– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Лучше. Я очень хорошо отдохнула, Генри. Спасибо.
– Сомневаюсь, что к завтрашнему дню ты поправишься…
Речел поняла, что значат эти слова. Завтра утром Генри придется все готовить самому… Ей захотелось доказать, что она не настолько больна, чтобы полностью отказаться от работы по хозяйству.
– Я достаточно хорошо себя чувствую, Генри, чтобы приготовить нам обоим вкусный ужин, – сказала Речел и спустила ноги с кровати.
– Нет!
Генри снова уложил ее в постель, укрыл одеялом и добавил:
– Если бобы не подойдут, я… пожалуй… я придумаю что-нибудь другое…
Речел заметила, что Генри отвел глаза. Очевидно, он не хочет, чтобы она заходила в кухню. Наверное, там еще больший беспорядок, чем можно было предположить. Вздохнув, она наклонилась вперед, позволяя мужу поправить ее подушку.
– Бобы подойдут. Если хочешь есть – присоединяйся ко мне.
Генри ответил, что он сыт и лучше пропустит стаканчик виски. Когда он ушел, Речел начала ужинать. К ее удивлению, бобы были неплохо приготовлены. Тарелка, а за ней и стакан с молоком опустели очень быстро. Речел взяла чашку, сделала глоток и сморщилась: Генри положил слишком много сахара и, к тому же, чай уже остыл.
Поставив чашку на поднос, Речел встала с кровати, взяла таз и кувшин с водой и умылась. Затем снова залезла под одеяло. Спустя некоторое время Генри снова пришел проведать жену.
– Ты все съела? – удивился он.
– Я была голодна.
– Ты просто хотела сделать мне приятное?
– В самом деле, было очень вкусно!
Генри вздохнул и допил виски из стакана, который держал в руке. Затем поставил его на поднос.
– А почему не выпила чай?
– М-м… Я слишком долго ела, и он остыл.
– Принести горячий?
Она покачала головой и похлопала ладонью по матрасу.
– Ложись в постель, Генри.
– Рэйн сказала, что перед сном тебе нужно выпить немного теплого чая.
– Твое присутствие успокоит и согреет меня лучше любого чая, – мягко возразила она.
– Ты больна.
– Нет. Но мне одиноко…
– Может, тебе нужно…
– Мне нужно чувствовать под головой твою руку… слышать твое Сердце, бьющееся рядом с моим. Мне нужен ты, Генри.
Боясь посмотреть на мужа – ее мог выдать слишком умоляющий взгляд, – Речел опустила глаза. Она ожидала отказа и знала, что больше не станет спорить.
Тишину нарушил шорох снимаемой одежды, матрас прогнулся под тяжестью мужского тела. Речел глубоко вздохнула. Впервые она смела надеяться, что после всех событий этого дня их с мужем жизнь, возможно, изменится к лучшему.
Речел ждала, что Генри подвинется ближе, коснется ее, обнимет. Но ничего подобного не случилось. Лежа неподвижно, укрытая одеялом, она крепко сжала руки и краем глаза посмотрела на мужа.
– А что это такое? – Генри вынул из-за плеча книгу и прочел на обложке: «Хрестоматия для чтения».
Генри нахмурился и начал листать. Речел хотелось вырвать книгу из его рук и бросить в камин, а потом заползти под кровать и спрятаться от испытующего взгляда мужа. Но она только стиснула пальцами концы одеяла у шеи, как будто это могло спасти ее от насмешек Генри. Как она забыла про книгу?..
– Неужели ты от скуки читаешь школьные учебники? – последовал первый вопрос.
Речел снова тяжело вздохнула, боясь посмотреть на мужа, но чувствуя его пристальный взгляд. У нее было только две тайны, и по собственной неосторожности одну она уже выдала.
– Я видел в доме несколько книг, – продолжал Генри. – Почему ты выбрала именно эту?
Речел хотела солгать, но не знала, как лучше это сделать. Ни одна подходящая отговорка не приходила на ум.
– Так почему же?
– Я читаю эту книгу, чтобы потом суметь прочесть все остальные, – наконец, выдавила из себя Речел.
– Ты учишься читать?
Она повернулась на бок, подогнула колени и обняла их руками, словно пыталась защититься от возможных насмешек.
– Я научилась читать по слогам семь лет назад. Потом мой учитель умер. Феникс научил меня писать печатными буквами. Остальному я училась сама.
– А твои родители? – мягко спросил Генри.
– Моя… мать научила меня арифметическим действиям и показала, как писать мое имя. На большее у нее не было времени.
– А отец?
– Он уехал от нас… Пожалуйста, не будем о нем говорить.
Она по-прежнему лежала, свернувшись калачиком, боясь посмотреть на мужа.
– Я всегда ненавидел учебу, – признался Генри. – Мой учитель жаловался, что ему приходится вбивать в меня каждую букву и каждую цифру. Но я боялся его розг и поэтому, в конце концов, получил кое-какое образование.
Речел повернулась: Генри лежал на спине, заложив руки за голову, и глядел в потолок.
– Наверное, мне нужно всю жизнь благодарить его, – продолжал он. – Ведь чтение – одно из немногих удовольствий, которые я нашел в этом мире. Речел, ты слушаешь меня?
Он повернул голову и встретился глазами с Речел:
– Ты позволишь мне разделить эту радость с тобой, открыть ее для тебя?
– Ты хочешь научить меня читать? Почему?
Генри вынул руку из-за головы и погладил пальцами брови Речел, прогоняя прочь ее страхи.
– Потому что ты научила меня мечтать. Мне приятно думать, что я смогу дать тебе что-нибудь взамен.
С этими словами Генри положил руку ей под голову. Речел прижалась щекой к его груди, чувствуя спокойное и ровное биение его сердца. Она увидела, что Генри держит в свободной руке раскрытую книгу, и ей показалось, что это символ еще одной безмолвной клятвы, связавшей их, – клятвы доверия и обновленной жизни.
* * *
В ночи раздались громкие крики и стук копыт. Выглянув в окно, Речел увидела, что в некоторых домах зажегся свет. Она быстро встала, уронив на пол одеяло, в спешке кое-как надела платье и направилась к двери.
– Что такое? – окликнул ее Генри.
– Клетус вернулся.
– Разве нельзя встретить его утром?
– Он один, и раз он вернулся так скоро и среди ночи, значит, что-то случилось.
Генри догнал жену на крыльце. Он увидел, как Клетус слез с лошади и, тяжело дыша, заговорил с Речел:
– Лошадь упала… не знаю, почему… земля была ровная… копыта подвернулись…
– Где Хорас? – перебила его Речел. – Он ранен?
– Хорас в порядке, – ответил Клетус. – Он везет Феникса на своей лошади поперек седла. Я поехал вперед, чтобы предупредить тебя.
Речел поежилась и обняла себя руками за плечи. Для нее все исчезло – все, кроме неумолимо надвигавшегося страха и паники. Феникса везут поперек седла. Значит, он ранен. Тяжело ранен…
– Что произошло? – спросила она.
– Я же сказал: дурацкая штука… – Клетус успел отдышаться и теперь говорил более внятно. – Лошадь Феникса вдруг споткнулась на полном скаку. Он не успел вытащить ногу – наверное, застряла шпора в стремени. Лошадь упала прямо на него. У Феникса сломаны ребра и не знаю что еще. Он сказал, чтобы мы его оставили…
