назад я уехала из Лондона в Австралию вместе с моим братом Томом.
– С братом?!
Лиззи посмотрела на него с удивлением:
– Да, Том мой брат.
Джеффри покачал головой, словно не решаясь поверить ей.
– Так это – письмо от вашего брата?
– А вы думали… – Лиззи умолкла в замешательстве.
Она читала послание Тома тысячу раз и знала наизусть каждое слово, так что, возможно… Возможно, Джеффри, прочитав это послание, сделал неправильный вывод, решил, что Том – ее любовник, а она, Лиззи, – развратная женщина. Но разве можно его за это винить?
Она постаралась взять себя в руки.
– Мы с Томом встретили Эдварда вскоре после прибытия в Сидней. Естественно, он был заинтригован моей внешностью, ведь я – почти Рия. В Сиднее Эдвард должен был нанять новых работников, и он тут же предложил нам места. А после моей встречи с Рией… – Лиззи снова замолчала, ей никак не удавалось унять дрожь в голосе. – В общем, с того самого момента мы с ней стали лучшими подругами и вскоре поняли, что являемся сестрами. Казалось, наша встреча была предопределена судьбой. – Она вздохнула. – Все остальное из моих рассказов о нашей жизни в Австралии было правдой, в том числе…
– Ограбление и стрельба? Все так и случилось, как вы описывали?
– Да.
Лицо Джеффри исказила гримаса боли, и он, отвернувшись, спросил:
– А Рия? Что стало с ней?
– После смерти Эдварда, несколько недель спустя, Рия поняла, что беременна.
Джеффри простонал – как будто точно знал окончание этой истории.
– Мы волновались, потому что у Рии уже случилось два выкидыша. Доктор настойчиво рекомендовал ей оставаться в постели. Это огорчало ее еще больше, потому что обыкновенно она была очень энергичной. Чтобы хоть как-то занять ее, я просила ее рассказывать о жизни в Англии. Мы с ней разговаривали часами, и она делилась со мной воспоминаниями.
– Поэтому вы так легко вошли в роль?
– Да. Она описывала все в таких подробностях, что я временами чувствовала себя Рией.
Лиззи ожидала, что Джеффри начнет возражать, но он ничего не сказал.
– Как вы догадываетесь, беременность Рии была очень сложной. Она еще не оправилась после смерти Эдварда и отчаянно скучала по своей семье в Англии. Она заставила меня пообещать, что если с ней что-нибудь случится, то я вернусь и попытаюсь все исправить – ради нее. Я уверяла ее, что с ней и ребенком все будет хорошо и она сможет вернуться в Лондон сама. Но этому не суждено было случиться.
Лиззи опять умолкла, собираясь с силами. Наконец вымолвила надрывно:
– Ребенок родился мертвым.
Джеффри провел ладонью по лицу:
– Господь всемогущий…
– Это стало последней каплей. Бедная Рия… Ей выпало так много несчастий, но потерять ребенка – этого она уже не смогла вынести. Я видела, как она чахнет, день за днем, несмотря на все мои попытки вернуть ее к жизни. Доктор сказал, что ее убили послеродовые осложнения, но я-то знаю: она умерла от разбитого сердца.
Нескольких мгновений оба молчали. Тишину нарушал только щебет птиц.
– Почему вы не рассказали нам все это с самого начала? – спросил наконец Джеффри. – Что вы надеялись получить со своего обмана?
– Я сдержала обещание, которое дала Рие.
– Что? Уж не хотите ли вы сказать, что она сама просила вас занять ее место?
– Именно так! – заявила Лиззи. И тут же пояснила: – Я тогда думала, что Том погиб при кораблекрушении. Я пыталась скрыть от Рии столь ужасную новость, не желая ее расстраивать, но она все же вытянула из меня правду. Ох, я совсем не умею хранить секреты… – добавила она с грустной улыбкой.
Немного помолчав, Джеффри спросил:
– Но как все это связано с вашим обманом?
– Потеряв двух самых дорогих нам мужчин, мы с Рией остались совсем одни, и она настаивала на том, чтобы я взяла ее имя. Она верила, что дарит мне свою семью, вашу семью.
– Какое безумие! – вспыхнул Джеффри.
Лиззи вздрогнула, но ничего не ответила. На ее стороне была правда.
– Выходит, Рия была так же легкомысленна, как я считал ранее, – пробормотал барон. – Но как вы могли пойти на такое?
– Если бы вы оказались на другом конце света, без любимых людей, без средств к существованию, с разбитым на мелкие осколки сердцем и истерзанной душой, то, возможно, вы бы смогли меня понять. Я не говорю, что я никогда не чувствовала вины. Но я должна была сдержать обещание, что я и сделала. Кроме того, мне было крайне важно попасть в Роузвуд.
Джеффри с удивлением спросил:
– Сюда?.. Но зачем?
– Рия рассказала мне о скрытом здесь тайнике, в котором хранились письма, доказывающие, что я действительно являюсь внебрачной дочерью Герберта Торнборо. Я хотела получить эти доказательства.
– И теперь они у вас?
– Нет. То есть я нашла два письма, но они… недостаточно убедительны.
Джеффри хмыкнул и проговорил:
– Вы не можете продолжать этот спектакль. Вы должны сказать леди Торнборо правду.
– Да, – согласилась Лиззи. – Я должна.
Открыться леди Торнборо – это было бы для нее огромное облегчение. Все ее попытки превратиться в Рию не принесли ничего хорошего, она только вредила самой себе и другим людям. Да, она была готова рассказать всем правду, чтобы наконец вернуть себе свою жизнь, пусть и жалкую, но все-таки – свою собственную.
