— А что, если он попал в плен к де Гиньярам? — спросил Рауль.
— Тогда они заставят его пожалеть об этом, — мрачно заявил Данел.
Мятежники больше всего на свете боялись, что один из их людей попадет в руки де Гиньяров, не вынесет пыток и признается во всем, что им известно.
Пока что им везло. Из-за этого дождя наемники и стражники де Гиньяров остались в Тонагре, что дало возможность мужчинам и женщинам Рауля практиковаться в искусстве ведения боя.
И они практиковались.
Они разделились на три группы: одна под командованием Рауля, другая — Просперо, а третья — Закери. Женщины-снайперы из группы Закери в самой гуще леса оттачивали умение скрывать звук выстрелов. Две другие группы смешались и, действуя по приказу Данела, учились выполнять обязанности друг друга. («Если один из вас упадет, его место должен занять следующий»); они учились у Данела рукопашному бою, причем Раулю никогда еще не приходилось видеть столь грязного борца, а также учились использовать в качестве оружия все, что попадет под руку. (Как сказал Данел: «В соответствующих обстоятельствах даже грязь можно использовать в качестве оружия. Сделайте ее вашим оружием».)
Данел не был сторонником более мягкой политики Рауля в отношении женщин, который предпочитал обучать женщин только владению огнестрельным оружием. («Они умеют владеть ружьями и кинжалами, но на тот случай, если их поймают, их нужно научить, в какое место бить мужчину, чтобы убить его, — зловеще ухмыляясь, говорил Данел. — Когда парень думает об изнасиловании, я могу дать гарантию, что внимание его отвлечено. Сообразительная женщина ударит его в дыхательное горло и перебьет его или разобьет ему кулаком нос, чтобы кость врезалась в мозг. Большинству наемников не нужны мозги, но нападение такого рода замедляет их действия».)
Для решающего сражения Данел намеревался создать отвлекающий маневр и, выманив наемников де Гиньяров отсюда, направить по узкой тропе, ведущей в город, где и устроить им бойню. Но он разработал также и вспомогательные планы на тот случай, если что-нибудь пойдет не так.
Рауля планы Данела приводили в благоговейный трепет. Каждая возможность и каждая возможная реакция, а также советы на основе классического военного искусства, которые время от времени давал Рауль, принимались или отвергались исключительно с учетом их целесообразности. К сожалению, ни один из них не предвидел того, что произошло. Три женщины из группы, которую готовил Закери, пришли, чтобы сообщить об исчезновении Закери. Потерять сейчас одного из командиров, который, как и они, знал все их планы, было настоящим несчастьем.
Данел принялся расспрашивать женщин из группы Закери:
— Когда он исчез?
Женщины, обменявшись взглядами, попросили Эсти говорить от них всех.
— Он ушел из палатки нынче утром, — сказала она.
— Он кому-нибудь сказал, куда идет?
— Нет. Мы думали, он ушел по своим делам, — сказала Эсти, указав в направлении леса. — Мы подумали, уж не наткнулся ли он на медведя. Мы поискали, но не нашли никаких следов. А потом увидели, что исчезла и его лошадь…
Рауль и Данел посмотрели друг на друга. Три женщины тоже обменялись взглядами.
— Вчера вечером он вел себя как обычно? — резко спросил Данел.
— Вчера он нас совсем замучил, желая научить держать порох сухим и говоря, что нам нужно убивать наемников де Гиньяров, потому что лучше умереть, чем попасть к ним в руки. Благодаря Закери я могу попасть в глаз белке с расстояния двухсот шагов, — покачав головой, сказала Эсти. — Я знаю, сэр, что вы думаете, будто он предатель, но зачем же тогда так хорошо обучал нас?
— Кто-то к нам пожаловал, — сказал лагерный дозорный. И добавил: — Идет Закери.
— Оставайтесь в моей палатке, — сказал Данел женщинам. — Не выходите. И не произносите ни звука.
Низко наклонившись, они нырнули в палатку.
Данел, никогда не упускавший случая для язвительного замечания, поклонился Раулю:
— Вы будете вести переговоры, мой король. Займите центральное место на сцене.
Но Рауль мог справиться и без его советов. Он был уверен, что сможет. Поэтому он раскланялся в ответ и стал ждать, что будет дальше.
Закери въехал на территорию лагеря, помахал рукой и крикнул:
— Какой ужас! У меня новость для Сейбера. Это настоящая трагедия!
— Я здесь! — сказал Рауль, выходя вперед. Он схватил поводья, резко остановив кобылу Закери. — Что случилось?
— Она снова сбежала, — сказал Закери.
— Кто сбежал?
Рауль закрыл глаза и прислушался к интонации Закери.
— Мисс Виктория Кардифф. Она снова сбежала.
Рауль широко раскрыл глаза и, тяжело дыша, уставился на кузена. Не было необходимости прислушиваться к интонации голоса Закери. Ему все подсказало сердце. Это ложь!
А Закери продолжал:
— Я поехал за ней, но ее поймал Жан-Пьер. Он взял ее в плен. Боже милосердный, он изнасилует ее, подвергнет пыткам, потом убьет. Сейбер, ты должен спасти ее!
Рауль взглянул на Данела.
Должно быть, Данел увидел дикую ярость на лице Рауля, потому что быстро вышел вперед и сказал:
— Ради Бога, Закери, слезь с лошади, иначе озябнешь и промокнешь насквозь!
— Я не могу задерживаться, — заявил Закери. Когда же попытался развернуть кобылу в обратном направлении, она встала на дыбы. — Я оставил свое войско, чтобы самому сообщить новость, но они еще не добились особых успехов, и мое присутствие там необходимо.
Он лжет! — снова подсказал Раулю внутренний голос, однако он постарался приглушить свой гнев и страх.
— Я настаиваю, — сказал Данел. — Нам нужно подробно узнать, где и когда ты видел, как мисс Кардифф взяли в плен, не говоря уже о том, что ты простудишься и умрешь, если поедешь назад под таким проливным дождем. — Он взглянул на небо. — Через часок небо прояснится, и ты сможешь вернуться. Я приказываю тебе спешиться!
Совершенно очевидно, что Закери отчаянно хотелось уехать, чтобы не сообщать им никаких подробностей.
— О моей кобыле требуется позаботиться больше, чем обо мне. В моем лагере для нее найдется помещение. Я оставлю ее там, а сам вернусь пешком.
Его кобыла загарцевала, попыталась подняться на дыбы и даже стряхнуть на землю. Но Закери не утратил контроль над лошадью.
Данел, отбросив всякие тонкости обращения, вытащил пистолет.
— Я сказал… сойди… на землю.
Закери уставился на пистолет, на мрачную физиономию Данела и, повернувшись к Раулю, сказал:
— Сейбер, каждая минута в руках Жан-Пьера укорачивает на минуту жизнь мисс Кардифф.
— Пристрели его, — сказал Рауль.
